Воронцов ударил по клавише пишущей машинки, и литера пропечатала точку. С шумом распахнулась дверь. Вошел запыхавшийся от быстрой ходьбы Константин, вернувшийся с осмотра места происшествия.

— Как съездил?

— Нормально. Кража. Дверь выбита, все переворошено. Взято, к счастью, немного — серебряная цепочка и две облигации пятьдесят пятого года. Работали по-дилетантски, сильно рискуя, но в перчатках…

— Значит, следов не обнаружил?

— Они шли с предварительной прозвонкой — звонили в квартиру и ждали, выйдет кто или нет, а я с кнопочки следы и скопировал.

— А чего ж так взяли мало?

— Вообще-то в квартире пять с половиной тысяч было, но они не нашли.

Воронцов встал со стула, разминаясь, прошелся по лаборатории:

— А я, сам видишь, начал печатать заключение экспертизы.

На просторном лабораторном столе, застеленном листом бумаги, лежал выпачканный материал. Края брюк были с обрывками ниток. Карманы вывернуты. Всюду стояли прозрачные ванночки с образцами: пылью, каким-то мусором, крошками табака…

— Что-нибудь прояснилось?

— Есть кое-что любопытное. Обнаружил табак, шелуху семечек, хлеб, клочки бумаги… — Воронцов взял в руки листок с записями. — Есть следы металла. Причем преобладает медь и ферросплавы…

— Медь и железо, — предположил Константин, — это скорее всего ключи.

— На обшлаге правого кармана следы золота. Микроспектрографический анализ говорит о средненькой пробе.

— А количество? — не утерпел Константин. — Килограмм, два?

— Ага, в объеме обручального кольца!

— А спорово-пыльцевой провел?

Анатолий достал из папки, лежащей на столе, бланк со штампом лесничества.

— Оперсостав сегодня расстарался, — пояснил он. — Согласно справке, в парке встречаются следующие породы: дуб, ясень, сосна, липа, клен, боярышник, береза… А в нашем случае… — он подтолкнул Константина к микроскопу, — смотри сам.

Константин приник к окулярам.

— Интересно! А это что за ерундовинки вроде запятых с усиками?

— Зеленовато-розовенькие?

— Угу.

— Это, считай, и есть самое интересное. — Анатолий положил перед ним альбом с цветными иллюстрациями. — Вот этот снимок видишь?

— Похоже! А это что за книга? — Снегирев перелистнул страницы и добрался до обложки. — Атлас пыльцы… Том второй…

— И вот что самое интересное, — Анатолий склонился над прибором, подкрутил ручку наводки на резкость. — Этих запятых здесь больше всего. А таких запятых в Москве не наберешь… Сие есть разновидность ореха, причем не подмосковного — лещины, а грецкого! А если принять во внимание следующий перечень обнаруженного: кукуруза, виноград, подсолнечник, бахчевые… — Анатолий загибал пальцы, — а также наличие в манжетах брюк такого минерала, как мергель, который является сырьем для цементной промышленности…

— …То у нас получится Грузия! — воскликнул Константин.

— Точнее, Ставрополье, Краснодар, Северный Кавказ… Правда, по ареалам расселения культур надо проконсультироваться в Тимирязевке, а по пыльце на факультете пчеловодства ветеринарной академии… Есть у них такая кафедра!

Константин отошел от стола и задумчиво подошел к окну. Отдернув штору, он распахнул раму, и в лабораторию хлынул свет майского вечера. Под окном, в кроне раскидистого каштана, восторженно щелкал соловей.

Анатолий решительно подошел к окну и закрыл раму.

— Проветрили, и хватит. Смотри, под микроскопом что творится — тайфун! Все сметает на своем пути… То, что не все запятые на своих местах, это полбеды, а то, что мы с тобой сюда еще и лиственницу сибирскую «вклеим», будет полная беда… Можем получить вместо Краснодарского края Красноярский.

— Извини, — потирая переносицу, сказал Константин, — не подумал. — Он подошел к столу и включил приборы: — Пора и мне приступать к работе…

В столовой Константин нос к носу столкнулся с Еремеевым. С Павлом они учились в одной школе, расположенной совсем недалеко от Петровки. Обшарпанную, с рыжими пятнами ржавчины, крышу школы можно было видеть из окон служебных кабинетов обоих ее выпускников.

Волею судеб, а может, еще и потому, что все годы ученичества Еремеев бредил МУРом, а Снегирев старался ни в чем не отставать от товарища, пути их после школы не разошлись. И сейчас они работали рядом: криминалисты располагались на шестом этаже, а уголовный розыск ниже. Служебные же пути часто пересекались…

— Ты чего такой озадаченный? — спросил Константин.

— На прием ходил к начальству, кстати, по тому же делу, которым и ты сейчас занимаешься. Стружку начинают снимать….

В столовой, несмотря на обеденное время, народу было немного. Друзья расположились в самом углу просторного зала.

— Понимаешь, — посетовал Павел, — несколько дней работаем, и практически ни одной зацепки. Кислюкова, уборщицу допросили. Оба чуть живые от страха… Ребят из компании, накануне гулявшей в парке, установили по одному, кое-кого из прилегающих районов поспрошали… Все не то. Вот и достается от руководства. Пропавших по Москве и области с такими приметами нет. Правда, в области еще кое-что проверить надо.

— Неужели совсем никакой зацепки?

— Только то, что медики сообщили о причине смерти: перелом свода черепа тупым предметом, вроде кирпича.

— Прижизненный удар?

— Да. Обширная гематома, с кровоизлиянием. Я сам ездил на вскрытие.

— Ясно. Наши данные, — произнес Константин, — пока предварительные. Воронцов проверять их поехал к специалистам, но вкратце так, спорово-пыльцевой анализ говорит о южных краях. Краснодар, Ставрополь. Минералогия дает более точную версию — Северный Кавказ. То есть в итоге — Краснодарский край. Это еще не все. В часовом кармане… Знаешь, такой маленький, рядом с поясом…

— Ну-ну… — нетерпеливо перебил Еремеев.

— В нем обнаружен кусок бумаги, пропитанный кровью… Сквозь материю напитался, — пояснил он. — Формат небольшой: сорок три на семьдесят миллиметров… Бумага тонкая…

— Так, так!

— Пришлось нести его на электронно-оптический преобразователь. Просветил, и получилось следующее… — Константин вытащил из кармана фотоснимок.

— Билет на электричку!

— Причем обрати внимание на дату — пятнадцатое мая. И вот тут цифра — это год. И дальше читай! Видишь сверху: «П…ый».

— Полный?!

— Да. И следом: «Зона-5, 0 р. 30 к.». И набор цифр… Константин перегнулся через стол и провел по снимку кончиком вилки:

— Тридцать два восемьдесят семь… И внизу: ноль двадцать один десять!

— Погоди. Тридцать копеек от пятой зоны — это либо вторая, либо восьмая зона…

— Скорее вторая. Тут три буквы — АВТ. Автомат, а на восьмой — далекой, загородной, должен кассир сидеть.

Еремеев задумчиво смотрел на Константина, словно боролся в душе с сомнениями.

— А если билет вообще к делу не относится?

— У тебя есть другая версия?

— Ладно, не обижайся. Что у нас там еще?

— Цифры: тридцать два восемьдесят семь…

— Это порядковый номер билета, проданного автоматом номер две тысячи сто десять. Значит, можно определить время и место приобретения билета, если, конечно, мы найдем автомат.

Еремеев облокотился на спинку стула, сдвинул в сторону поднос с пустыми тарелками.

— Красиво говоришь — время, место! Моим ребятам дня два, не меньше, потребуется, чтобы решить вашу арифметическую задачку: из пункта А в пункт Б выехал путешественник…

— И попутно узнать: кто он, как зовут и кто ему помог не доехать до этого самого Б.