Небольшая поляна в лесной чащобе. Землянка и несколько палаток. Чадящие костры. В сыром лесу дым застревает где-то у вершин, расплываясь облаком над землей и смешиваясь с туманом. Из землянки появился человек в кожаной тужурке с погонами, в офицерской фуражке. Григорий узнал Даниила Иванова. Именно таким описывали его жители разграбленного городка. Некоторое время Иванов молча рассматривал Сыроежкина, постукивая прутиком по голенищу сапога.

— Кто такой?

Григорий пошевелил связанными руками.

— Скажите, чтобы развязали… Или опасаетесь? — презрительно бросил он.

На бандитов, профессиональных убийц, всегда отрезвляюще действует поведение людей, не проявляющих панического страха перед ними.

Спокойный тон неизвестного озадачил Иванова.

— Развязать!

Приказание было тут же выполнено.

— Кто вы такой? — повторил о и свой вопрос, почему-то переходя на «вы».

— Кто, кто… Бежал из тюрьмы в Орше и вот шел к вам. Принимайте…

— За что был осужден?

— А как, по-вашему, за что десять лет дают? — пробурчал Григорий, растирая затекшие руки. — Это длинный разговор. Так как, принимаете к себе аль нет.

Иванов с любопытством смотрел на пришельца.

— Чекист? Ну, признавайся… живо! — Иванов положил руку на колодку маузера.

Григорий молчал, спокойно разглядывая атамана.

— Чего молчишь? — снова переходя на «ты», свирепо спросил Иванов. Бандиты зашумели.

— Оружие есть?

Григории полез за пазуху и из-под левой руки достал пистолет «вальтер».

— Возьмите…

— Почему сразу не сдал, когда тебя задержали?

— Кто же сразу сдает…

Иванов впервые встретил такого человека. Он, конечно, вызывал опасения, неясные сомнения, желание проверить. Уж очень необычно он вел себя. Впрочем, решил Иванов, сейчас мы его проверим, и скомандовал:

— Кругом! Шагом марш!..

Как только Григорий повернулся, атаман выстрелил из пистолета почти над самым его ухом.

Но тот даже не остановился, не повернулся и продолжал не спеша шагать.

— Стой! Подойди ко мне! Говори, зачем пришел?

— А куда же мне идти?! Десять лет сидеть в каталажке кому охота.

— Сбежал, что ли?

— Сами же не выпустят… Ну, чего боитесь? Я ведь в ваших руках. Оставляйте, а то пойду на ту сторону.

— Так тебя там и приняли, — насмешливо и уже не так злобно проговорил Иванов.

— Примут, — уверенно ответил Григорий.

— Ну так как, оставим его у себя? — обращаясь к окружавшим его бандитам, спросил Иванов.

Спокойный тон новенького, его невозмутимость и непосредственность произвели впечатление на бандитов.

— Оставим! — послышались голоса из толпы.

— Ну оставайся, — сказал наконец Иванов, криво усмехаясь и многозначительно поглядывая на Григория.

— На, бери, — он протянул ему «вальтер».

— У меня еще забрали нож и гранату. Пусть вернут, — недовольно буркнул Григорий.

Оставляя его в банде, Иванов в тот же день дал указание двум своим людям не спускать с Григория глаз, следить за каждым его шагом и докладывать ему о всех разговорах.

Потекли дни и дни — в кочевках с одной тайной лесной базы на другую. Григорий заметил, что к Иванову приходили какие-то люди, он уединялся с ними и что-то записывал. Это была агентура бандитов, доставлявшая разведывательные сведения, которые потом Иванов передавал польской разведке.

В лице новенького Иванов видел человека, заслуживающего того, чтобы с ним советоваться, быть может, офицера.

Григорий вошел в банду после ее очередного налета на один из районных городов. Теперь им нужно было замести следы, сбить со следа отряды ЧОП, разыскивающие банду, а поэтому отсидеться в лесных дебрях.

Григорий не форсировал событий. Он ждал.

Рано или поздно Иванов сам должен был заговорить с ним. И такой момент наступил.

— Ну как, тебе еще не надоело сидеть в лесу без дела? — неожиданно спросил как-то Иванов.

— А что ты предлагаешь, атаман? — помолчав, спросил Григорий. — Опять налет на какой-нибудь городишко?

— Это блошиные укусы, а я хочу настоящего дела!

— Это какого же дела? — спросил Сыроежкин, продолжая ворошить палкой угли в костре.

— Такого, чтобы прогремело на весь мир! Вот Борис Викторович Савинков все время об этом говорит…

Григорий ничего не сказал и продолжал сидеть с таким видом, как будто и не слышал слов Иванова.

— А ты как смотришь на это?

— На что?

— Если мы, к примеру, в Москве совершим акцию? Убьем Дзержинского или еще кого-нибудь из их главарей?

— Ишь ты, — усмехнулся Григории и мельком бросил взгляд на Иванова. — А как ты до них достанешь?

— Достану! — решительно сказал Иванов. — Пойдешь со мной на такое дело?

Григорий молчал. Дзержинский говорил чекистам, что когда они входят в логово врагов, то не должны быть инициаторами каких-либо антисоветских акций и особенно террористических. Они должны нейтрализовать антисоветчиков, срывать их опасные замыслы или, если это невозможно, принимать все меры к их аресту и ликвидации. Иванов был слишком опасен, и о его нейтрализации нечего было думать. Такого врага нужно было обезвредить радикальными методами.

— Ну так как? Пойдешь или боишься? — торопил Иванов с ответом.

— Раз к вам пришел, то чего уж тут бояться… — Это был не прямой ответ, но Иванов принял его как согласие. Он стал развивать возникший у него план:

— Сперва надо разведать в Москве. Возьмем за цель Дзержинского. Когда он приезжает в ЧК, когда уезжает, есть ли у него охрана… Говорят, что он не любит охраны возле себя… У тебя в Москве есть какая-либо зацепка? — неожиданно спросил Иванов.

Это был опасный вопрос, могущий таить в себе еще одну проверку. Григорий быстро оценил все «за» и «против». Сказать, что у него есть верные люди, у которых можно скрыться, было крайне неосторожно.

— Откуда же у меня там зацепки. Я там никого не знаю, да был я в Москве раза два… проездом и оставался там всего несколько дней…

— Это плохо, — хмуро проворчал Иванов и снова посмотрел на Григория. Нравился ему этот неразговорчивый человек.

В банде Иванова таких не было.

«Есть конечно, отчаянные ребята, — размышлял атаман, — но их хватает на налет, когда знают, что не встретят серьезного сопротивления. В Москве нужна звериная хитрость, уменье не выделяться из общей толпы, найти пристанище, не вызывая никаких подозрений, наконец, суметь уйти и замести следы». Судя по всему, на это был способен новенький, о таком человеке мечтал Иванов, замышляя «громкое дело». Даже своего заместителя, Василия, он не считал вполне подходящим компаньоном в такой акции.

— Пойдешь или нет? — ещё раз спросил Иванов и замолчал.

Григории не спешил с ответом. Он делал вид, что раздумывает, и после довольно долгой паузы сказал:

— Один не пойду…

Такой ответ устраивал Иванова. Он и не думал посылать Григория одного. Проверить все… Тысячу раз проверить. Григорий пойдет не один, а с человеком, в котором он, атаман, не сомневается. В роли наблюдателя его помощник Василий как раз и сойдет!.. Нужно, чтобы толковый и умный человек, все разузнал и подготовил, а выполнять — это он сам решит кому.

— Зачем один? Поезжай с Василием и возьми еще трех или четырех человек. Разведайте там все, понаблюдайте и возвращайтесь назад. Здесь мы все сообща обсудим, и тогда я поеду с вами. Эх, и прогремим же мы на весь свет, — мечтательно протянул бандит и добавил:

— А главное, Борис Викторович будет доволен.

Прошло несколько дней. Группа Василия — Сыроежкина ехала в разных вагонах. В Москве на вокзале командование перешло к Григорию, и получилось это само собой. Не то чтобы бандиты сробели, но большой город был для них непривычным, кругом много народа, чуть не в каждом им виделся чекист.

С вокзала уходили по одному и только на следующее утро должны были собраться к определенному часу в указанном Григорием месте на окраине города, в небольшом заброшенном саду. Василию эти указания Григория понравились. «Осторожный, дьявол. Видать, стреляный», — подумал он, без возражении принимая все, что теперь говорил тот.