От слова «любимая», прозвучавшего столь неожиданно, у нее перехватило дыхание, но она нашла в себе силы кивнуть ему и улыбнуться. О, конечно, он вовсе не вкладывал в это слово того смысла, который хотела бы слышать она, он сказал это просто назло Флоренс. Ариадна подняла голову и спросила гостью:

— Наверное, у вас бесчисленное множество друзей?

— Целая туча, — сердито ответила та. — Ни минуты, чтобы побыть наедине с собой. Но жизнь так коротка, что остается лишь веселиться, не жалея на это времени.

Отвечать не понадобилось, поскольку Грейвз пришел сказать, что ужин подан, и все отправились в столовую. После десерта в виде персикового мороженого и кофе, Флоренс спросила:

— Джонатан, друг мой, ты отвезешь меня домой? Я бы взяла такси, но в твоем районе его ни за что не поймаешь…

— И все же придется тебе воспользоваться такси, — сдержанно сказал он. — Я не могу отлучиться, поскольку жду важного телефонного звонка. Грейвз поймает тебе такси.

Флоренс с уходом не торопилась, но все же уходить пришлось, и, когда дверь за ней наконец закрылась, Джонатан взял недочитанные письма и сказал Ариадне:

— Надеюсь, ты не сердишься на меня за испорченный вечер?

Ариадна не совсем поняла, что он имел в виду. Флоренс ли виновата в испорченном вечере или он сам, потому что, как обычно, собирается уединиться в своем кабинете? Она пробормотала что-то незначительное и сказала, что хочет спать. Ее пожелание спокойной ночи прозвучало вполне миролюбиво, и все же она добавила:

— Прекрасный уик-энд, спасибо, Джонатан, что вы взяли меня с собой.

Он подошел к основанию лестницы, по которой она уже начала подниматься, и довольно жестко спросил:

— Ты благодаришь меня? За что же меня благодарить? Это я благодарен тебе за доставленную радость, за то, что с твоим присутствием каждая минута в деревне доставляла мне истинное наслаждение.

Джонатан повернулся и ушел в свой кабинет, Ариадна же, поднимаясь по лестнице, размышляла над его словами. В его поведении по отношению к ней явно что-то меняется. Неужели он стал замечать ее? Хотя, нет, думала она, теперь стало вполне очевидным, по какой причине он решил жениться на мне, — чтобы спастись от таких назойливых женщин, как Флоренс: я для него нечто вроде спасительного буфера, разве не так? Ну что ж, пусть этот буфер станет еще и привлекательным для него.

Коснувшись головой подушки, она сразу уснула, уверенная, что сделала еще один шаг к достижению своей цели.

Во вторник профессор пришел домой к ланчу и после трапезы повез Ариадну в больницу, где познакомил со своей операционной сестрой, высокой, решительной леди с металлическим отливом седых волос, маленькими, мерцающими голубыми глазами и крайне энергичной жестикуляцией.

— Позаботьтесь о моей супруге, миссис Макдауэлл, — сказал он. — Я освобожусь часам к пяти, так что к этому времени проводите ее вниз, к операционному блоку.

Профессор ушел, и Ариадна начала знакомство с больницей. Сестра Макдауэлл оказалась хорошим экскурсоводом и с удовольствием отвечала на вопросы Ариадны. Когда та спросила ее, давно ли она работает с Джонатаном, сестра рассмеялась.

— О, дорогая, еще как давно! Я помню его мальчиком на подхвате, но он и тогда уже вечно зарывался носом в книгу, хотя и играл в регби в больничной команде. В те времена, конечно, здесь к его рекомендациям не особенно прислушивались, но я и тогда уже высоко оценивала его способности и знала, как лучше применить их к делу. А теперь я искренне рада, что он наконец женился: девушек вокруг него всегда хватало, но он жил вечно уткнувшись в книгу. В один прекрасный момент профессор мог случайно обнаружить, что женат на одной из этих девиц и потом долго соображал бы, как это, собственно говоря, так вышло. Надеюсь, он будет счастлив с вами.

— Я тоже надеюсь на это, миссис Макдауэлл, — улыбаясь, сказала Ариадна, а затем, посерьезнев, добавила: — Полагаю, что на мне он женился вполне осознанно, если вы это имеете в виду…

— Не сомневаюсь, моя дорогая, — улыбнулась сестра. — Ну вот, осталось еще заглянуть в детские палаты.

Посетив детские палаты, они спустились в почти пустой вестибюль операционного блока.

— Его еще нет? Присядьте, посидите здесь, миссис Мелвилл, он скоро появится. А мне, боюсь, придется вас покинуть. Заглядывайте к нам почаще, как только будет настроение. Если я понадоблюсь, я в ординаторской, но, думаю, во мне сегодня нужды больше не возникнет, скоро ваш муж освободится.

С этими словами она удалилась, а Ариадна присела на одну из банкеток, глядя, как последние пациенты один за другим выходят из двери в конце вестибюля. Скоро Джонатан подошел к ней. В длинном белом халате и со стетоскопом, свисающим с шеи, он выглядел непривычно. Его сопровождала медсестра, несущая кипу папок. На ходу бросив Ариадне, что сейчас освободится, он вновь исчез за одной из дверей.

— Ты давно здесь сидишь? — спросил он, вернувшись, и услышав «нет», поинтересовался, понравилась ли ей экскурсия.

— Да, очень. Вот бы мне стать медсестрой, чтобы работать рядом с вами, — выпалила она не подумав и тотчас залилась румянцем.

— Да, — неплохо бы, — мягко сказал Джонатан. — Но с другой стороны, дорогая, по мне лучше видеть тебя дома после возвращения с работы.

И он посмотрел на нее так пристально, что она невольно опустила глаза и, чтобы отвести от себя внимание, спросила:

— Было что-нибудь серьезное?

— Нет, скорее наоборот, накануне меня тревожил один сомнительный случай, но сегодня я обнаружил, что все делал правильно.

— Я рада за вас. Ну что, мы едем домой? — Она оторвала наконец взгляд от пола. — Мне очень понравилась сестра Макдауэлл.

— Да, чудесная женщина. В операционной она педантична до ужаса, но вообще-то у нее золотое сердце.

Когда они вернулись, Ариадна сразу же пошла на кухню проведать кошку.

— Два котенка! — завидев ее, сразу же сообщила миссис Грейвз. — Такие маленькие комочки, да и с мамочкой их все хорошо, мэм. Только вот она никак не может наесться досыта.

— Пойду сообщу Джонатану! — воскликнула Ариадна и побежала прочь.

Он тут же пришел вместе с ней на кухню и, обняв Ариадну за плечи, склонился над коробкой.

— Ну вот наша подопечная и стала мамашей, — сказал он, осматривая котят. — Вот видишь, Ариадна, твоя доброта не пропала бесследно.

Остаток вечера они провели вместе, и Ариадна отправилась спать почти счастливая. Пусть Джонатан по-настоящему не любит ее, зато он действительно искренне рад ее обществу. Какое-то время она лежала без сна, обдумывая, что ей завтра надеть. Конечно, она не может состязаться с особами вроде Флоренс, но все же и хлеб с маслом порой выигрывает в сравнении с кремовыми пирожными, тем более что Джонатан не казался ей слишком уж большим любителем сладкого…

9

Ариадна встала пораньше, поскольку собиралась поэлегантнее уложить волосы и немного подкраситься. Косметика обошлась ей недешево, но теперь она решила пользоваться ею ежедневно.

И Джонатан вновь взглянул на нее удивленно. Он никак не мог понять, почему раньше не замечал, что Ариадна удивительно красива. И все так же невозмутимо спокойна и скромна, заключил он, возвращаясь к прерванному ее появлением чтению писем.

Проскользнувшим в его взгляде удивлением Ариадна была удовлетворена. Уже больше недели прошло, как Флоренс бесследно исчезла из их жизни. Они снова ездили на выходные за город, в Блюстрим, а визиты Ариадны к парикмахеру стали регулярными. И хотя Ариадна была не слишком высокого мнения о своей внешности, любовь придавала ей решимость и уверенность в себе.

Позже, когда она кормила на кухне кошку, вошел Грейвз.

— Там мисс Мэрион Браун, мэм. Я провел ее в гостиную.

— Сестра? О, спасибо, мистер Грейвз. Думаю, она согласится выпить со мной чаю.

Мэрион стояла в гостиной, водя пальцем по завиткам бронзового орнамента, украшавшего небольшой столик красного дерева. Она обернулась и, увидев Ариадну, сразу же съязвила: