Самым известным экспертом по бесплотным мистическим существам в России являлся ученый Тюленев, с которым Геннадий Усов имел некоторые связи. Чтобы обзавестись его поддержкой, Налимов планировал его соблазнить богатыми перспективами господства над этим миром, но не только ими. Еще и собственным телом.

7. Любовь

Сначала Налимову претило целоваться с Тюленевым. Но потом он втянулся и стал получать удовольствие. Когда дело дошло до секса, и он пережил множественный оргазм, куда более богатый и сильный, чем что-либо, испытанное до этого, то решил, что женщиной быть неплохо. Этот момент в биографии Налимова также следует считать переломным, потому что после него главный герой был озаглавлен исключительно как Тамара Цой и говорил о себе только в женском роде.

Тюленева идея господства над миром хоть и привлекала, но как-то не очень. Куда больше он беспокоился о спасении исчезающих демонов. В то время он уже работал на РПЦ и планировал перебраться в Мудров. Но денег все равно не хватало. Чтобы заработать средств на воплощение замысла, Цой решила заняться черным риэлторством.

Продежурив в книжном магазине, недалеко от отдела народной медицины, несколько дней, Тамара Цой заметила немолодую женщину, регулярно скупавшую все новые и новые книги об усе. Это была Костетова мамаша. Выследив ее, она сняла квартиру не просто в ее доме, но и в ее подъезде.

План Тамары Цой заключался в том, чтобы втереться к Ко-стетовой мамаше в доверие и дать ей то, от чего она точно не сможет отказаться — редкий вид уса. Попробовав этот ус, вызывающий безумие, она должна была убить своего сына и стать марионеткой в ее руках.

Тамара Цой собиралась заставить Костетову мамашу сначала написать дарственную на квартиру задним числом, а уже потом — признательное письмо, в котором бы говорилось о том, что она убила своего сына и вообще давно страдает шизофренией, но успешно притворяется.

Но все вышло, как мы знаем, совсем иначе. Настойку уса выпил Костет, погубил Настюху и пришел в себя только от двухсот граммов не самой хорошей водки. Видимо, корейские приверженцы золотого уса не были знакомы с результатами взаимодействия всемогущего уса и водки. Как не был с ним знаком и Геннадий Усов, известный пропагандист трезвого образа жизни, автор книги «Излечиваемся от алкоголизма с помощью уса».

Планы Тамары Цой провалились. Она переехала жить к Тюленеву. Видя ее страдания и безмерно веря в свою священную миссию по спасению демонов, Тюленев тогда продал собственную квартиру. Тамара Цой настолько была поражена его жертвенностью, что втюрилась в него еще сильнее. И впервые позволила в сексе некоторые забавные извращения, подробно описанные в оригинале рукописи.

Тамара Цой не открыла Тюленеву своей истинной природы, но лишь потому, что боялась его потерять. Она планировала сделать это много позже, перед этим поработав над смягчением оголтелой тюленевской гомофобии. Прежде чем открываться ему, нужно было сделать его чуточку толерантнее.

Оказавшись в Мудрове, Тамара Цой и Тюленев незамедлительно приступили к исследованиям. Суть их сводилась к тому, чтобы создать в недрах Мудрова озеро сверхнового топлива.

Руководство иннограда думало, что это топливо для машин, растительный аналог нефти, возобновляемый ресурс.

Это действительно было топливо, только не для машин. Топливо предназначалось как раз для тех самых исчезающих демонов. И было не простым топливом, а заменителем крови, благодаря которому они могли наконец воплотиться в нашем мире. Стать существами более мощными, чем когда-либо. Именно они должны были привести кошмарную чету к мировому господству.

Озеро питалось человеческими телами и от этого разрасталось. Постепенно оно должно было превратиться в зеленый усовый океан. Для того, чтобы заманить жертв, Тамара Цой и Тюленев использовали пение одного из монстров. Этот монстр типа «сирена» за свою жизнь явился причиной катастрофы множества отечественных судов, включая теплоход «Иван Тургенев».

Проблема заключалась в том, что в настоящее время «сирена» очень тяготилась содеянным. Для многих монстров так называемое «пробуждение совести» было первым звоночком их скорого затухания. Со временем они переставили верить не только в собственное предназначение, но и в себя самих. Лишившись веры, они умирали.

Тюленев долго уговаривал «сирену» в последний раз исполнить песню и после этого завершить карьеру. Навешал ей на тонкие музыкальные уши килограмм лапши о спасении мирового демонического конгломерата. И «сирена» сдалась.

Именно ее пение услышал Ленгвард Захарович у куста сирени. Впрочем, сам момент перерождения Мудрова в сценарии никак не описывается. Произведение завершается на том моменте, когда Цой берет Тюленева за руку и говорит речь, вглядываясь в его маленькие какашечные глазенки.

Цитата: «Этой ночью нам предстоит битва, от которой зависит все. Ночь эта станет для нас либо Тулоном, либо Ватерлоо. Но, скорее всего, Тулоном. Сначала мы захватим Мудров. Потом близлежащий город, что с железнодорожным вокзалом. Организуем передвижение слизи в запломбированных вагонах... Захватим всю страну! Россия вновь возродится и засияет. Только это будет совсем другая Россия. И сияние у нее будет зеленоватое!»

Г Л А В А XII

1. Простое решение

Масякин напряженно жалел себя, забившись в угол лаборатории и уставившись на собственные ботинки. Никто больше не обращал на него внимания, не ругал, не отчитывал. Ему дали время, чтобы подумал над своим поведением.

Рафаэль Яковлевич горячо спорил с Ленгвардом Захаровичем, как им спасти Валю, спавшего так крепко и спокойно, что Жека несколько раз бегал проверять пульс. И каждый раз он поднимал тревогу, потому что не чувствовал сердцебиения наставника.

Жека крайне херово умел определять пульс и не мог научиться делать это нормально, сколько бы его ни учили. То шею потрогает, то запястье, но все как-то не в том месте и не так. Ситуация несколько поправилась, когда он догадался подносить к ноздрям наставника зеркальце.

— Это все из-за того, что мы в холодной войне проиграли, — заключил Ленгвард Захарович. Их долгая громкая беседа с Рафаэлем Яковлевичем рано или поздно должна была соскочить на всегдашнюю тему.

— А почему мы проиграли? Все потому, что Советский Союз изначально был несостоятелен и провален в экономической сфере... Причем не только в ней! Куда ни глянь — везде одна гниль творилась. Что в Корее, что на Кубе. Социализм — он как больное гангреной дитя. Сколько за ним ни бегай, а все равно помрет.

— Гниль, может, и была, — признал кукурузный гегемон.

— Но сейчас все гниет в разы насыщенней. Вон демоны, казалось бы, твари бездуховные, и те не могут выжить при капитализме. Народу сколько перемерло... Сталин столько не передушил, сколько Ельцин замучил. Про науку вообще молчу.

— Вот и правильно, — кивнул водочник. — Вот лучше и помолчите, вместо того, чтобы всякие глупости говорить. Сколько вокруг, в Мудрове, талантливых ученых было понапихано. И наука наша здесь вовсю развивалась, пока демоны, — прошу обратить внимание, советские, — не вырвались.

— Демоны при капитализме всегда вырываются, — отметил Ленгвард Захарович. — Это потому, что наука вынуждена заниматься изобретением оружия массового поражения, вместо того, чтобы решать проблему мирового голода.

— Куда уж нам до советских свершений! Мы и не метим рылом своим в калашный ряд. Забудем про голодомор, забудем про голод в Полтавщине, ведь хотя бы одного человека совковая наука точно от голода избавила!

— И что? — широко развел руками кукурузный. — Я, со своими малютками, действительно никогда не помру с голоду. И смогу прокормить нескольких человек. Если бы нас здесь замуровали — мы бы не погибли. Жили бы себе припеваючи, дожидались спокойно и благополучно, пока нас спасут. И тогда бы вы сказали спасибо советской науке, своей кормилице.