Поэтому не захотели служить в этой организации очень многие из налоговых полицейских. Как правило, самые толковые из них. Им это было не интересно. А балласт тут же переметнулся и благополучно продолжил служить в этом странном ФСКНе. (Да-да. Несмотря на строгий отбор, присутствовал балласт и в налоговой полиции. А как же без него? Он есть в любой организации. Куда-то надо же девать многочисленных бездарных родственников высокопоставленных чиновников. Они ведь, бездари-то эти, погибнут от голода в условиях рыночной экономики. А так…, в погонах и деньги, пусть не большие, но ведь платят же… Умереть голодной смертью не дают никому. Зато балласт он всегда придаёт организации некую устойчивость. Талантливые они всегда амбициозны… А амбициозные — они всегда чего-то ищут, они приходят и уходят, а балласт всегда остаётся. Остаётся и этим цементирует любые организации). Балласту-то какая разница: что налоги, что наркотики…, всё едино.

Профессионалам менять сферу деятельности гораздо сложнее. Профессионализм — это знание нюансов. А эти знания накапливаются годами и накладываются на выработанные теми же годами образ мышления и манеру поведения. В то переломное время спонтанно родился анекдот, повествующий о том, как бывший налоговый полицейский, ставший в одночасье полицейским с приставкой «нарко», ловит на месте преступления наркоторговца и предъявляет ему обвинение в нарушении правил торговли, выразившееся в отсутствии кассового аппарата.

Части вполне сложившихся профессионалов, имевших невысокие звания (до майора включительно) было милостиво предложено перейти в различные Управления по борьбе с экономическими преступлениями МВД (функции налоговой полиции были переданы именно этому ведомству). А подполковники, полковники и генералы налоговой полиции МВД были не нужны. Зачем? Своих, как говорится, «немеренно» (некоторые из кадровиков, не моргнув глазом, даже изволили выражаться иначе: «как собак нерезаных». И пришлось этим офицерам, имеющим старшие и высшие звания рассосаться по различным ЧОПам и службам безопасности ООО, ЗАО, ОАО и т. д. В их числе мог оказаться и успевший дослужиться до полковника Сергей Просвиров, но учтя его кандидатскую степень и множество печатных научных трудов, выполненных ещё в Военной академии связи, ему предложили должность старшего преподавателя в Академии управления МВД РФ. Ну а какую ещё должность ему могли предложить? Начальствующие должности заняты, для оперативной работы уже староват, для следственной — нет юридического образования… Значит путь только один — в преподаватели. Ну что ж, это довольно распространённая практика в правоохранительных органах: когда человека не знают куда пристроить (вроде уже не нужен никому, а выгнать почему-то жалко), его тут же переводят в преподаватели.

Академия готовила офицеров старшего и высшего состава МВД, наподобие Академии Генерального штаба, которая готовила офицеров того же ранга, только для армии. После долгих раздумий Сергей это предложение принял и вскоре, поменяв питерскую квартиру на квартиру в подмосковных Люберцах, переехал со всем семейством на новое место жительство. Это был не простой шаг для полковника и его боевой подруги. Ведь с Питером у них было связано очень многое: молодость, свадьба, рождение детей, друзья и подруги. Да и к самому городу, его строгой архитектуре и своенравию успели прикипеть они многими участками своих мятежных душ. Было много раздумий и сомнений, но окончательную точку при принятии такого непростого решения поставило обещание руководства академии посодействовать полковнику в улучшении жилищных условий. К тому времени дети подросли и превратились в весьма габаритных юношей-хоккеистов. Пропорционально росту юношеских габаритов быстро уменьшились размеры занимаемой жилой площади. И казавшаяся совсем недавно ещё очень просторной (после комнаты в коммуналке) двухкомнатная квартира вдруг превратилась в жалкую клетушку. Увеличить количество квадратных метров, служа в Питере, не представлялось возможным. Полная безнадёга. За шесть лет службы в налоговой полиции Сергей не помнил, чтобы кому-нибудь предоставляли квартиры, кроме семей погибших сослуживцев. А тут — нате, пожалуйста, вам: «мы будем ходатайствовать перед правительством города и уверены, что нам не откажут». Ну что же, время, как говорится, покажет.

Это оно когда-то, чего-то там покажет, а сегодня время уже поджимало: приближался сентябрь и вместе с ним новый учебный год, поэтому квартиру поменяли не глядя, надеясь исключительно на добропорядочность противоположной стороны обмена. Сравнение квартир производилось по достаточно небольшому количеству критериев:

— Есть ли плитка в туалете и ванной?

— Да, да, конечно. Не итальянская, но всё приличненько.

— Застеклён ли балкон?

— Да, да. Окна не купе, но всё выглядит приличненько.

— Входная дверь?

— Металлическая, конечно же.

— И тоже выглядит вполне приличненько?

— Да, да, конечно же. Даже не сомневайтесь.

— А из чего сделаны полы?

— Полы покрыты линолеумом. Не новый он, конечно же, но всё выглядит очень даже приличненько.

Оформив все необходимые документы, Сергей, не забыв прихватить с собой супружницу, вскоре попылил на своей «копейке» по знаменитой трассе Е95. Принимая во внимание дальность предстоящей дороги для подобного класса автомобилей, Сергей перед выездом предпринял последнюю попытку уговорить супругу воспользоваться другим транспортным средством:

— Ну чего ради ты будешь мучиться? Кондиционера нет, радио за городом не работает… Езжай-ка ты себе спокойненько поездом. Вечером спать заляжешь, утром проснёшься уже в Москве. Хоть поспишь как следует, отдохнёшь — дел впереди невпроворот.

— Нет, нет. Ты слишком устал за последнее время. Можешь уснуть за рулём. Я буду следить за тобой.

— Ну, как знаешь…

В итоге, утомлённая сборами жена проспала аккурат до славного города Вышний Волочок, плавно покачиваясь на ремне безопасности, несмотря на громкое пение, взбадривающего себя полковника. Заслышав жуткие звуки полковничьего пения, исходящие от летящей в неведомую даль «копейки», шарахались в разные стороны даже особо шумоизолированные иномарки. Однако вокал исполнителя не производил никакого впечатления на жену полковника. Видимо, из-за отсутствия этого самого впечатления она и не просыпалась, что временами очень сильно досаждало самозабвенному в своём неистовстве певцу, неожиданно лишившемуся единственного слушателя.

Так или иначе, въехав ближе к вечеру на МКАД первопрестольной, супруги не утерпели и решили перед тем как остановиться на постой у родственников, заехать на свою «новую» квартиру. Приехав на окраину некогда славного своими трудовыми традициями города Люберецы, супруги с трудом отыскали свой новый дом среди гнездившихся повсюду пятиэтажных хрущёвок. Света в подъезде, естественно, не было. Сергей первым вступил в таинственный, пропитанный кошачьей мочой полумрак и ощутил под ступнёй что-то мягкое. «Что-то мягкое» поначалу как-то по-нечеловечески вскрикнуло, а затем совсем по человечески причмокнуло и забормотало что-то нечленораздельное. Щёлкнув зажигалкой, Сергей обнаружил под ногами чьё-то вусмерть пяное и поэтому находящееся в глубоком сне тело. Вероятно, это тело принадлежало какому-нибудь известному всей округе алкоголику. Поэтому супруги не стали это тело тревожить и, уважительно переступив через его завоёванный годами авторитет, быстро поднялись на второй этаж. На лестничную клетку выходило три двери. На двух дверях красовались металлические номера, не совпадающие с номером квартиры прибывших автопутешественников. Явно напрашивался вывод о том, что утомлённым путникам принадлежала третья квартира. Та самая квартира без номера, вход в которую преграждался старой деревянной дверью с любовью обшитой драным дерматином. Не вызывало абсолютно никаких сомнений то ощущение, что драный этот дерматин на протяжении не менее двадцати лет верой и правдой служил своим прежним хозяевам, чем снискал их глубочайшее уважение. По всей видимости, именно это неподдельное уважение и не позволило прежним хозяевам в свое время поменять ветерана на его ответственном посту. Сейчас же сквозь многочисленные бреши из дерматина предательски выглядывали пожелтевшие клочья медицинской ваты, изготовленной в шестидесятых годах двадцатого века для совершенно иных целей. Моментально ощутив витавший в воздухе подъезда аромат подвоха, Сергей тут же предложил дражайшей супруге перенести осмотр вожделенной квартиры на завтрашний день, но супруга всёж-таки настояла на немедленном осмотре места происшествия, и Сергей осторожно провернул ключ дверного замка. В лицо ударил хорошо знакомый запах застарелого трупа. «Тьфу, блин! Этого ещё не хватало… Впору понятых вызывать». Войдя в квартиру и включив свет в прихожей (только там висела наспех нанизанная на оголённые на концах провода лампочка), новоявленные жильцы смогли оценить грандиозность обмана охмуренных сладостью наживы обменщиков. Всё действительно «выглядело вполне приличненько». И следы многочисленных протечек на потолке, и растрескавшаяся, висящая на честном слове пожелтевшая «совдеповская» плитка в ванной (в туалете, невзирая на убедительное «Да, да, конечно же…» отсутствовала даже таковая), и почерневшие от времени, а местами просто сгнившие элементы остекления балкона. И ещё многое-многое другое, которое очень трудно описать, не впадая в состояние крайнего омерзения. А в это состояние не хотелось бы попадать… Иначе непременно захочется чего-нибудь выпить. А это всегда чревато: во-первых, лишние расходы, а во-вторых, угроза впасть в алкоголизм и связанные с ним проблемы (деградация личности, распад семьи, исключение из социума и т. д., и т. п. Хотя исключение из социума…, может, это — благо?) В общем, всё это безобразие досталось переселенцам вместо родной питерской квартиры, которую ещё совсем недавно с большой любовью и не меньшими затратами супруги отремонтировали. Видавшей виды боевой подруге полковника внезапно сделалось дурно. Виной тому, скорее всего, был этот тлетворный запах. Ну, конечно, где ей было к нему привыкнуть. Она ведь никогда не выезжала на место происшествия. А это было по силам не каждому из мужиков. Сергей сразу вспомнил старого питерского участкового Степаныча с «Выборгской стороны», с которым ему приходилось входить в квартиру с залежалым трупом, представлявшим большой интерес для налоговой полиции. (Конечно же, сам по себе труп не представлял никакого интереса. Полиция искала трупа в то счастливое для него время, когда он ещё мог самостоятельно передвигаться и утаивать от государства причитающиеся ему средства, но квартира трупа, вернее, некоторые её интерьеры, маскирующие хитрые сейфы, представляли для налоговой полиции большой интерес). У этого Степаныча абсолютно никакого интереса к квартирам с трупами не было. Прослужив более двадцати лет участковым, он так и не смог привыкнуть к запаху разлагающейся человеческой плоти, поэтому всегда просил Сергея: «Давай, давай Михалыч. Сам всё оформи, ты знаешь, как это грамотно делается, я подпишу. И вызывай там, кого полагается. С меня, сам понимаешь, чего причитается. С получки…, гадом буду». Поэтому, шутка ли? Майор за тридцать лет не привык, а тут супруга… Поэтому Сергей сгрёб жену в охапку и унёс в «копейку». Причины возникновения этого тлетворного запаха вскоре была выяснена: оказывается, в этой квартире водиночку доживал свой век старый-престарый дедушка… Поэтому ремонта квартира не видела лет двадцать и пришла в полное запустение. Удручённый снижением уровня качества своей увядающей жизни дедушка, совершенно неожиданно для себя, взял да помер. Не смог он перенести окружающего его упадка. А помереть изволил дед прямо квартире. Для родственников этот его поступок тоже явился полнейшей неожиданностью. А поэтому хватились родственники дедушки далеко не сразу… Только через неделю его хватились они… Сами понимаете, что может произойти с почившим в грусти дедушкой за неделю. Вот таким образом складывались обстоятельства. Но самое главное — это то, что «всё выглядело вполне даже приличненько». Главное — это, как говорится, чтобы костюмчик сидел. Вот и доверяй после этого людям…