Тот умел его поднять,

Как начнёт кобылой ржать

И скакать с ведром по дому,

То был шум, куда там грому,

Стекла с рамой вышибал!

Вот мужик был! Жаль, пропал».

Мать, вздохнув, перекрестилась.

Маня с нею согласилась:

«Знаешь что, попробуй, мать,

Ваньке пятки почесать».

«Верно, доченька, быть может,

Это средство и поможет.

Счас маненько посижу

И за граблями схожу».

Ванька пару раз лягнулся,

Рявкнул матом и проснулся.

«Все, пора, сынок, готово.

Коли дал, держи-кась слово».

«Что? Куда?.. Да тьфу ты, мать,

Толком не дала поспать.

Мне тут чудный сон приснился,

Будто б я на днях женился.

Да какую взял девицу!

Не из наших, а царицу.

Целовался с ней … И, что же?

Глаз продрал, тут ваши рожи.

Чуть с тоски не околел».

Ванька потянулся, сел.

Мать с сестрой его за ногу,

Тянут вниз: «Пора в дорогу».

Скоро Ваньку собирали,

Огурцов солёных дали,

Бражки, хлеба каравай,

Старый тятькин малахай,

Денег цельный пятачок

И для носа табачок.

Мать Ванюшу проводила,

Пару раз перекрестила:

«Ну, сынок, не подведи!»

«Ладно, мамка, не зуди.

Возвернусь ещё до снегу».

Ванька, морщась, влез в телегу,

Вожжи в руки взял, икнул

И коня ногою пнул.

С полверсты дурак держался,

Опосля с охотой сдался:

Раз четырнадцать зевнул,

Бух в солому и заснул,

А когда глаза продрал,

Ясный месяц увидал.

Ванька встал,

Кругом всё лес.

«Вот завёз костлявый бес.

Чтоб тебя волчище съел».

Прошка весело храпел,

Он устал, в его-то годы

Нелегко возить подводы.

Всех на свете проклиная,

Громко кашляя, зевая,

Наш дурак взмахнул кнутом.

Вдруг он видит, под кустом

Что-то вдруг зашевелилось,

Заворчало, закружилось,

Поднялось, и в тот же миг

Перед ним возник старик,

Длинноносый, бородатый,

Весь, как зверь лесной, лохматый.

Зубы вострые стучат.

И глаза во тьме горят.

Ванька деда оглядел:

«Что тебе?» Тот заревел:

«Много лет в своей берлоге,

Под кустом, что у дороги,

Я прохожих поджидаю,

Покажусь и убиваю.

Будь то конный али пеший».

«Э, – смекнул Ванюша, – Леший!»

А старик всё продолжал:

«Вот и твой черед настал.

Для начала, рыжий хам,

Щас получишь по зубам».

Размахнувшись, Ваньку, шмякнул.

А дурак с усмешкой вякнул:

«Нет зубов, давно уж нет.

Батя выбил в десять лет».

Дед скривил от злости рот:

«Что смеёшься, идиот?

Я свою работу знаю,

Щас мозги повышибаю».

А Ивану всё равно,

Батя вышиб их давно.

Хоть у лешего кулак

С два локтя, да наш дурак

От удара лишь качнулся,

Вытер нос и усмехнулся:

«У меня маманя даром

Гасит мух таким ударом».

«Гасит мух ?.. Ах ты, стервец!

Всё, пришёл тебе конец».

Леший дико закричал,

Видно, сильно осерчал,

Разбежался и в прыжке

Треснул Ваньку по башке.

Получи такой щелчок,

Скажем, лев или бычок,

Или, скажем, даже слон

Мигом ласты склеил он.

А дурак лишь прослезился

Да соплями подавился.

«Ах ты, старый дуралей,

Коль не можешь, так не бей.

Был у нас в селе кузнец.

Бражку с ним хлестал отец.

Силы было у детины!

С корнем вырывал осины,

Гвозди пальцем забивал,

Головой дубы ломал.

А как матом заорёт,

Вся деревня слезы льёт.

Как-то батя попросил,

Чтоб меня он исцелил.

Тот сначала разозлился,

Но хлебнул и согласился.

Я ж, когда к нему притопал,

Наковальней день работал.

Там узнал, какая сила

У кувалды и зубила.

Подружился с огоньком

И кузнечным молотком.

За меня с охотой взялся

Тот кузнец, он так старался.

Так отцу помочь хотел,

Что к вечерне околел.

Так что ты, дедусь, уймись.

Не канючь и не сердись,

А влезай в свою берлогу

И сопи там понемногу».

Улыбнулся леший: «Нет,

Ты открой мне свой секрет.

Я за это, не шучу,

Враз тебя озолочу!

Покажу, где спрятан клад.

Обещаю, будешь рад.

Скольких я людей обидел,

Да таких, как ты, не видел.

Хлипкий раньше был народ.

Чуть заденешь, сразу мрёт».

Отвечает Ванька: «Дед!

Расскажу тебе секрет.

Только мне другого надо,

А не злата и не клада.

Видишь, вон с зерном мешки,

Так насыпь мне в них муки,

Чтобы мамка не ругала

И за ухо не таскала.