— Яватма, — согласился я. — Дел водила меня в Стаал-Уста.

Светлые брови поползли вверх, потом вниз.

— И поскольку у тебя кровный клинок, я делаю вывод, что ты кайдин?

— Я Южанин, — сказал я, — танцор меча седьмого ранга. Мне не нужны причудливые названия.

— Но ты носишь яватму.

Во мне поднималось раздражение. Я торопливо проглотил горячий хлеб и запил его акиви.

— Поверь мне, Алрик, я бы отдал ее тебе, если бы это было возможно, но эта трижды проклятая штука мне не позволит.

Алрик улыбнулся.

— Если ты войдешь в круг с кровным клинок в руках, победа тебе обеспечена, — Алрик задумался и добавил: — Только Дел может танцевать с тобой на равных.

— Нет, — выпалил я.

— Но у нее тоже есть яватма…

Я покачал головой.

— Дело не в этом. Мы с Дел однажды танцевали и больше никогда вместе не войдем в круг.

Алрик широко ухмыльнулся.

— Значит ты проиграл.

В другое время замечание Северянина задело бы меня.

— Никто не проиграл и никто не выиграл. Мы оба чуть не погибли, — я выпил и продолжил, прежде чем Алрик успел задать вопрос. — Можешь не сомневаться, я не возьму в круг этот меч. Здесь точно не возьму. Я хочу танцевать только ради танца, и пользоваться при этом яватмой нечестно.

Алрик пожал плечами.

— Тогда не пой. Пока ты не призовешь яватму, она обычный меч.

— Не совсем, — я взял у Лены вторую булку. — Ты не все знаешь. Меч напоили не соблюдая ритуалы и в первый, и во второй раз.

— Во второй! — глаза Алрика расширились. — Ты повторно напоил свой клинок?

— У меня не было выбора, — пробормотал я, надкусывая булку. — Теперь эта штука как заноза в заднице и танцевать с ней я не собираюсь. Пусть полежит здесь, а я достану Южный меч.

— Я тут видел кузнеца, — вспомнил Алрик. — В Искандаре так много танцоров мечей, что нужно быть дураком, чтобы пройти мимо такой возможности. Кузнеца зовут Сарад. Его кузня рядом с кругами.

— Завтра я к нему зайду, — кивнул я. В этот момент в комнату вошла Дел с девочками.

Легкая морщинка пересекала ее лоб, хотя держалась Дел спокойно. Девочки побежали помогать матери, а Дел тоже села к костру.

— Что-то случилось? — встревожился я.

Морщинка не разгладилась.

— Ты ничего не чувствуешь? Погода меняется. Странное ощущение…

Мы с Алриком осмотрелись, оценивая привкус дня, хотя это и странно звучит.

— Стало прохладнее, — заметил Алрик. — Ну, не буду спорить. Я слишком долго жил на Юге, могу и не чувствовать Северную погоду.

— Это Граница, — напомнил я, пожимая плечами. — Здесь все время то жарче, то холоднее.

— Жарко было час назад, — отрезала Дел, — а сейчас похолодало. Значительно похолодало. И мне это не нравится.

Я посмотрел на отсутствующую крышу, от которой остались только несколько длинных деревянных балок, не успевших сгнить и рухнуть. Из их обломков на полу Алрик и разложил костер, на котором Лена готовила еду. Все четыре комнаты были примерно в одинаковом состоянии, в них свободно гуляли все стихии. Над своей комнатой Алрик привесил пару одеял, но защитить от дождя они бы не смогли.

Дел покачала головой.

— И кости ноют.

Я наивно выгнул брови.

— Может стареешь?

— Один из нас точно стареет, — заявила Дел, покосившись на меня.

— Ешьте, — Лена протянула нам глиняные миски с бараниной и ломти хлеба. — Племена пригнали с собой столько скота, что баранины здесь в избытке, и торговцев много. В Искандаре можно прожить несколько месяцев.

Можно, но я сомневался, что эта история затянется на несколько месяцев.

— Я могла бы поставить силки, — предложила Дел. Фелка и Фабиола тут же выразили горячее желание сопровождать ее.

Я насторожился, заметив в происходящем что-то знакомое, но еще непонятное, а потом вспомнил, как несколько месяцев назад Дел тоже решила поставить силки, а светловолосый мальчик с Границы предложил свою помощь — Массоу, сын Адары, в чье тело вселился Северный демон, едва не погубивший нас.

Локи. Одного этого слова было достаточно, чтобы заставить меня поежиться. Хвала богам за Кантеада, которые запели локи в круг-ловушку и освободили жителей Границы.

— Обязательно сделаем это, но не сейчас, — пообещала Дел малышкам. — Я боюсь, что надвигается гроза.

Лена прижала ребенка к груди.

— По крайней мере самой маленькой не нужно беспокоиться, где достать еду.

— Мне вообще-то тоже, — сообщил Алрик с озорным блеском в глазах.

Порыв ветра ворвался в комнату, рассыпая пригоршни пыли. Ветер был холодный, влажный, предупреждавший о перемене погоды. За месяцы, проведенные на Севере, я успел близко познакомиться с ним.

Дел посмотрела на меня.

— Будет дождь.

Что ж, мы на Границе. День езды отсюда к Югу, и при слове «дождь» люди там только растерянно разведут руками.

— Может быть, — я сделал еще глоток амнита.

— Будет дождь, — повторила Дел ни к кому не обращаясь.

Алрик посмотрел наверх, на два одеяла, привязанные к гнилым доскам, и на сгущающиеся тучи.

Лена поежилась. Рожденная и выросшая на Юге, она не верила в дождь или не хотела его признавать.

— Может стоит поискать дом с крышей?

Светлые волосы Алрика мотнулись по плечам, когда он покачал головой, не отрывая взгляда от неба.

— Таким людям, как мы, дома с крышами не положены… В них живут танзиры.

— Во всех? — удивился я. — Здесь не так много людей — и не может быть так много танзиров. Пока еще.

Алрик пожал плечами.

— Я искал. Все подходящие дома уже заняты. Мы заняли лучшее, что смогли найти.

Я отложил в сторону флягу.

— Ладно… Пойду пройдусь, я хочу осмотреться. Заодно выясню, нет ли поблизости дома получше. Если действительно будет гроза, к ней надо подготовиться.

Алрик тоже поднялся.

— А я пойду к торговцам. Куплю еще несколько одеял и какие-нибудь шкуры… Попробуем соорудить что-то вроде крыши.

Дел покачала головой в ответ на мой немой вопрос.

— Я останусь. Помогу Лене.

Я даже не стал скрывать своего удивления. Вот уж не ожидал, что Дел возьмется за женские дела, которыми ей заниматься не суждено, как часто с болью она мне заявляла. Но Дел — человек отзывчивый. У Лены руки — и живот

— были заняты детьми, а Дел никогда не отказывает в помощи, если в силах ее предложить.

Меня ее решение устраивало. Узнай Дел, что я собираюсь купить меч, она сразу начала бы возражать.

В одиночестве я направился к кругам. Пока я шел, ветер усилился. Он прорывался в узкие аллеи, обвивался вокруг углов, пытался стащить с меня бурнус. Очередной порыв забил мне глаза песком и я остановился.

— Песчаный Тигр? Тигр!

Я обернулся и прищурился. Из полуразвалившегося дверного проема выходил Северянин. Светлые косы свисали до пояса, верхнюю губу пересекал шрам.

— Гаррод, — сказал я, еще не до конца поверив.

Он ухмыльнулся и подошел ко мне. Голубые глаза возбужденно блестели.

— Вот уж не думал, что увижу тебя снова. После прощания у Кантеада вы с Дел отправились на Север, — Гаррод посерьезнел, вспомнив причину нашего похода в Стаал-Уста. — Дел утрясла свои неприятности?

— И да, и нет, — ответил я. — А ты что здесь делаешь? Искандар никогда не назывался Кисири.

Гаррод пожал плечами, засунув большие пальцы за широкий пояс. Длинные косы качнулись, цветные бусинки в них зазвенели.

— Да, мы отправились в Кисири. Проехали почти половину дороги, и тут услышали об Искандаре, что все люди идут туда. Тогда я еще ничего не знал ни об Оракуле, ни о мессии, но по дороге я подобрал несколько лошадей. Я живу торговлей и мне захотелось пойти туда, где можно купить или продать. Только дурак закрыл бы глаза на такую возможность, а дураком я никогда не был.

Может он и не дурак, если успел измениться. Во время нашего путешествия я не знал, что о нем думать. Гаррод был Говорящим с лошадьми — человеком, умевшим общаться с животными. Он считал этот дар своеобразной магией. Гаррод утверждал, что понимает животных и общается с ними как с людьми. Я ему не верил, но признавал, что в лошадях он разбирался — когда-то он сделал несколько точных замечаний о моем жеребце.