Вдова Альберто Фуэнтеса Мора поехала искать правду в США. Там она устраивала пресс-конференции, на которых обвиняла правительство президента Гарсиа в организации убийства своего мужа. А в это самое время, в феврале, Вашингтон с почетом принимал «высокого гостя» — генерала Гарсиа, главу гватемальского режима.

Мануэль Колом Аргета, профессор местного университета и руководитель партии Единый фронт революции (социал-демократического толка), гневно потребовал от властей «гарантировать жизнь гражданам республики». Он, разумеется, не знал, что ему суждено стать следующей жертвой.

22 марта 1979 года он ехал в своей машине по одной из центральных и самых оживленных авеню столицы. Сзади шел автомобиль с двумя его телохранителями.

Остановившись у светофора, Колом Аргета оглянулся на машину телохранителей и увидел их встревоженные лица. Тогда он быстро осмотрелся и понял, что дело неладно: и он, и его люди сзади и с боков взяты в полукольцо несколькими автомобилями и мотоциклами. «Как стая волков», — пронеслась мысль.

Зажегся зеленый свет. Колом Аргета резко выжал акселератор, с места рванув вперед. Стрелка часов на циферблате приборной панели показывала ровно четверть двенадцатого дня, когда раздались выстрелы. Первыми прикончили охрану оппозиционного политика; в зеркальце он видел, как это происходило, и еще сильнее нажал на педаль акселератора. На предельной скорости его машина проскочила один квартал, другой. Неужели удастся уйти? Но тут какой-то желтый «мерседес» промчался мимо, круто завернул и, заскрипев тормозами, перегородил улицу. Колом Аргета попытался объехать препятствие. Однако еще один быстроходный «мерседес» закрыл дорогу.

К этому моменту подоспели и другие преследователи. Из окон своих автомобилей и с мотоциклов они открыли пальбу из автоматов. Стреляли в голову. Стреляли метко. Через несколько минут лицо оппозиционного лидера было превращено в кровавое месиво.

Дюжина автомобилей и шесть мотоциклов, участвовавших в операции, поспешно разъехались в разные стороны. Прохожие обратили внимание, что почти все они были без номеров. Излишняя предосторожность! Их некому было преследовать, некому было ловить.

Так прямо и заявили журналистам два брата убитого и его сестра, когда прибыли на место трагического происшествия.

Лупита, сестра покойного, добавила, горько покачав головой:

— Я знаю, почему его застрелили. После смерти Мора он оставался единственным крупным лидером легальной оппозиции правительству.

Были и другие причины. Оппозиция рассматривала Колома Аргету как возможного кандидата в президенты на будущих выборах. Выступить в такой роли ему было тем сподручнее, что после упорной восемнадцатилетней борьбы он добился наконец за неделю до покушения юридического признания своей партии — Единый фронт революции. Как политического деятеля его знала вся страна, и давно: еще в первой половине 70-х годов ему довелось занимать пост алькальда — мэра столицы. Реакция убрала его с этого поста во время жульнических выборов 1974 г. Он не принял безропотно незаслуженное поражение, протестовал против фальсификации воли избирателей, пытался сплотить воедино различные оппозиционные течения. Ему угрожали. Дважды покушались на его жизнь — неудачно: тогда у гватемальских властей и их зарубежных хозяев еще не было под рукой специалистов «Кондора».

Двести тысяч человек вышли проводить в последний путь Колома Аргету, показав тем самым, что если власти хотели их запугать убийством оппозиционного лидера, то этого добиться не удалось.

Впрочем, в данном конкретном случае власти стремились не столько к устрашению общественности, сколько к ликвидации ее вожаков. Акции по обезглавливанию оппозиции были продолжены в 1980 г. Жертвами этих акций стали преемники Колома Аргеты.

24 января, в канун первой годовщины убийства Альберто Фуэнтеса Мора, возле своего офиса был застрелен Рубен Абраам Икскамбари, первый секретарь политического совета Единого фронта революции, в прошлом правая рука Колома Аргеты.

5 марта 1980 г. новый генеральный секретарь Единого фронта революции Хорхе Хименес Кахас сидел за столом в своей адвокатской конторе в городе Кесальтенанго, что в 200 километрах к западу от столицы. Оппозиционный лидер специализировался как адвокат в области трудовых конфликтов, во время забастовок он защищал интересы трудящихся.

В приемной послышались басистые мужские голоса, тоненький взволнованный голосок его молоденькой секретарши. Оторвавшись от бумаг, он поднял голову. Голоса приближались.

Дверь распахнулась. В комнату ворвались парни с автоматами.

— Что вам?.. — начал было Хименес Кахас, поднимаясь из-за стола, но… не договорил, захлебнувшись в предсмертном стоне: убийцы одновременно прошили его несколькими очередями.

Новый лидер Единого фронта революции адвокат Амель Лемус Велис был застрелен в своем автомобиле в конце января 1981 г. А в феврале 1982 г. в центре гватемальской столицы был убит кандидат в президенты от этой партии Гильермо Родригес Серрано.

Преступление продолжается. Причем наблюдатели отмечают усиление репрессии после прихода к власти в США новой администрации, которая благоволит к гватемальскому террористическому режиму еще больше, чем предыдущая.

Администрация Рейгана возобновила широкую военную помощь гватемальской диктатуре. В одном только 1981 г. эта помощь составила 3,2 миллиона долларов.

Похищение Антонио Майданы

В Парагвае, как и в Гватемале, жесточайшая диктатура установлена тоже с 1954 г. Только в отличие от центральноамериканской республики, диктаторский военно-полицейский проимпериалистический режим этого южноамериканского государства возглавляет на протяжении более чем четверти века один и тот же человек — генерал Альфредо Стресснер.

Он всегда и неизменно пользовался расположением Вашингтона. С приходом к власти в США администрации Рональда Рейгана связи Стресснера с американскими хозяевами стали особенно тесными.

Как уже указывалось во Введении к этой книге, спецслужбы Парагвая примкнули к «Операции Кондор» в июле 1976 г. Парагвайская компартия полагает, что именно с деятельностью этой континентальной террористической организации связаны убийства и многочисленные похищения (с последующим насильственным возвращением на родину — в стресснеровские застенки) патриотов-эмигрантов, проживавших в соседних странах — в Аргентине и Бразилии. Поэтому, когда 27 августа 1980 г. в Буэнос-Айресе «исчезли» (иначе говоря, были похищены) Первый секретарь ЦК Парагвайской коммунистической партии Антонио Майдана и ветеран рабочего движения Эмилио Роа, у их соратников возникло подозрение, что к случившемуся приложили руку взаимодействующие спецслужбы репрессивных режимов. В заявлении компартии, распространенном в Асунсьоне — столице Парагвая 10 октября 1980 г., говорилось, в частности: «Антидемократические репрессии против парагвайских патриотов на аргентинской территории, которые уже принесли свои горькие плоды с похищением и «исчезновением» Эстер Вальестрино, Хуана Хосе Пенайо, Катуло Баэса, Федерико Татера, Сантьяго Сервина и многих других, подтверждают, что «тайный пакт», о котором говорил министр обороны Стресснера генерал Марсиаль Саманьего, между реакционными кругами Южного конуса и его порождение — «Операция Кондор» действуют в полную силу».

Заметим, что высказывание Саманьего — единственное в своем роде. Впервые латиноамериканский правительственный деятель публично признал существование «Операции Кондор». Это его признание увидело свет на страницах выходящей в Асунсьоне газеты «А Бэ Сэ колор». А проговорился он о «тайном пакте» между некоторыми латиноамериканскими правительствами во время своего визита в Буэнос-Айрес спустя несколько дней после похищения Майданы и Роа. В латиноамериканской печати высказывается мнение, что стресснеровский министр среди прочих своих дел в аргентинской столице также обеспечил доставку похищенных командой «Кондора» патриотов из Аргентины в Парагвай.