Действия его напоминали движения робота, выполняющего программу. Макс взял бутылку, сделал большой глоток, потом еще. Горло обожгла боль, но Макс ничего не чувствовал. Его мучила другая боль, сильнее и нестерпимее.

Так, глоток за глотком, он опустошил всю бутылку. Отбросив ненужную посудину прочь, Макс подошел к окну, распахнул его и посмотрел вниз. Шумная Мэйфер, как всегда, бурлила потоками людей и машин, но он не видел и не слышал ничего, думая лишь о том, что сделала с ним Джилли.

И с мыслью о Джилли прыгнул вниз…

Лос-Анджелес, май 1990

Нянечка, одетая в белое, помогала Лэнсу пройти из коридора в палату, которую он занимал с тех пор, как попал в это заведение, — реабилитационный центр для алкоголиков и наркоманов.

Тогда, в Берлине, стоило Лэнсу понять, что он зашел так далеко, как перед ним забрезжила надежда. А еще два дня назад положение казалось безнадежным: с игрой и карьерой покончено навсегда, личная жизнь полностью разрушена, ни единого светлого луча не осталось в его жизни. Только кока, кока, сплошной кокаин… Нянечка оставила его одного, но дверь не закрыла. Напрасно, ему не нужна сиделка и вообще люди. Он хотел одиночества.

Присев на кровать, Лэнс задумался. Мысли его вернулись к тому времени, когда он и Паула были вместе. И вот он оказался здесь. Но с женитьбой это не связано, его проблемы начались много раньше, с того самого момента, как отец пожелал сделать из него профессионального игрока. Господи, неужто и теперь отец продолжает разрушать его жизнь?!

Заметив на столе ручку и бумагу, Лэнс встал, ему пришла в голову идея. Присев к столу, он вывел: «Моя дорогая Паула…»

Лондон, май 1990

Самолет рейсом Сидней — Лондон вышел на финишную прямую, готовясь сесть в аэропорту Хитроу. Джилли заглянула в окошко, чтобы сверху увидеть знакомый город. «Сколько раз я вот так прилетала сюда, — подумала она, — и ведь ни разу не посмотрела вниз. Только чрезвычайные обстоятельства заставляют нас взглянуть на знакомое по-новому».

Звонок из лондонской полиции, разбудивший ее в Сиднее, заставил Джилли содрогнуться от ужаса. Конечно, официально она оставалась женой Макса — развод не был еще оформлен окончательно, — поэтому и сочли необходимым сообщить ей это кошмарное известие. Потрясенная происшедшим, Джилли вылетела первым же рейсом. Она даже не отдавала себе отчета, зачем она летит, повиновалась какому-то неведомому чувству.

Трудно было поверить в то, что произошло. Джилли на многое насмотрелась за их совместную жизнь. Но никогда бы ей и в голову не пришло, что Макс способен на самоубийство. Скорее она поверила бы, что Макс способен убить кого-то. Она ведь была уверена, что жертвой станет Джордан, а то и она сама.

Джилли считала Макса больным, но только теперь поняла, насколько он был нервен и раним, поняла и свою вину в его несдержанности и агрессивности.

Джилли вспоминала Джордана — впервые за несколько месяцев. Да, его брак оказался удачным. Если и просачивались вначале какие-то слухи о трениях между ним и его женой, то потом все утихло. Все надежды вернуть Джордана, которые поначалу питала Джилли, давно рухнули. Джилли потеряла его навсегда. По собственной вине… Вот если бы мама была жива и отец в свое время уделял ей больше времени, чем своему любимому поло, если бы Джилли росла в счастливой семье… «Сколько всяких если», — горько подумала Джилли.

Несмотря на грустные мысли, Джилли заметила, что мужчина, сидящий неподалеку, с интересом поглядывает на нее. Она улыбнулась ему, он улыбнулся в ответ. Приятная внешность, манеры, хорошо одет. Обручального кольца вроде бы нет… Может быть, ей придется пробыть в Лондоне немного дольше, чем она предполагала…

Нью-Йорк, июль 1990

— Так что вы мне скажете? — спросила Слоун.

Адриена крутнулась в своем рабочем кресле и еще раз посмотрела на рукопись, лежавшую на столе.

— Эмоциональная разорвавшаяся бомба — вот что, — отрезала Адриена.

Слоун, скрестив руки на груди, засмеялась:

— Ты говоришь загадками.

В их разговор вмешалась Кейт:

— Ты что-то стала непонятлива, Слоун Дрисколл. Куда уж яснее…

Слоун глубоко вздохнула.

— Признаюсь вам честно, я долго не верила, что вообще смогу закончить этот роман. Как и некоторые другие дела в своей жизни.

— Какая чепуха! — с чувством воскликнула Кейт. — Я всегда была уверена в тебе. А твоя последняя вещь, на мой взгляд, — лучшее из всего тобой написанного. — Кейт повернулась к Адриене. — А ты что скажешь?

— Согласна с тобой.

— Ну, когда мы можем засучить рукава и приняться за черновую работу? — бодро спросила Слоун.

Адриену порадовала такая готовность Слоун: им обеим это доставит радость.

— Сможем только в конце месяца, у меня сейчас запарка с другим делом. А тебе незачем простаивать, можешь приняться за новую книгу, о’кей?

Слоун отрицательно покачала головой.

Подруги были удивлены. Адриена и Кейт знали, что обычно, когда Слоун кончала книгу, в голове у нее был уже новый замысел.

— Решила годик повременить, — спокойно пояснила Слоун.

— Ты говоришь серьезно?

— Совершенно серьезно.

Адриена с недоумением взглянула на подругу.

— Ты в самом деле собираешься ничего не делать в ближайшее время?

Слоун просияла, услышав этот вопрос.

— О нет, мне предстоит огромный труд! — И, видя полное замешательство обеих женщин, спросила как ни в чем не бывало: — Разве я вам ничего не говорила?

— ??

— Я ведь только что от врача, — глаза Слоун заблестели, — сегодня утром я получила подтверждение, что беременна!