Я уже доедал второй гамбургер, когда дверь в тюремной стене открылась и оттуда вышел пожилой человек без шляпы.

Даже на таком расстоянии было видно, что его серый костюм не из тех, которыми правительство одаривает заключенных, выходящих на свободу, – он выглядел дорогим и сшитым по последней моде. Его отлично вычищенные черные ботинки блестели на солнце. У него были седые волосы, но лицо издалека было трудно разглядеть – только квадратный подбородок и густые брови.

Как только он появился, я бросил недоеденный гамбургер на тарелку и вскочил.

– Подожди, пока он подойдет к машине, – предупредил Билл.

– Да, конечно, – ответил я и подбежал к двери. Однако Кэпп не пошел к машине, а повернул в другую сторону. Странно, подумал я, ведь это наверняка Эдди Кэпп – подходящий возраст, время освобождения из тюрьмы, дорогой костюм...

«Крайслер» скользнул вдоль бордюра и покатил по улице с той же скоростью, с какой шел Кэпп. Тот даже не оглянулся, скорее всего просто ничего не заметил.

– Что за чертовщина тут творится? – удивленно пробормотал Билл.

– Садись в машину и давай за мной, – быстро сказал я. – Не отставай больше чем на квартал.

Он озадаченно покачал головой и бросился к машине. Бармен и двое посетителей застыли, изумленно глядя на меня. Я вышел из бара и зашагал за «крайслером».

Так мы прошли три квартала, словно участвовали в каком-то дурацком спектакле. Впереди по левой стороне улицы шел Кэпп. За ним на расстоянии в полквартала следовал «крайслер», затем – я, а в квартале от меня – Билл в нашем «меркюри». Судя по выбранному направлению, Кэпп держал путь на автобусную остановку.

Когда мы оказались в тихом квартале, «крайслер» круто свернул на левую сторону дороги и рванулся вперед – было ясно, что водитель задумал сбить Кэппа.

– Берегись! – завопил я и метнулся к «крайслеру». Больная лодыжка не давала бежать быстро.

Услышав мой крик, Кэпп оглянулся; увидев в паре шагов от себя радиатор «крайслера», проворно отскочил назад и, перевалившись через живую изгородь, упал на газон перед чьим-то домом.

Залаяла собака. «Крайслер» по параболе вырулил обратно да дорогу.

Человек, сидевший рядом с водителем, высунулся из окна и начал палить в меня – точно так же, как когда-то стрелял и отца. Я заметил, что у него маленькие усики.

Выхватив из-за пояса револьвер Смитти, я прицелился в машину и шесть раз нажал на курок. Голова усатого безвольно поникла, а рука с револьвером повисла вдоль дверцы машины. Водитель резко повернул направо, и, судя по тому, как расслабленно болталось тело стрелка, он был мертв.

Стоя посреди дороги, я рассмеялся. Когда я служил в Германии всего четвертый день, двое ребят из моей роты затащили меня в публичный дом «Кайзерслаутерн» в Амиланде. Мне было стыдно признаться, что я девственник, и я страшно боялся, что у меня ничего не получится. Проститутка, которую мы «сняли», вела себя настолько равнодушно, что я взбесился и буквально набросился на нее, пытаясь хоть как-то расшевелить. Мои старания оказались не напрасными, и она кончила, чего у нее не было с двумя другими парнями.

Возвращаясь на базу в автобусе, я на радостях разбил окно. Вот и сейчас я чувствовал себя точно так же, наблюдая, как «крайслер» сворачивает за угол и исчезает из виду.

Рядом взвизгнул тормозами «меркюри», и тут через пролом в изгороди на тротуар вывалился Кэпп, с трудом держась на ногах и шатаясь. Левая брючина была разорвана на колене. Спасая жизнь, он сделал великолепный для своих лет рывок, но все же возраст давал о себе знать.

Согнав с лица улыбку, я открыл заднюю дверцу «меркюри», бросил на сиденье револьвер, схватил Кэппа за руку и, втолкнув его в машину, залез следом за ним. Черноволосая женщина в цветастом фартуке – видимо, хозяйка дома – подбежала к пролому в изгороди и застыла, глядя на нас. Собака продолжала надрываться. Билл вдавил в пол педаль акселератора, и мы умчались из Даннеморы. 

Глава 16

Кэпп оправился от потрясения довольно быстро. Вытащив из-под себя револьвер и повертев его перед глазами, он повернулся ко мне.

– Погано ты стреляешь, парень. Ты снял его только с четвертого выстрела, а следующие две пули потратил впустую.

– У меня только один глаз. Трудно правильно рассчитать расстояние.

– А-а. Тогда все в порядке. – Он быстро взглянул на широкий затылок Билла и заявил:

– Если это налет, то вы оба рехнулись. Я никому ничего не должен, ни цента.

– Мы всего лишь хотим задать вам пару вопросов, – сказал я.

Он внимательно посмотрел на меня и усмехнулся. У него были белые вставные зубы, но это шло ему гораздо больше, чем Кришману.

– Интересно, сынок, был ли ты на свете, когда меня посадили?

– Был.

– Тогда тебе очень повезло, что ты так долго прожил. – Он помахал револьвером, держа его за ствол. – А если бы я проломил тебе башку этой штукой? Что бы тогда делал твой напарник?

Я спокойно выдержал его насмешливый взгляд.

– Послушайте, нам не до шуток.

Некоторое время он продолжал разглядывать меня, а потом с грустным видом бросил револьвер на пол.

– Я старый человек и собираюсь уйти на покой. – Он откинулся на спинку сиденья, глядя прямо перед собой. Потом перевел взгляд на потолок кабины, притворяясь, что ему плохо. – Жестокий безжалостный мир. Как хорошо, что теперь все это позади...

– Не все.

Он перестал валять дурака и, повернувшись ко мне, сказал ровным голосом, почти не разжимая губ:

– Тогда задавайте свои вопросы и катитесь к черту.

– Почему убили Уилларда Келли? – немедленно спросил я.

На его лице одно за другим промелькнуло несколько выражений удивление, беспокойство, напряжение, выдававшее лихорадочную работу мысли, и, наконец, полное бесстрастие.

– Черт возьми, что еще за Уиллард Келли такой?

Подняв с пола револьвер, я слегка постучал рукояткой по его колену.

– Говорят, у стариков хрупкие кости.

– Вот еще. Я обзавелся всеми нужными рецептами. Дважды в день принимаю по столовой ложке гноя сифилитика. Это новое лекарство для пожилых людей.

– Вам давали читать журналы. Это, конечно, здорово, только повторяю, мне не до шуток. Как ваше колено? – Я вновь стукнул его револьвером, и на этот раз он болезненно поморщился. – Ну так за что убили Уилларда Келли?

– Наверное, кому-то не приглянулся.

Я снова стукнул его, и он схватился за колено. Его руки выглядели старше, чем лицо – на коже вздулись синие вены. Я шмякнул его по руке – и он со вскриком отдернув ее, прижал к груди. Тогда я опять приложил его рукояткой по колену.

– Ну ладно, сволочь, – прошипел он, – давай, ломай мне кости. Будет даже лучше, если я потеряю сознание.

– Не потеряете. – На этот раз я ударил сильнее. Его лицо побледнело, а вокруг глаз и губ четче обозначились морщины. – Почему убили Уилларда Келли?

Он отвернулся к окну, и я нанес ему еще один удар, но он оставался в сознании.

Мы выехали из Платтсбурга и через несколько миль наткнулись на поворот с рекламным щитом, расхваливающим дачные коттеджи на берегу озера Шамплейн.

Ниже на маленькой табличке было написано: «Закрыто после Дня труда». Значит, сейчас там ни души.

Это были аккуратные белые домики со слегка поблекшей красной окантовкой, стоявшие в ряд вдоль берега озера. Между ними и озером тянулась узкая асфальтовая дорожка. Вокруг никого не было, но на дорожке остались следы шин автомобиля каких-то рыболовов-браконьеров.

Кэпп не хотел выходить из машины, и Биллу пришлось выволакивать его из кабины за волосы. Затащив в узкий проход между двумя коттеджами, мы прислонили его к белой дощатой стенке, и он встал, поглаживая ушибленную левую ногу. Со стороны озера нас закрывали деревья. Билл оценивающе посмотрел на Кэппа и перевел взгляд на меня.

– Помни про Макэрдла, – предупредил он.

– Ладно: Я буду осторожен.

– Про Макэрдла? – переспросил Кэпп.

Я кивнул.