— Прекращайте, всё, что вы здесь огульно называли душой, совестью в военной среде уже давно стало сводится к элементарному любоначалию. Если быть честным каждому из нас перед самим собой, мы ведь не душу-то свою в дело вкладывали, а только лишь свои низменные карьерные устремления. Иначе не разоружили бы нас как щенков в середине девяностых. Вон, возьми хотя бы турецкую армию: попробуй янычарам жалование хотя бы на сутки задержи — завтра же будет правительственный переворот. А о нас по полгода ноги вытирали, и ничего… Мы утёрлись и стерпели… А теперь этот процесс уже неостановим: власть убедилась в том, что «человека с ружьём» можно вполне комфортно для себя унизить при необходимости. Например, при надуманной необходимости оказаться белым и пушистым в глазах Парижского клуба… И я думаю, что это плата за былой наш грех гордыни. Вот ежели бы мы за Россию, а не за свою шкуру радели… За звания, должности, блестящие значки и звёзды на погонах, близость к продовольственному складу… Я думаю, всё могло бы быть по другому… А насчёт того, что вы куда-то душу вкладывали… Это, наверное, была не душа, а нечто другое… Потому как, если бы вы куда-то душу вложили, то просто так развалить страну и армию вы бы уже не дали…
— Да, ладно… Хватит нам этого блаженного слушать — у него ведь крыша уже давно съехала, несёт всякую чушь: честь, совесть, душа, грехи… Фуйня это всё. Чистой воды — поповщина. Вы поглядите-ка сами, на чём эти праведные попы нынче разъезжают по территории православия. Ещё когда в Германии шестисотых «меринов» по пальцам пересчитать можно, у нас — пожалуйста, на проезжей части дорог полный аншлаг новинок немецкого машиностроении. И почти из каждого «мерина» поповская ряса торчит. Проехался тут недавно по всей великой нашей речке Волга на теплоходике. Кругом запустение: не полей под посевами, ни стад коровьих, зато кругом златые купола… Если заводик какой попадётся, то обязательно разрушенный и разворованный… Им ведь это бесовское государство какую привилегию дало? Беспошлинной закупки алкоголя за рубежом… Подумать только… Им и Госкомспорту… То есть, две особо уважаемые организации, самым тесным образом связанные с алкоголем: церковь и спорт. Уважаемые организации, которые самым беззастенчивым образом спаивают свой народ и строят на эти греховные деньги, кто во что горазд. Кто, златоголовые храмы, а кто дворцы спорта… Охренеть… А кто в них, в эти учреждения в скором времени будет ходить? Или их опять в скором времени переделают в ЛТП? Точно бесовщина какая-то… А вы, дураки, их кормите… В церкви свечки ставите… Вы только задумайтесь: себестоимость изготовления каждой свечки составляет порядка рубля, а в церкви она уже двадцать рубликов стоит. Да ещё всякие пожертвования по ящичкам из грошёвого своего денежного содержания разбрасываете. А эти рясофорные бездельники смотрят на вас и только посмеиваются… Над вами, между прочим, посмеиваются — законченными в беспредельной тупости своей дураками блаженными. Посмеиваются и продолжают растить морды за ваш счёт. И поговаривать при этом: «Помогите ради Христа, не смотрите, что морда толста». А чтобы морда не шокировала особо впечатлительных граждан, попы просто вынуждены отращивать бороды. Борода-то она толстоту лица, хоть не намного, но скрадывает.
— Уважаемый, я бы попросил насчёт блаженных! Мне до этого высокого звания ещё очень и очень далеко… А тебе, дебилу заблудшему (тьфу, сказано ведь в Писании: не осуждай брата своего), уже пора бы уловить возникшую по какому-то несчастью разницу между верой, религией и церковью. И не всякий приход — храм, и не всякий поп — батюшка…
— Да ну тебя на фиг! Хватит народ баламутить! Самое главное в настоящее время это то, сможешь ли ты сегодня хороших денег заработать… Заметь, не украсть, а именно — заработать. Я вот, например, работаю директором кладбища и спокойно себе по пять штук «грина» в месяц отдалбливаю. Чувствую себя при этом вполне прекрасно. И никто мне не сказал до сих пор, что западло, мол, с мёртвых денег получать. Но я же не с них?! Я же всегда с внешне безутешных родственников! А эти всё крутятся и не знают с какой стороны подойти:: «Николай Егорыч, а можно мы это? Николай Егорыч, а можно ли то?» Да, конечно можно, чёрт вас дери: платите и делайте. Хотите на холмике сухом закапывайте, хотите в мокрой низинке… Любой каприз, как говорится, за ваши деньги…
— Ну, что же — это занятие выглядит вполне достойным для русского офицера…
— А что ты ёрничаешь всю дорогу? Я, например, на пиве неплохо зарабатываю. Дачку себе двухэтажную уже отгрохал со всеми удобствами. Вернее, это уже не дачка, а полноценный загородный дом с газом и очистными сооружениями.
— Всю дорогу? Мы уже давно никуда не движемся. А занятие ты себе выбрал тоже очень правильное, тебя ведь как раз именно этому восемь лет учили. Сначала в училище, да потом ещё в академии: пивом на рынке торговать… Я же у тебя дипломным руководителем был в академии, если ты это ещё помнишь. Да и тема диплома у тебя была, если я не ошибаюсь: «Влияние роста потребления пива гражданами Российской Федерации на качество предоставления услуг сотовой связи». Очень актуальная, кстати, даже по нынешним временам тема.
— Слушай, Просвиров, мне тут сообщили, что ты тоже в «стратегах» служил, — обратился к Сергею, неожиданно подошедший откуда-то из глубины восточного зала, с трудом узнаваемый однокурсник, которого он мельком видел когда-то в одной из многочисленных своих командировок.
— Служил. Мы же даже с тобой где-то виделись. Честно сказать, уже не помню где.
— А в Первомайск тебя случайно не заносило?
— Как же, было дело. Пропарился там пару месяцев в командировке. А что?
— Вот там и свиделись. Жаль, что тогда и поговорить-то даже на коротке не удалось. Ты проездом из столицы, а я там десять лет, как ты говоришь, пропарился…
— Не из столицы, а из Питера… Да и проезд тогда порядком затянулся. Ну, а тебе грех жаловаться. Первомайск — это рай для стратегического ракетчика…
— Согласен. Это всё же не Чита какая-нибудь… А хочешь глянуть, во что превратили этот ракетный рай наши «нэзалежные та самостийные»?
— С удовольствием. Продемонстрируй.
— Ну, удовольствие ты вряд ли получишь… Но, пожалуй, тебе это будет интересно. Вот стопка фотографий с памятных мест. Смотри и старайся не расстраиваться.
Сергей с болью в сердце смотрел на фотографии развороченных ракетных шахт и командных пунктов и думал: «Зачем всё это было…, напряженный труд сотен тысяч людей, приехавших туда со всего Советского союза и трудившихся там долгое время и с полным напряжением сил? И кому всё это было надо…? Выходит, что вся жизнь прошла зря? Афган — государственная ошибка, вы все законченные придурки, и «мы вас туда не посылали»… Годами отлаживаемая боевая подготовка батальона, готового полностью взять на себя всё боевое управление стратегическими ядерными силами в случае уничтожения стационарных пунктов управления — швах: все учения свелись нынче к выезду отдельных аппаратных раз в год и то, что называется, «под забор». Братья-славяне — безъядерная держава. Секреты слили дяде Сэму в счёт оплаты за куриные окорочка, а всё остальное тупо разворотили… Налоговую полицию по слёзной просьбе вороватых олигархов помножили на ноль. И что в итоге? Следов положительной деятельности отдельно взятого индивидуума и сотен тысяч подобных ему на земной поверхности почти не осталось. Может, всё это некая цена за резко возросшее благосостояние? Вне всякого сомнения. Рост благосостояния, что называется, налицо: полный пакет приобретённых за годы службы заболеваний плюс, не известно откуда взявшиеся ранения. К о всему этому может быть присовокуплена просторная и очень удобная для проживания четырёх человек двухкомнатная квартира в «хрущёбе» и вполне достойная для уважающего себя нигерийского нищего пенсия. Стоп, стоп, стоп! Забываешь, однако, охальник, про приобретённое когда-то средство передвижения! Ну, конечно, это же всё от врождённой скромности происходит… Не надо бы забывать про свой «русский мерседес» — «копейку» восьмидесятого года выпуска. Ну и что, что древняя она, зато почти итальянского производства! Итальянцы ещё не успели окончательно покинуть «ВАЗ» и с явным облегчением квасили в обычной по своей отстойности тольятинской гостинице ожидая трансфера в аэропорт, а заветная «копейка», в это самое время, медленно сползала со стапелей. Так что плакать нечего… За это, как говорится, можно было и послужить без малого три десятка лет…».