— Слоун, ты хорошо себя чувствуешь? — участливо наклонилась к ней Дасти.

Шепот Дасти отозвался в голове гулким эхом.

— Все в порядке, я… я только должна на минуточку отлучиться.

— С тобой пойти?

— О нет, — поспешила возразить Слоун, — я справлюсь сама.

— Ты не очень хорошо выглядишь.

— Правда, мне что-то не по себе.

Джордан не мог не обратить внимания на ее состояние.

— Слоун, что-то случилось? — Он взял ее за руку.

— Почему ты думаешь, что непременно должно что-то случиться?

«Неужели не видно», — подумала Слоун.

— Нет, с тобой что-то происходит.

— Не волнуйся. Ты слишком близко к сердцу принимаешь всякие мелочи.

— Конечно, я ведь люблю тебя.

Слоун еле добралась до дамской комнаты, сердце готово было выскочить из груди. Слоун привалилась к стене, чтобы успокоить дыхание.

В сумочке лежал пузырек, в котором оставалось несколько таблеток барбитурата. Но Слоун так неловко открыла пузырек, что таблетки просыпались на пол.

Слоун взглянула на себя в зеркало — хуже не бывает. «Надо успокоиться, во что бы то ни стало. И выйти на свежий воздух».

Она постаралась проскользнуть к выходу так, чтобы Джордан не заметил ее. Холодный вечерний воздух не снял напряжения, но стало немного легче.

Вдруг услышала из темноты:

— Слоун?

Это был Лэнс. На нем были джинсы и спортивная рубашка — одежда явно не для званого вечера.

— Я ждал, что ты выйдешь рано или поздно. Это проявляется именно так, обязательно так.

— Что «это» и что «так»?

— Зависимость от таблеток, когда не можешь унять нервы и возникает ощущение, что тебе не хватает воздуха. Так?

Слоун кивнула.

Лэнс протянул ей маленький пакетик.

— Думаю, это поможет.

— Что здесь?

— Беннис. Не знаю, что принимала ты, но это — хорошее средство. Но, Слоун, никто не должен знать, что это ты получила от меня.

— Конечно.

— Даже Джордан Филлипс, обещаешь?

— Джордан — в первую очередь.

Лэнс удовлетворился ее ответом и отдал конверт в руки.

— Лэнс!

— Да? — обернулся он уже на ходу.

— Хильер выгонит тебя?

— Пока нет. Сейчас я получил только предупреждение.

Как только Лэнс скрылся из глаз, Слоун высыпала содержимое конверта на ладонь. Шесть капсул. Слава Богу, она переживет эту ночь.

Сидней, февраль 1988

— Доктор, этого не может быть, вы ошибаетесь, — Джилли была в полной растерянности от диагноза.

— Что вы, я не могу ошибиться, — спокойно ответил врач, продолжая писать, — срок вашей беременности — два месяца.

— Но этого не может быть: я принимаю таблетки.

— Миссис Кенион, должен вам сказать, что тут никогда нельзя быть уверенной на сто процентов. И вы совершенно напрасно надеялись, что вероятность беременности исключена. А потом, вы ведь живой человек, — признайтесь, иногда вы забывали принять лекарство.

— Да, наверно, вы правы.

«Господи, сколько ошибок в моей жизни! Особенно за последние годы — почему так? И их уже не поправить!»

— Что это? — спросила Джилли, рассматривая рецепт, который выписал ей врач.

— Витамины, — вам необходимо попринимать их сейчас, — врач посмотрел Джилли в глаза. — Вы ведь хотите родить ребенка, да?

— Пока не знаю, — пробормотала она.

Врач помолчал.

— Будете делать аборт?

— Может быть, мне надо все взвесить.

— Во всяком случае, до того, как вы решите окончательно, вам надо беречь и себя, и ребенка.

— Да, да, конечно, — послушно согласилась Джилли.

Но Джилли не собиралась становиться матерью. Она не хотела ребенка от Макса. Ей было совершенно ясно, что их супружество обречено. Нет, никаких детей…

Джилли шла как во сне. Куда? Все равно. Куда глаза глядят. На полпути она сообразила, что идет к своему отцу. Расскажу ему все, пусть он и не поймет ее. Но больше идти не к кому…

Джилли нашла отца на игровом поле. Играл он самозабвенно, не замечая никого и ничего вокруг. Наконец он увидел дочь. Снимая на ходу шлем, поскакал к ней. Джилли приветливо улыбнулась, дотя на душе было неспокойно. «И зачем я пришла? Наперед ясно, что он мне ответит».

— Зачем пришла? — спросил Флеминг, спешиваясь.

— Неужто дочь не может прийти к отцу просто так? — улыбнулась Джилли.

— Ну, я-то знаю, что ты пришла не просто так.

Джилли тяжело вздохнула:

— Я только что от врача.

Отец с беспокойством посмотрел на нее:

— Ты заболела?

— Нет, я беременна.

Флеминг изучающе посмотрел на дочь.

— Непохоже, чтоб это известие тебя обрадовало.

— Да уж, признаюсь, не очень.

— Ты вообще не хочешь детей? — Флеминг вытирал полотенцем лицо и шею.

— Сейчас это трудно сказать… — Джилли подала отцу термос. Тот отвинтил крышку, сделал большой глоток.

— Но если ты не хотела ребенка…

— Я принимала противозачаточные таблетки.

— Ну ладно, что ты думаешь делать?

— Не знаю! — Джилли хотелось заплакать. — Наверно, сделаю аборт… не знаю еще.

— А с Максом ты говорила?

— Макс пока не знает.

— Но ты ведь скажешь ему?

— Не знаю, — прозвучал тот же ответ.

— Джилли, ты не можешь не сказать ему. Ведь это его ребенок, не так ли?

— Конечно, папа. Иначе я сохранила бы ребенка.

— Джиллиан!

— Папа, но я ведь действительно так думаю и не собираюсь этого скрывать.

— Ты все-таки несправедлива к Максу.

— Он больной человек, душевнобольной. Когда я выходила за него замуж, я знала, что он очень ревнив, знала про его буйный нрав. Но вскоре поняла, что все на самом деле много хуже: он ведет себя как одержимый, иногда полностью теряет контроль над собой. Честно тебе признаюсь: боюсь его, боюсь… мне кажется, он на все способен.

— У тебя тоже есть недостатки. И ты упряма. Например, не хочешь выкинуть Джордана из головы! — Флеминг снова надел шлем.

— Ты все время обвиняешь меня, свою дочь. Почему? — с отчаянием воскликнула Джилли.

— Попробуй понять меня, Джиллиан. Всю свою замужнюю жизнь ты смотрела на сторону, а сейчас, когда у тебя может появиться ребенок и по-новому связать тебя с мужем, — ты собираешься делать аборт.

— Папа, мне бабушка рассказывала, как ты любил мою мать… — Джилли заметила, как вздрогнул при этих словах отец. — Почему ты думаешь, что я могу прожить без этого чувства?

— Одной любви мало, девочка, — горько ответил Флеминг, — и чем раньше ты это поймешь — тем лучше.

Он вспрыгнул в седло и, не попрощавшись, ускакал.

— О, какой подарок: моя любимая жена дома и ждет меня! — Макс ввалился в комнату, покачиваясь, с ухмылкой уставился на Джилли.

— Не льсти себе, это простое совпадение, — холодно ответила Джилли.

— Неужели? — Он попытался поцеловать ее, но Джилли отстранилась: от Макса изрядно несло спиртным.

— Ты выпил.

— Ну да, выпил. И полагаю, имею право добавить! — Неровной походкой Макс пошел к бару.

— По-моему, на тебе уже не отразится: чуть больше или чуть меньше…

— Какая любящая жена, вы только посмотрите! Разрешите мне налить еще, а потом и еще! Да я просто счастливчик!

— Прекрати, Макс, паясничать, я не в том настроении, чтобы выслушивать глупости. — Джилли почувствовала, как у нее начинает болеть голова.

— В последнее время ты вечно не в настроении, особенно если я рядом! — Макс отпил из стакана.

— С чего ты взял?

— Со времени нашей женитьбы меня не покидало это чувство… — Макс сделал еще глоток. — А вообще, мы прекрасная пара, настоящая любящая пара.

— Да — любящая пара, — повторила механически Джилли. — И мы станем столь же любящими родителями, правда?

Макс засмеялся.

— Чего, чего? Еще раз, пожалуйста.

— Я беременна.

— Неуместная шутка, радость моя.

— Это наша женитьба была неуместной шуткой, — отозвалась Джилли, — а то, что я тебе сказала, к сожалению, не шутка.