— Нет смысла пробиваться на лошадях, — сказал я. — Пойдем пешком… эй! — мой крик остановил мальчика, пытавшегося пробраться мимо жеребца. — Эй, парень, — позвал я тише, — ты здесь давно?

— Шесть дней, — ответил он на пустынном.

Я кивнул.

— Значит успел здесь обжиться.

Мальчик для пробы улыбнулся. Темные волосы, темная кожа, светлые глаза. Полукровка, подумал я. Но определить родителей не смог.

— Где можно устроиться на ночлег? — спросил я.

Глаза мальчика расширились.

— Где угодно, — ответил он. — Здесь много-много домов. Комнат гораздо больше, чем людей. Устраивайтесь где хотите, — он заметил рукоять моего меча. — Ты танцор? — спросил он.

Я кивнул в подтверждение.

— Тогда ты захочешь танцевать, — мальчик махнул рукой. — В том конце города круги и танцоры.

— И много их там?

— Много, — кивнул он. — Они приезжают каждый день и танцуют. Стараются произвести впечатление на танзиров.

— А где танзиры?

Мальчик улыбнулся.

— В домах, где есть крыши.

Ну конечно. Искандар строили так давно, что деревянные перекладины в домах давно должны были сгнить. Крыши могли остаться только у построек этажа в два. Такие дома танзиры и заняли.

Сила на их стороне.

От мальчишек часто можно узнать то, что не узнаешь от взрослых.

— А сколько их? — спросил я. — Сколько приехало танзиров?

Он пожал плечами.

— Пока немного, но за ними пришли танцоры мечей… и многих танзиры нанимают, — глаза мальчика сверкнули. — Ты легко найдешь работу.

Что-то он недоговаривал.

— А ты не знаешь, зачем им так много танцоров?

Мальчик пожал плечами.

— Защищаться от племен.

В том, что он говорил, был смысл. Племена и танзиры друг друга недолюбливали. Если обещанный мессия собирался помочь племенам — а именно такой вывод можно было сделать из слов Оракула — танзиры не могли спокойно наблюдать за происходящим.

Я выкопал монетку в кошельке и бросил мальчику. Он поймал ее, снова ухмыльнулся и посмотрел на Дел. Бросив несколько слов на языке Пустыни, он повернулся и побежал на площадь.

Тоже ухмыляясь, я сжал коленями бока жеребца и мы поехали прямо через базар к окраине города, туда, где по словам мальчика, были круги.

— Что он сказал? — спросила Дел. — Ты знаешь, о чем я.

Я засмеялся и посмотрел на нее через плечо.

— Он сказал, что у меня хороший вкус, потому что я выбрал отличную баску.

— Но этому мальчику не больше двенадцати!

Я пожал плечами.

— На Юге взрослеют рано.

Нелегко было пробиваться через площадь. Прилавки стояли вплотную, проходы между рядами извивались, заканчивались тупиками или заворачивали назад. Дважды я разворачивал жеребца, пока наконец не нашел дорогу. По узким улочкам снова на плато.

Мы выехали из города, как мне показалось точно напротив того места, где расположились племена. С этой стороны Искандара не было ни хиортов, ни повозок, только лошади, постели и круги.

— Больше похоже на войну, — заметил я, — чем на встречу джихади.

Дел остановила мерина рядом с моим жеребцом и окинула взглядом плато.

— На несколько войн одновременно, — согласилась она. — Разве у вас так много танзиров?

Я медленно покачал головой.

— Я не понимаю, что происходит.

— А в чем дело?

— Танзиры действительно нанимают целую армию… армию танцоров мечей. Обычно каждый танзир действует сам по себе — нанимает людей, чтобы воевать с соседом и уничтожить его — они никогда ничего не делают сообща. Изначальный принцип существования пустынного домейна — каждый сам за себя… И просто очень странно, что так много танзиров собрались вместе и вместе нанимают людей.

Дел пожала плечами.

— Это нам чем-то грозит?

— Может быть, — неохотно сказал я. — Может и грозит.

В кантине Харкихала Аббу сказал, что благодаря джихади танцорам мечей не придется бродить по всему Югу в поисках работы и денег, и то, и другое можно получить в одном месте. Хотя это и не по-Южному, но удобно и конечно многие танцоры поняли свою выгоду и пришли в Искандар.

— Мы могли бы разбогатеть, — задумчиво сказал я. — Если с умом выбрать танзира, можно стать очень богатыми.

— Я пришла не ради богатства. Мне нужно убить человека.

— А ЕСЛИ ты найдешь его, — тихо начал я, — что ты будешь делать? Вызовешь его на танец?

— Он недостоин такой чести.

— А, значит ты просто подойдешь и вырежешь ему кишки?

Выражение лица Дел не изменилось.

— Еще не знаю.

— Тогда может подумаешь?

Дел перевела взгляд на меня.

— Я думала шесть лет. Теперь я буду действовать.

— Но ты не сможешь просто подойти и убить его, — я поерзал в седле и перенес вес на руки, упираясь в переднюю луку седла. — Судя по твоим рассказам, не только у тебя должны быть к нему счеты. Думаю, многие мечтают отправить его в другой мир, а значит вряд ли он ходит без охраны. Если все, что ты говорила правда, вряд ли он даже мочится один.

— Я найду способ, — ровно сообщила Дел.

Я снова опустился в седло.

— А может сначала поедим? Или подумаем, где нам остановиться?

Дел вытянула руку, показывая на плато.

— Остановиться можно там.

— А я вот подумывал, не найти ли нам комнату. Может крыши у нее и не будет, но мы же не танзиры. И дождь вроде бы не собирается.

Дел машинально посмотрела на небо. Над нами поднималась чистая, сияющая голубизна. Нигде не было ни облачка. Но я не забывал, что мы приехали в пограничную страну, в странную страну, где все было неправильно, где перемешивались растения, климат, люди.

— Песчаный Тигр! Тигр! Дел!

Я оглянулся, нахмурился, осмотрел круги, но не увидел ни одного знакомого лица.

— Там, — Дел показала рукой в другом направлении. — Это не… Алрик?

Алрик?

— А-а… точно, он, — Северянин, который помогал нам в Русали, ближайшем к Джуле домейне. Я прищурился.

Алрик шел к нам, приветственно махая рукой. С ним была невысокая полная женщина, в впереди бежали две девочки. На одной руке Алрика сидела третья. По крайней мере мне показалась, что и это девочка — с детьми сразу не разберешься.

Дел соскользнула с седла.

— У Лены еще один ребенок.

Я остался на жеребце.

— И глядя на нее, можно догадаться, что скоро снова будет пополнение.

Малышки кинулись к Дел, она наклонилась, чтобы обнять их. Про себя я удивился, что они ее помнили. Им было года по три и четыре — или четыре и пять, кто знает этих детей? — а мы с Дел прожили с ними недолго. Алрик пригласил нас в свой дом когда меня по глупости ранили. Но Дел прекрасно ладит с детьми и даже за такое короткое время девочки успели влюбиться в нее.

Я смотрел, как они наперебой лезли в объятия Дел. Она улыбалась, смеялась, обменивалась с ними Южными приветствиями. Я боялся, что ей будет больно, что она увидит в них Калле, но Дел сияла. В ее глазах была только радость.

Пока Дел обнималась с малышками, подошли Алрик и Лена и я обнаружил, что за прошедшее время Дел не изменилась: она опять была на последних месяцах беременности. А поскольку разница в возрасте старших дочерей составляла всего год, я начал подозревать, что Лена и Алрик с удовольствием и пользой проводили вместе ночи.

Лена была типичной Южанкой, Алрик — Северянином. Дочери выросли похожими на отца и на мать. От матери они получили черные волосы и смуглую кожу, а от отца высокие скулы и ярко-голубые глаза. Я не сомневался, что со временем они станут просто красавицами.

Алрик ухмыльнулся.

— Я так и думал! — сказал он. — Я говорил Лене, что это вы, но она не поверила. Она сказала, что Дел давно должна была взяться за ум и найти себе Северянина вместо Южного осла.

— Она так сказала? — я опустил голову и посмотрел на Лену, а она показала мне белые зубы. — Значит ты думаешь, что Дел была бы богаче с другим Алриком?

Лена похлопала себя по большому животу.

— Сильный крепкий Северянин — вот что нужно женской душе, — черные глаза сверкнули, — и телу тоже.