В меня они даже не стреляли.

Им был нужен вовсе не я, а человек, на которого указал Эд Дженолезе.

Уилл Келли.

Именно он и был символом. Доверенным лицом, юристом, правой рукой главаря еще с незапамятных времен. Ведь другие могли возразить, что Эдди Кэпп слишком стар и не способен один возглавить организацию, или что он может умереть вскоре после того, как они нанесут удар по конкурентам, и тогда снова начнется война за власть, а две войны подряд им совсем ни к чему. Но в запасе был человек помоложе, который до тонкостей знал все их дела и мог взять на себя руководство, человек, который, по их общему мнению, мог заменить Эдди Кэппа. Уилл Келли.

Без Уилла Келли Кэпп не смог бы сплотить вокруг себя остальных. Именно поэтому Дженолезе и приказал устранить Уилла Келли.

И тогда Эдди Кэпп сдался и написал сестре, что решил уйти на покой. Но тут появился я.

Разумеется, он не был уверен, что его план сработает. Ему пришлось целую неделю спорить и уговаривать своих по телефону, прежде чем они согласились его поддержать.

Я почти дословно мог представить, что он им наплел: "Вот мой сын, Рэй Келли. Уилл Келли заботился о нем, пока я был не удел. Уилл его отлично вымуштровал, рассказал всю подноготную, короче говоря, ввел в курс дела.

Хоть парень и молод, но отлично знает, что к чему, и схватывает все буквально на лету. Да к тому же на чужое разевать рот и не подумает. Когда я откину копыта, он возьмет дело в свои руки и будет довольствоваться одним Нью-Йорком. А к тому времени ему будет всего лет сорок, максимум пятьдесят".

Это заняло у него неделю, а возможно, и больше, но в конце концов он их уговорил. И ухитрился запудрить мне мозги этой мутью про то, что я – символ, поскольку знал, что я не захочу иметь ничего общего с его бандой. А когда он станет во главе, то ему будет уже все равно, сколько из его дружков знали правду.

К тому же, я рассказал ему, что жену Билла убили. Это навело его на мысль сочинить историю о преследовании всей нашей семьи, и я как последний дурак на нее купился. Ему оставалось только подталкивать меня в нужном направлении Я был заряженным пистолетом, но стрелял из него Эдди Кэпп.

Билл. Мой брат Билл.

Когда я уезжал из Лейк-Джорджа, то думал, что избавился от Кэппа навсегда. Не вышло. Я должен был снова найти его. И как можно скорее. 

Глава 28

В тот же день я отправился в Ривердейл. С начала «революции» прошла ровно неделя, а пять дней назад в газетах появилось первое сообщение об ответном ударе, когда Патрос Канзанткос упал с лестницы в своем доме в Ривердейле и сломал шею. В заметке был указан его адрес.

Как можно больший отрезок пути я проехал на метро, разглядывая уродливые кирпичные дома, когда поезд в районе Бронкса шел по поверхности, а выйдя на конечной остановке, взял такси. У меня в кармане было триста долларов, снятых с нашего с Биллом совместного счета, а его «люгер», засунутый за пояс, неудобно выпирал под пиджаком. Я надеялся, что под плащом его не заметно.

Дом Канзанткоса – двухэтажный белый особняк, построенный в колониальном стиле, – стоял в очень хорошем районе, где к домам ведут бетонированные подъездные дорожки, обсаженные деревьями, а на заднем дворе обязательно есть плавательный бассейн. На двери все еще висел черный траурный венок.

В некрологе говорилось, что семья Канзанткоса состояла из его жены Эмили и сына Роберта. Он-то и открыл мне дверь, когда я позвонил, нахмуренный черноволосый парень примерно моего возраста. Его лицо портила раздраженная гримаса, черный костюм висел на нем мешком.

– Будьте любезны, я бы хотел поговорить с вашей матерью, – вежливо сказал я.

– О чем? – нахально буркнул он.

– Передайте ей, что ее хочет видеть сын Эдди Кэппа – А с чего вы взяли, что она вас примет?

– Если она захочет, то сама вам расскажет.

Наверное, это каким-то образом его задело, потому что он побледнел, сдавленным голосом прошипел: «Подождите», – и захлопнул дверь. Я закурил и начал рассматривать аккуратный садик перед фасадом дома на противоположной стороне улицы. Вскоре Роберт вернулся и недовольно проворчал:

– Ну ладно, входите.

Следом за ним я поднялся на второй этаж в маленькую комнату, где стояли два дивана и стереопроигрыватель последней модели. Вдоль стен тянулись полки с пластинками. Миссис Канзанткос, невысокая хрупкая женщина с тонким носом, кивнула мне и, обращаясь к сыну, сказала:

– Спасибо, Бобби. Я поговорю с мистером Кэппом наедине.

Он вышел, сердито оглядываясь, и неохотно прикрыл за собой дверь.

– Он не знает, как его отец зарабатывал на жизнь? – спросил я.

– Нет. И никогда не узнает.

– Сын всегда должен знать, кем был его отец.

– Мистер Кэпп, – холодно сказала она, – позвольте мне самой судить об этом.

– Келли, – поправил я – Рэй Келли.

Она резко поднялась с дивана.

– Вы сказали, что вы сын Эдди Кэппа.

– Так оно и есть. Но вырастил меня человек по фамилии Келли.

– Что вам от меня нужно? – спросила она, по-прежнему недоверчиво глядя на меня.

– Я встретился с отцом, когда он вышел из Даннеморы. И был на собрании на озере Джордж. Там я и познакомился с вашим мужем. Разве он обо мне не рассказывал?

– Мистер Канзанткос редко обсуждал со мной свои дела.

– Понятно. Видите ли, дело в том, что после Лейк-Джорджа мы с отцом расстались, мне было необходимо выполнить его поручение. Я сделал все, как он просил, и сейчас хочу снова с ним встретиться.

– Я не представляю, где его можно найти.

– Да, конечно, но вы наверняка должны знать хотя бы одного-двух человек из тех, кто был в Лейк-Джордже. Буду вам очень признателен, если вы позвоните одному из них и скажете, что я здесь.

– Зачем это вам?

– Я снова хочу соединиться с отцом. Разве это не нормально?

– И он не сказал, как с ним можно связаться?

– Мы расстались очень неожиданно. Мне надо было выполнить важное задание.

– Какое задание?

– Я должен был убить человека по имени Эд Дженолезе.

Она удивленно заморгала. В комнате наступила тишина. Затем она встала.

– Подождите здесь Мне надо... кое-кому позвонить.

– Спасибо.

Мне показалось, что она покинула комнату с облегчением.

Минут через десять дверь открылась, и вошел ее сын. Закрыв за собой дверь и прислонившись к ней спиной, он негромко сказал:

– Я хочу знать, что происходит.

– Ничего.

– Она что-то от меня скрывает, – продолжал настаивать он. – Вы знаете, в чем дело. Скажите мне.

Я покачал головой.

– Зачем вы сюда пришли? – не унимался Роберт.

– К вам это не имеет никакого отношения.

– Это касается моего отца?

– Нет.

– Вы лжете. Кому пошла звонить моя мать?

– Понятия не имею.

Он быстро шагнул ко мне, угрожающе вскинув кулаки.

– Сейчас ты мне все расскажешь!

Прежде чем я успел что-то предпринять, дверь распахнулась, и комнату вошла его мать и резким тоном приказала ему выйти. Он отказался и заявил, что никуда не пойдет, пока не узнает, что за тайны мы от него скрываем.

Минут пять они кричали друг на друга, а я тихо сидел, разглядывая коллекцию пластинок. В основном это была классика и эстрадные оркестры, только одна небольшая секция была посвящена диксиленду.

Наконец Роберт, кипя от злости, выскочил из комнаты, и миссис Канзанткос повернулась ко мне.

– Извините. Он не должен был этого делать.

– Как вы сказали, это ваше личное дело.

– Совершенно верно... Так вот, я позвонила другу моего мужа. Он обещал перезвонить, как только сможет. Может быть, пройдем на кухню и выпьем кофе?

– Спасибо.

Кухня была маленькой и опрятной. Из окна был виден отлично подстриженный газон и патио, вымощенный плиткой. Вдоль низкой ограды, отмечавшей границу участка, были посажены пышные розовые кусты. Из подвала доносились удары по боксерской груше – наверное, это Роберт репетировал, как он будет меня раскалывать.