За долгие века работа таких умельцев не очень изменилась. Как замечает советский писатель Михаил Михайлович Пришвин в рассказе о таких кустарях, работавших всего полвека назад: «…Все производство баш-мачника-выворотника и что он тянет зубами кожу — совершенно совпадает с рассказом Санчо Пансы Дон-Кихоту об испанских башмачниках, которые и в то время, в XVI веке, тоже тянули кожу зубами». И ныне не перевелись сапожники-виртуозы высочайшего класса. Но подавляющая масса современной обуви в мире делается уже не так, как век, как века назад. И не такая она, как в былые времена, во многом не такая…

САПОЖНИКИ И ПИРОЖНИКИ

Начнем с того, что любая обувь должна служить несколько по-иному, чем другие части костюма. Опытный сапожник, из тех ветеранов-умельцев, о которых шла речь, внимательно рассмотрев обувь, может немало поведать о ее владельце. Скажем, о том, рассеянный ли он, или нервы шалят, или страдает определенными недугами. Ничего поразительного — обувь буквально на каждом шагу реагирует на поступь владельца, улавливает состояние организма. Но ведь так же на каждом шагу и обувь напоминает человеку о себе. Верней, любое несоответствие, дефект конструкции обуви причиняют заметное неудобство. И как не дорожить башмаками, сапогами, туфлями, которые пришлись по ноге, удобны, нарядны?

Короче говоря, обувь должна служить подольше. Впрочем, «подольше» — понятие растяжимое. В наше время, допустим, два-три сезона. Но в былые времена, когда хорошей обувью приходилось дорожить… Опять же оговоримся: смотря кому. Принцесса в Австрии надевала новые туфли только один раз — и подавай следующую пару. В наши дни такими «принцессами» поневоле становятся балерины. Если артистка кордебалета снашивает 6 пар пуантов в месяц, то, например, исполнительница главной роли в «Лебедином озере» сменяет 3 пары за один спектакль. Бывает у нынешних молодых людей, что вполне приличная пара туфель или сапожек получает отставку, как уже вышедшая из моды. Можно поеокру-шаться по поводу подобного расточительства, которого наши незнатные предки никак не могли себе позволить.

Вспомним украинских девчат, которые, идя по бездорожью, несли сапожки в руках. Но ведь и на улицах средневековых городов грязь бывала непролазная. Обувь требовала защиты, когда в ней приходилось вышагивать в ненастье, в распутицу, по глине, по лужам. И многие народы изобрели как бы предохранение обуви '— прообраз галош. В северных областях России на сапоги и бахилы надевали кенги, кстати, в них было и потеплей…

Одна из разновидностей более капитальной защитной обуви — боты. Корень слова «бот» — из французского, буквально означающего «сапог». Отсюда «ботфорты» — сапоги с широкими голенищами, известные у нас уже в петровские времена, а также ботинки. Может быть, по случайному совпадению слово «боты» в значении одного из видов обуви встречается в отечественных летописях XV века. Появившиеся в прошлом веке фабричные боты и галоши надевались на обувь, и они совершенно не пропускали ни капли влаги. Новая защитная обувь обязана своим возникновением новому материалу прошлого века — резине.

Впрочем, дату появления такой абсолютно непромокаемой защиты для ног следует отодвинуть, по крайней мере, века на три. Когда в XVI столетии испанские колонизаторы осваивали Южную Америку, они были поражены огромными следами каких-то неведомых людей. И заочно прозвали их «патагонцами», что в буквальном смысле означало «большеногие». Впоследствии з. агадка «большеногих» разъяснилась. Индейцы обмакивали ноги в застывший раствор «сока дерева гевеи». Высыхающий латекс, жидкий каучук, превращался в «вечную» обувь, оставляющую на земле громадные следы…

Каучуку суждено было сыграть колоссальную роль в техническом прогрессе. Если бы с его помощью не были «обуты» многие миллионы автомашин, мир, наверное, был бы нынче иным… Но тот же каучук дал толчок преобразованию той обуви, которую мы сегодня носим. Однако давайте обо всем этом по порядку. В прошлом веке из каучука научились делать резину, и этот материал приспособили, в частности, для галош. Поначалу их назвали «калоши», и они получили довольно широкое распространение. А потом обувщики задумались: нельзя ли ту же резину как-то приспособить для низа обуви, для подошвы?

Появились ботинки, туфли на «резиновом ходу». Делать такую подошву было сравнительно легко, получалась она эластичной, воду не пропускала вовсе, служила не меньше, чем кожаная. Одна беда, свойственная определенным формам синтетики, — сплошная резина «не дышала» в то время, как нога при ходьбе и потела, и разогревалась. Одним словом, с гигиенической стороны сплошная резиновая подошва была значительно хуже кожаной.

Началось великое соревнование резины и кожи. Или, лучше сказать, одного из «даров живой земли» и материала полимерного, рукотворного. В чем-то это соревнование напоминает взаимоотношения натуральных волокон и химических: Дефицит натуральной кожи для обуви еще ощутимей в мире, чем нехватка природных волокон Для одежды. Мы видели, что и к выработке натуральной кожи НТР, как говорится, «приложила руки». Еще один характерный штрих: гамма-облучение кожи. Что это Дает. Во-первых, если такому облучению подвергнуть олько что снятую шкуру, то происходит ее стерилизация, предотвращение разлагающего действия бактерий, в конечном счете повышается сохранность сырья, качество готовой продукции. Во-вторых, таким образом цепи молекул в структуре кожи «сшиваются» поперечными мостиками, и меньше становится усадка. То есть дополнительно образуются сотни метров ценного материала. Наконец, в-третьих, вследствие такого облучения подошва служит в полтора раза дольше. Так и не только так вторгается новейшая наука и техника в одну из древнейших профессий — кожевенную…

«Беда, коль пироги начнет печи сапожник, а сапоги тачать пирожник» — эта мораль крыловской басни уместна и сегодня: хороший специалист в своей области может натворить беды, когда примется не за свое дело. Но если под «сапожниками» понимать круг людей, занимающихся пошивом обуви, а под «пирожниками» — тех, кто печет что-либо из теста, то сегодня роли эти несколько изменились. Правда, «тесто» — в данном случае полимерное, и пирожников правильнее именовать химиками-технологами. Тогда все становится на свои места: в XX веке именно они определили многое в сапожном ремесле, лучше сказать, вообще в производстве обуви.

Прежде всего в резиновое «тесто», из которого сформируется подошва, было предложено закладывать немного соды. Возможно, тут пригодился опыт настоящих «пирожников», готовящих бисквитное «воздушное» тесто. Когда при высокой температуре в печи частички соды разлагаются с выделением газа, мельчайшие пузырьки его пронзают «тесто», делают его пористым. Так получается пышный бисквитный торт, аналогично образуется и резиновая подошва, не случайно названная «микропористой». «Микропорка», как и кожа, «дышит», она в два-три раза легче сплошной резиновой подошвы. Впервые в нашей стране ее начал выпускать киевский завод «Вулкан», и обувь на «микропорке» быстро завоевала популярность. Исследователи установили, что ходить, например, в башмаках, весящих полкилограмма, все равно, что носить на спине трехкилограммовый груз. Сравнительная легкость синтетической подошвы дополняется тем, что она носится втрое, вчетверо дольше кожаной и вдобавок обходится также вчетверо дешевле…

Не станем утверждать, что новая подошва превзошла кожаную во всем. Не случайно выпускается детская обувь со сдвоенной подошвой — кожаной и резиновой — одна дополняет другую. И все же низ обуви сегодня преимущественно полимерный. А верх? Кожи ведь все равно не хватает на всю выпускаемую обувь. Отчего бы «пирожникам» не попытаться так же заменить натуральную кожу для обувного верха? Начало таких попыток даже немного опередило дату появления в Европе резиновых галош. Когда в 1841 году в английском городе Спрингфельде начали выпускать искусственную «обувь для обуви», она делалась из прорезиненной ткани. И позже верхняя часть бот или ботиков была именно такой. А первым более или менее приемлемым заменителем кожи для верха сапог была кирза. Солдаты Отечественной войны и работники тыла, мужчины и женщины зачастую бывали обуты в кирзовые сапоги. Кирза — это, собственно, многослойная хлопчатобумажная ткань с пропиткой жидким каучуком — латексом.