Что? Он, естественно, не стал особенно задумываться об этом. В конце концов, с девушкой гулял. Но какая-то зацепочка осталась.

Потом знакомство прекратилось. А года через полтора Володя встретил Асину подругу. Разговорились. И подруга обмолвилась:

— Странно как-то Ася ведет себя. Принесла три детских пальто. Говорит, племянникам хочет послать. Еще какие-то детские вещи приносила. Впрочем, она всегда любила с ребятишками возиться.

«Стоп, стоп, — слушая девушку, думал Владимир. — Детские вещи… Клуб «Парижской Коммуны»… Но именно там раздели группу детей… Ася говорила, что ведет кружок…»

Вот тут и потребовался маскарад. Ведь Ася его отлично знает. Значит, следить за ней опасно. Если же будет следить женщина… Сестринские пальто, платок и губная помада пошли в ход. И за Асей несколько дней, словно тень, ходила щупленькая миловидная «девушка». А когда связи «покровительницы детворы» были установлены, ее арестовали. Оказывается, знакомая Володи воровала детские вещи. Все делалось просто и хитро. «Добрая тетя» собирала в клубе или красном уголке детвору, чтобы поиграть им на рояле. Ребята раздевались в какой-нибудь из комнат и шли в зал. А поскольку днем в клубах малолюдно, то сообщники Аси легко отбирали приличные пальтишки. Сбыть их в первые послевоенные годы не составляло труда.

— Стечение обстоятельств. Случай, — повторяет Владимир Павлович.

Если проследить, как раскрывалось почти любое преступление, всегда можно обнаружить тот самый случай, который дает в руки оперативного работника или следователя единственно верную ниточку. Случай! Сколько великих открытий позволил он сделать людям. Архимед открыл свой закон, как утверждают авторитетные источники, потому что купался в ванне. А Ньютону помогло, что тоже хорошо известно, открыть закон всемирного тяготения обыкновенное яблоко.

Сравнивать великих мужей науки со скромным детективом, конечно, рискованно. Но, право же, «случай» играет в их работе такую же роль, как в знаменитых открытиях. Он никогда не придет, если нет постоянной работы мысли, если схватка с неведомым пока преступником не продолжается денно и нощно, если глубоко и всесторонне не анализируются мельчайшие «незаметные для глаз» детали, связанные с преступлением. «Случай» рождается из закономерностей напряженного, всегда творческого труда тех, кто ищет.

Бывает, конечно, достаточно элементарной внимательности для изобличения преступника. Однажды Владимир Павлович осматривал место происшествия — тогда ограбили на Крестьянском рынке магазин тканей. Преступник оставил кепку. Старую потертую кепку. А в ее околыш была заложена свернутая газета — чтоб поддерживать материю. Арапов развернул газету. Там еще оказалась полоска плотной бумаги. На ней был напечатан план культурно-массовых мероприятий исправительно-трудовой колонии.

Дальше оставалась чисто техническая работа. Установили колонию. Выяснили, что недавно оттуда освободился заключенный имярек, кстати, бывший участником художественной самодеятельности. Вскоре он предстал перед судом и вернулся туда, где ему быть надлежало.

Это в самом деле случай. Но такие подарки правонарушители делают крайне редко. Они предпочитают не оставлять визитных карточек. Они ведь тоже предусматривают все, чтобы исключить «случаи», начисто замести следы… В нашем случае преступник на высоте — следов нет.

Над раскрытием преступления, о котором я упомянул вначале, «колдует» целая группа работников уголовного розыска. Юрий Александров имеет высшее юридическое образование, Иван Поперечный учится на втором курсе института, Анатолий Селивестров и Вячеслав Мартынов готовятся поступить в вуз, они криминалисты со средним специальным образованием. О них пока не скажешь: за плечами десятки раскрытых преступлений, хотя каждый уже кое-что имеет в послужном списке.

Время к полуночи. Никто из группы не вспоминает, что рабочий день давно-давно окончился. На передовой не бывает ни выходных, ни «после работы». А сейчас здесь, в этой комнате, основательно накуренной, и проходит один из участков фронта.

Они чертят схемы, перед ними карта местности, то и дело кто-нибудь достает из сейфа документ, протокол допроса, фотоснимок, Операция разрабатывается основательно и серьезно.

Если преступник и не оставил следа — след все равно нужно найти. И вот начинается гигантская черновая работа. Проверяются все возможные связи жертвы с окружающими людьми, а потом этих людей — с другими, третьими, десятыми. А это очень не просто — проверить человека, не разговаривая по существу с ним: нельзя же дать понять, что его в чем-то подозревают. Порой самые убедительные подозрения рассыпаются под напором одного факта. Перебираются все моменты биографии убитой. Биография, пожалуй, не то слово. Чуть ли не по дням и часам прослеживается ее жизнь последнего времени. И одновременно идет жесточайший отбор фактов. Какой бы заманчивой ни казалась версия, ее безжалостно отбрасывают, если не сходятся концы с концами. И вновь и вновь начинают все сначала. Группа ищет тот самый «случай», который помогает делать открытия. Будет нарушена закономерность, если его не найдут.

Примерно так же искал в свое время Владимир Павлович преступника. Примерно — в том смысле, что следов тогда тоже не было. Ни одного.

В 1-м Колобовском переулке в старом московском доме жил семидесятилетний адвокат со своим сыном Иваном. Сын учился в институте. Единственным серьезным увлечением отца и сына, кроме их работы и учебы, были шахматы. По вечерам они обычно играли.

Однажды отец задержался допоздна. Возвращаясь, он думал о том, как сегодня развернется их традиционная партия. Когда старый адвокат вошел в квартиру, в нос ударил резкий запах газа. Он бросился на кухню, перекрыл газ, открыл окно. Позвал сына. Никто не отвечал. Отец прошел к себе в кабинет, включил свет и… схватился за сердце. На полу, в луже крови лежал Иван. Рядом валялись разбросанные шахматы.

К Арапову это дело попало спустя девять месяцев. Так что по вполне понятным причинам он не видел вообще никаких следов. И в протоколе осмотра места происшествия он не обнаружил ничего, что бы давало ему в руки путеводную нить. Убийца похитил кое-какие вещи. Их искали в комиссионных магазинах, в скупочных — но ничего не обнаружили. Из материалов дела явствовало, что оперативная группа отработала много версий, проверила большой круг знакомых Ивана. Однако преступник так и не был найден.

Владимир Павлович начал все сначала. Его несколько удивила бессистемность поисков предшественников. Никто почему-то не обратил внимания на то, что убит Иван был за партией шахмат. Обычно они играли с отцом, но в тот вечер старый адвокат дома не был. Тогда с кем же играл Иван?

Мне придется разочаровать читателя, если он ждал, что, осмотрев ладью или ферзя, сыщик сразу же взял верное направление поисков. Нет, «шахматный вариант» отпал, как и многие другие. Те из знакомых, которые могли составить Ивану партию, оказались вне подозрений. Но ведь кто-то с ним все же играл!

Круг людей, которых брал в поле своего зрения Арапов, все расширялся. Теперь он уже тщательно знакомился со знакомыми знакомых Ивана. Очевидно, только сославшись на кого-то, преступник мог проникнуть в квартиру и сесть за партию шахмат с хозяином. Пало подозрение на некую П., с которой иногда встречался Иван. Была она женщина не строгих правил. Связана с преступным миром. Но эта версия, как и многие другие, отпала безусловно.

Вскоре удалось установить, что у близкого приятеля Ивана есть брат, несовершеннолетний парень, который сидел в колонии за кражу. Значит, надо проверить все связи этого юнца. Они привели на Люсиновскую улицу в компанию ребят. Один из компании недавно осужден. Остальные трое на воле: каждый день пьют, ходят по ресторанам, сорят деньгами.

Каждый из этой не очень светлой компании становится предметом самого тщательного изучения. И, наконец, выясняется, что с год назад один из них продал соседу пиджак.

— Странный какой-то пиджак, — говорит сосед, — одно плечо ниже другого. Но — по дешевке продавали. Нет, я его уже давно в ломбард заложил и не выкупил. А на фотокарточке можете пиджачок посмотреть. На паспорт я в нем снимался.