— По другому судну?

— Нет. Мы остановились напротив деревни и сровняли ее с землей. Уверен, что никого там не осталось в живых. В тот момент я подумал: "Вот так же было и во Вьетнаме". Деревня состояла из хижин, покрытых пальмовыми листьями. Они буквально разлетались на куски. Все там было объято пламенем, простреливалось пулями, настоящий ад.

— С земли отвечали на огонь?

Гусману этот вопрос показался глупым:

— Кто мог ответить, Чино?

— Нет. Никто не отвечал. Это было как при стрельбе по мишеням. Я стоял и смотрел спокойно, ничего не опасаясь.

— А потом что сделали с катером?

— Прибыл советник из "Операции прикрытия" узнать о результатах. Он интересовался самыми незначительными деталями: как работали двигатели, артиллерийские системы, радиолокаторы. Результаты его вполне удовлетворили, и он приказал нам возвращаться домой тем же путем, на самолетах "Геркулес". Во время полета предупредил нас: "Об этом никому ни слова".

— Теперь наступает самое печальное, — объявил Гусман, знавший уже наизусть историю своего друга Папо.

— Да, самое плохое. После стольких бессонных ночей и беспокойств мы прибыли на Флориду и оказались свидетелями возмутительного процесса. Политика в отношении Кубы быстро менялась, и наша дорогая компания быстро распадалась. Лучших, самых твердых людей посылали в другие места, а с остальными прощались, говоря при этом: "Иди домой, а когда будешь нужен, мы позовем". Для Центрального разведывательного управления наступили черные дни.

— А мне казалось, что ЦРУ никогда не меняло своих планов в отношении Кубы.

— Но оно ограничило свои действия. А по многим позициям отступило. И в данном случае тоже. Катера были спроектированы для очень важной операции. Я слышал, что уже был составлен список объектов. Морские посты, маяки, деревушки на побережье, такие, как Санта-Крус-дель-Норте, пляжи. Однажды нам сказали: "Подготовьте катера для передачи Торриенте".

— В конце концов их все же использовали?

— В Сама. Наполовину, я знаю, мне об этом рассказывали, хотя можно было сделать больше.

— А что же там случилось?

— Действовали не в полную силу, чего-то боялись. В Сама у нас были возможности нанести значительно больший ущерб. Смести весь поселок, как это мы сделали на Танганьике. Но наше начальство преследовала навязчивая мысль, что могут внезапно появиться торпедные катера Кастро.

— И что же нужно было в этом случае делать?

— Проектировщики заверяли нас, что катера подготовлены для такого столкновения с ними. Но я знаю, что никто не хотел испытать это на себе.

— А вы бы это сделали или тоже переживали бы чувство страха?

— Я был машинистом и выполнял без колебаний все приказы, которые мне отдавали. Но думаю, что там можно было бы нанести более существенный удар, независимо от того, боялись мы или нет. Вы понимаете?

Чино едва сдерживал чувство отвращения, переполнявшее его. Он сделал выдох, как будто бы только что завершил дистанцию на стадионе, и сменил тему беседы:

— Но сейчас катера возвратили вам. Это говорит о том, что Папо продолжает оставаться человеком ЦРУ.

— Да, конечно. Точнее говоря, судовым механиком в ЦРУ. Возвращение катеров было для меня большим сюрпризом. Снова можно потрогать их, почувствовать рокот их моторов. Проходит время, и начинаешь относиться к ним с любовью. Снова будут где-то использовать их. Жаль, что опять не против Кастро, верно?

Гусман спрыгнул, глядя на часы, и быстро распрощался. Фирма "Ричардс" не платила ему за поддержание старых связей с друзьями. Уже сидя в грузовике, все еще возмущенный, но всеми силами скрывая это, Чино заметил:

— Какой странный человек этот Папо! Рассказывает о катере так, будто речь идет о его матери, а это всего лишь груда металла.

— Жизнь учит нас больше любить вещи и животных, чем себе подобных. Это действительность. Нельзя, например, себе представить американца без собаки. Видишь, как на прогулке они ведут пса на цепочке с красивым ошейником, а если американец на машине, то рядом с ним, высовываясь в окно, как знатный сеньор, сидит его собака. И это действительно очень важный вопрос.

— Да, ты верно говоришь.

Как это было справедливо! Чино вспомнил свой первый опыт в Майами. Сразу же по прибытии он снял меблированную комнату в одном из домов неподалеку от района Даун Таун. В первый же день, присев в кресло отдохнуть, почувствовал неприятный зуд. Оказалось, что это были блохи и клопы. Он пошел и сказал об этом хозяйке дома — американке, но та с удивлением ответила: "Почему вы так беспокоитесь? У моего песика тоже полно всего этого, но он не умирает". Из-за этой собачки он не мог больше жить у нее. В комнате было очень душно, но она никогда не проветривалась.

— Нет, погоди! Не своди все к собаке. Скандальное дело! Посмотри лучше, как относятся к негру.

— Собакам здесь лучше.

— Ты знаешь, что мне сказал один тип? Один американец. Что сегодня собака ему ближе сына. Собака пойдет за ним куда угодно.

— Ближе сына?

— Да, предпочтительнее.

Чино задумался. Было много справедливости в словах Гусмана. Да, это было на самом деле. Собака является одним из членов семьи, и она предпочтительнее сына. Он хорошо запомнил некоторые объявления. Они ему потом пригодились. Пес там считается "очень важной персоной". "Лучшие псы, выращенные с любовью, очень красивые и здоровые, ухоженные и имеющие удостоверения о всех прививках и все остальные документы. Мы никогда не даем им успокоительных таблеток. Только терпение и любовь. Берегите их. Если вы уезжаете в путешествие, мы присмотрим за ними". "Наша парикмахерская подкрашивает собак любой масти". "Аптека для собак. Мы относимся к вашей собаке с такой же любовью, как и вы. Пожалуйста, что угодно вашему псу? У нас есть все высшего качества…" И в завершение ко всему: "Похоронная контора предлагает вам особые почести при похоронах". Действительно, "персона очень важная". Ему вдруг открылась подлинная трагедия американца, который приравнивался к собаке. Гусман как раз в это время указал ему на мужчину, который взял собаку на руки, готовясь перейти улицу. Пес был одет в жилетку оранжевого цвета.

— Ну что? Ты задумался о собаках?

— Нет, что-то от реки сильно пахнет!

— Это еще довольно слабо, если учесть, сколько туда бросают мусора.

Они свернули на Южную авеню, чтобы выполнить очередную заявку по доставке мебели.

— О чем ты думаешь?

— О делах.

— О каких делах?

— Думаю, как бы мне уйти отсюда, надоела эта монотонность. Ты кого-нибудь знаешь в ИМКА[21]?

— Рохо же, черт возьми! Я тебе о нем уже рассказывал.

— У меня есть предложение, которое ему понравится.

— Я сомневаюсь. Этот человек не из простых.

— Может, его заинтересует моя идея. Это отличное дело, оно связано с фотографией. Я буду фотографировать детей, понял? Затем фотографии предложу их родителям. Трудно будет ответить отказом на фото своего малыша. Это всегда купят, а Рохо, естественно, получит свои комиссионные.

— Неплохо. Я думаю, что его это заинтересует. Почему бы нам не встретиться с ним?

— Вот я и говорю тебе об этом.

— Кроме того, мы же можем сфотографировать наших приятелей в кредит. Почему бы не попробовать завтра?

— Хорошо, договорились. Давай завтра.

На следующий день с Чино произошла неприятная история, которую трудно было предугадать. Они выехали на белом "плимуте", чтобы заехать ко всем знакомым. У Чино в руках был "фотоаппарат". Гусман по телефону проконсультировался с Рохо, которого заинтересовало дело с фотографиями в ИМКА, и они везли показать ему несколько фотографий — почти все детские лица. "Если с детьми ничего не получится, — иронизировал Чино, — попробуем делать портреты собак". Он щелкнул два раза обтюратором, чтобы перекрутить ту часть пленки, которая была засвечена при перезарядке, и они продолжили дальше свою деловую поездку. Первым в объектив фотоаппарата попало улыбающееся лицо Марио, кубинца по национальности, владельца "Рекорд Авто Парт" — фирмы, занимавшейся оптовой торговлей запасными частями для автомобилей. Эта фирма послужила Марио хорошим прикрытием, когда ЦРУ освободило его от своих обязанностей по плану Торриенте. Вторая фотография запечатлела Флако Пердомо, другого видного "человека компании", который артистически позировал им на пороге своего дома. Там же они сами снимались поочередно — Чино и Флако, Гусман и Чино, Гусман и Флако, а затем все вместе направились в ИМКА. Гусман заметил автомобиль Рохо и толкнул локтем Чино, чтобы тот догнал его. Однако Рохо был далеко впереди, и они смогли догнать его машину уже у места стоянки. Рядом поставить машину не удалось, так как все места были заняты.