Передавая сообщение, радист время от времени посматривал в сторону спящего Вальтера. Но последний отдыхал недолго. Проснувшись, он сразу подошел к юноше и спросил:

— Как идут дела?

— Нормально, помех нет.

— Что успел передать?

— Дошел до этого места. — Радист показал пальцем, продолжая отстукивать текст передачи:

Радист закончил передачу и спросил:

— Есть ли еще какие поручения?

— Сейчас нет, но нам надо предварительно кое-что обсудить, — ответил Вальтер.

— Будем говорить здесь?

— Конечно. Поэтому я и задержался на столько времени. Нам грозит опасность, — предостерег Вальтер.

Радист нахмурился, не зная, что в действительности случилось, и переспросил:'

— Опасность? С какой стороны?

— Неизвестно. Дело в том, дружище, что гитлеровцы и усташи периодически прочесывают квартал за кварталом, пытаясь обнаружить нашу радиостанцию. К счастью, они еще не знают время наших передач.

Удивленный радист взял полотенце, вытер лицо и лоб, пытаясь скрыть свое беспокойство.

— У тебя есть какие-нибудь предложения, как избежать пеленгации? — продолжал Вальтер.

— Какая-то гарантия может быть, если мы будем реже выходить в эфир.

— Мы не можем подолгу молчать, — заметил Вальтер. — Обстоятельства требуют от нас быстро передавать сведения в штаб пятого корпуса и в Верховный штаб. Посоветуй что-нибудь другое.

— Нужно чаще менять время наших передач и сократить их продолжительность. Неплохо бы перебазировать радиостанцию. Я знаю, что это тяжело, но мы должны найти выход.

— Время связи мы можем изменить. Нужно лишь уведомить принимающую радиостанцию, что мы отступаем от условленного графика, и обосновать, почему это делаем, — сказал Вальтер.

Оба тотчас принялись за составление нового расписания работы радиостанции, имевшей огромное значение для командования Народно-освободительной армии.

ОБОСНОВАННЫЕ ПОДОЗРЕНИЯ...

Шучро очень напугался, когда узнал, что подпольщики приглашают его на партийную комиссию. С этой новостью Шучро немедленно направился в гестапо, и по дороге туда он строил в своей голове различные комбинации, чтобы избежать разоблачения.

Оберштурмбанфюрер Фест принял его холодно и упрекнул за неудачу у здания банка.

— Что я мог сделать? Ведь было договорено, что руководитель местных коммунистов должен был прийти на встречу, а пришел, как вы знаете, мальчик. Он сказал, чтобы я шел на соседнюю улицу, где встречусь с человеком, которого жду. Я пошел — и на́́ тебе! А может, агенты были неосторожны, и он их заметил? — оправдывался Шучро, пытаясь переложить ответственность на других.

— Да, были неосторожны, — согласился Фест. — Поэтому нам и пришлось прибегнуть к вашему аресту. Это был единственный выход, чтобы обмануть противника и рассеять его подозрения. Вам снова можно включаться в их работу.

— Подозрения не рассеялись, господин оберштурмбанфюрер, — вздохнул Шучро, — коммунисты велели мне предстать перед их комиссией и доложить о работе. Очевидно, сомневаются в моей «преданности» их делу.

— Не нужно мешать, — успокоил его Фест. — Мы блокируем место встречи и схватим членов этой комиссии. Идите туда обязательно.

— А что будет потом? — спросил Шучро. — Они убьют меня. Вы разве не помните, господин оберштурмбанфюрер, что они сделали с Надой Вранковичевой, когда узнали, что она доносчица?

Фест понял, что поступил неосмотрительно, предлагая Шучро помочь обнаружить и арестовать троих коммунистов и тем самым отступить от главной цели — схватить руководство партийной организации Сараева. Он решил исправить положение.

— Я хотел бы знать ваши истинные намерения.

— Эх, прежде всего я ушел бы из города. Может быть, есть дела и в другом месте?

— Есть, — подтвердил Фест, — подождите минуточку, полистайте газеты.

Он повернулся к стальному сейфу и захлопнул дверцы. Поигрывая ключом, вышел в другую комнату, к оберштурмфюреру Фрику.

— Пожалуйста, присаживайтесь, — предложил Фрик старшему по чину офицеру, указывая на кресло.

Фест остался стоять и осведомился:

— Вы уже решили, кого будете забрасывать к партизанам, действующим в окрестностях Сараева?

— Изучаю такую возможность. Надежного человека еще не подобрал. Есть несколько на примете. Вот, прочтите фамилии, некоторых вы знаете. — Фрик вытащил из папки, лежащей на краю стола, лист бумаги.

Фест быстро пробежал глазами по списку и произнес ничего не значащую фразу:

— Разумеется, кое-кто из них подходит...

Фрик посмотрел в список, пытаясь угадать, на ком остановился Фест, но тот продолжал:

— Этот Шучро сидит в моем кабинете. Он согласен, оберштурмфюрер, уехать из Сараева, а у нас есть причины позволить ему исчезнуть отсюда. Он до некоторой степени скомпрометирован, но не по своей вине. Усташские агенты настоящие бестолочи и многое испортили там, у здания банка.

— Не сомневаюсь, что Шучро может быть нам полезен, когда уйдет в партизаны, — согласился Фрик.

— Его появление может все-таки вызвать подозрение. Партизаны по нескольку раз проверяют каждого новичка, пришедшего из города, — предупредил Фест.

— Не беспокойтесь, господин оберштурмбанфюрер, мы придумаем убедительную легенду и научим Шучро, как вести себя в новой обстановке. Нам важно его настроение и желание сотрудничать.

— Хорошо! Вы подготовьте Шучро. В какое место вы намерены его направить?

— В Фойницу, в партизанский тыл. Там можно больше узнать и проще будет работать.

— Ладно, Фрик. Только побеспокойтесь о связи и регулярно знакомьте меня с донесениями Шучро.

— Я все сделаю.

— Пойдемте к Шучро, — предложил Фест.

Оба в хорошем настроении вошли в просторный кабинет, и Фест широко улыбнулся:

— Господин Шучро, мы исполнили ваше желание.

Шучро выронил газету, благодарно посмотрел на Феста и стал ждать, когда тот сообщит ему свое решение.

— Оберштурмфюрер Фрик займется вашей подготовкой и отправкой. Вы считаете, что там, среди партизан, вам будет легче работать?

— С ними я хорошо знаком и быстро приспособлюсь. А эти подпольщики в городе! Никогда не знаешь, о чем они думают и что готовят.

— Да, у них неплохая конспирация, — согласился Фест. — Пожалуйста, перейдите с Фриком в другую комнату и приступайте к конкретным делам.

ЗВОНКО ДУГОНИЧ ПОЛУЧАЕТ ЕЩЕ ОДНО ЗАДАНИЕ

Вальтер неожиданно захотел встретиться с Звонко Дугоничем (Миле), чтобы получше ознакомиться с обстановкой в зенитной батарее. Дугонич хорошо подготовился, и разговор сразу стал непринужденным, совсем не таким, как во время их первой встречи, когда он опасался откровенно говорить с Вальтером.

— Как ты приспосабливаешься к новой роли? — спросил Вальтер.

— Все идет хорошо. Даже лучше, чем я ожидал. Я создал надежную группу. Оружие, снаряды и другие военные материалы собираем и складываем в укромное место.

— Меня интересуют твои самые ближайшие помощники.

— Мирослав Педишич и Франьо Халер. За обоих могу ручаться, что выполнят любое, самое трудное задание, даже если придется рисковать головой. Брат Педишича погиб в партизанах. Он был летчиком.

— Звонко, ты коммунист? — спросил Вальтер.

— Конечно, уже давно! С коммунистами Пенезичем, Евремовичем, Смиляничем и другими я дружил в Белграде и Ужице еще перед войной.

— И стал членом КПЮ?

— Официально, скажу тебе, никто меня не принимал, но...