Даумас снова протянул руки в сторону огня:

— Что вы предлагаете?

— Не пускать скальвов в наше селение! Они обманщики!

— Подстеречь и все отнять!

— Но так поступают только бродяги, которые скрываются в зарослях!..

От стены, где сидела молодежь, послышался голос:

— А почему бы нам самим не привезти все, что нам нужно?

Все умолкли, на мгновение задумались: отчего им никогда не приходила на ум такая простая мысль?

— Так ведь дороги никто не знает!

— В чужих краях даже смельчака не оберегают наши боги, а без их помощи кто осмелится идти?

— Кто знает чужих богов? Кто знает, как надлежит с ними поступать?

— Наши боги помогут нам всюду, где бы мы ни оказались! Ведь наша родина будет вместе с нами!

— Попытайся, если так смело рассуждаешь, отправиться на землю сембов! Если ты такой умный!

Все притихли, терпеливо ожидая, что скажет тот, кто предложил отправиться в неразведанные края.

— И попытаюсь!

Даумас протянул руки:

— Я помню рассказ, что дорогу к земле сембов мы проложили с давних пор, только позднее позабыли ее. Надлежит идти и идти вдоль берега моря, вплоть до устья Нямунаса. Затем нужно переправиться через море. Оно там узкое. От Большого моря его отделяет земля Белой косы[22]. И следует пройти дальше на юг такой же путь, как до Нямунаса… Сембов, сказывал дед, нечего бояться. Они, как и скальвы, как и люди на севере, относятся к одному и тому лее великому племени. И их язык похож на наш…

— В молодости, — поддержал Даумаса Унтулис, — я ходил к Нямунасу… Даже знал тропы, ведущие через лесные заросли…

— Так что мы решили? — спросил Даумас, выслушав рассказ Унтулиса о путешествии через лесную чащу.

Принять решение оказалось нелегко. Мужчины глядели друг на друга. Руку поднял кузнец:

— Давайте собирать мед, запасать воск, откладывать янтарь, добывать на охоте зверя и заготавливать меха. Если договоримся со скальвами, тогда обменяем все это на их товар. И для севера кое-что запасем. А одновременно давайте отрядим своих посланцев на землю сембов. Пусть они там ко всему присмотрятся…

— Почему только до сембов? — снова послышался голос около стены. — Мы можем путешествовать и дальше! На юг!..

Даумас протянул руки к огню, как бы заканчивая разговор:

— Будем ждать скальвов. Отправим также своих посланцев к сембам. А в следующий раз, возможно, и дальше! Пусть так и будет!

— Пусть так и будет!

Трижды повторили собравшиеся слова Даумаса, тем самым принимая окончательное решение. Затем раздались возгласы:

— Даумас мудрец!

— Слава Даумасу!

Но кое-кто переговаривался шепотом:

— Понадобилось ему одобрение молодежи!

— Что эти сосунки понимают?

— Посмотрим, посмотрим…

Голоса перекрыл могучий бас Даумаса:

— Ступайте все… Я спрошу богов, кому отправиться в путь и когда…

Даумас опустил руки и устремился к огню…

Нумас опустел. Только в середине помещения склонилась над огнем седая голова Даумаса.

— Надо решиться. Мои люди не могут жить, замкнувшись в своем кругу, вдали от мира. Мир сам стучится в наши двери…

Даумас взял из сосуда горсть конопляных семян и высыпал в огонь.

— О могущественный Пяркунас, посылать ли мне наших людей на землю сембов?

Пламя метнулось кверху, рассыпало сотни искр, как бы соглашаясь с Даумасом.

— О могущественный Патолас[23], будешь ли ты охранять их от страшных опасностей?

Даумас бросил в огонь щепотку пахучей травы. Огонь принял ее, и вверх над пламенем потянулся столбик дыма. Он вздымался, словно фигура белого старца.

— Благодарю тебя, владыка тьмы! А ты, могущественный Патримпас[24], благословляешь их в путь?

Стоило Даумасу произнести эти слова, как у его ног зашелестел большой уж. Он поднял голову и, словно выжидая, смотрел на Даумаса. Верховный кривис подвинул поближе к себе плоский сосуд, взял стоявший рядом кувшин и налил молока. Уж потянулся к нему.

Даумас снова склонился над огнем…

На следующее утро глашатай оповестил всех, что главные боги балтов велели отправляться в путешествие Гудрису, Купрису и Айстису.

Только об этом и говорил весь род. Боги знают, кого послать. Гудрис — мудрый и храбрый охотник, воин и путешественник. Окрестные леса он знает как свои пять пальцев. Куприс из тех, кого с первого взгляда не приметишь, но без кого не обходится ни одна сделка с приезжими купцами. К тому же он и сам не раз отправлялся к соседям. Старики немного сомневались, следовало ли посылать Айстиса. Очень уж молод, совсем недавно выдержал испытание на зрелость[25]. Правда, всем известны его ловкость и смелость. Когда на него внезапно бросился волк, он не дрогнул, одолел зверя рогатиной! Женщинам особенно нравилась вежливость Айстиса, его умение проявлять уважение к каждой из них. Молодежь была на его стороне хотя бы потому, что он представлял молодое поколение.

Только отец молчал. Никто не знал, что в полночь Даумас через своего ближайшего доверенного еще раз созвал самых мудрых мужчин рода и держал с ними совет, кому суждено отправиться в дальние края. Тогда и было решено, что из молодых в путь отправится Айстис. Юноша уже неплохо овладел кузнечным ремеслом, и путешествие должно было послужить его дальнейшему росту…

Ночью Айстис спал беспокойно. Снились ему несущиеся во весь опор кони, завывающие, свистящие ветры. Наутро он поднялся, так и не отдохнув, увидел склонившуюся над постелью мать.

— Сынок, ты всю ночь метался… Не захворал ли?

В глазах матери промелькнула искорка надежды.

— Нет, нет. Я здоров!

Мать сразу сникла, а отец вздохнул с облегчением.

— Вот и хорошо, — сказал он, — поешь и беги на площадь. Когда солнце поднимется над старым дубом, наступит час Великой Клятвы. Тебя уже ждет Даумас…

Выйдя из дому, Айстис увидел, что все родичи от мала до велика, кто только в состоянии передвигаться, спешат в сторону священной дубравы[26]. Придя туда, они собирались в тени деревьев, невдалеке от дуба, под которым горел огонь. Близко к нему могли подойти лишь кривисы, помощники Даумаса, сам верховный жрец и молодые девушки, вайдилуты[27], посвятившие себя опеке вечного огня. Только им было разрешено перешагнуть через выложенный из камешков круг, который опоясывал дубраву. За ним стояла и беседка, в которой обитали боги великого племени. В дни больших праздников кривисы показывали их людям — подносили к вечному огню.

Айстис их уже видел: Пяркунаса, могущественного и страшного мужчину, изготовленного из кряжистого дуба, украшенного красной бородой и венком из пламени; Патоласа, древнего, седого, с головой, закутанной в белую ткань. У ног Патоласа кривисы клали черепа человека, лошади, коровы — символы бога смерти. В сторонке от тех богов обычно стоял Патримпас. Этот бог, молодой, как и сам Айстис, с венком из колосьев на голове, ему очень нравился.

Когда юноша подошел к дубраве, боги уже были доставлены, стояли каждый на своем месте.

Подул ветерок. Он шевелил красную бороду Пяркунаса, ткань, в которую была укутана голова Патоласа, и высохший венок Патримпаса. Однако внимание Айстиса привлекали только сопровождающие Патримпаса ужи. Они лакомились из блюдечек, поставленных на землю у ног бога.

Вокруг не умолкали разговоры:

— Когда они отправятся в путь?

— Сейчас узнаем.

— А когда вернутся?

— Это зависит от воли богов!

— Теперь уже месяц лепинис? Пройдут висъявис, виржюс, а в месяце висгавис они и доберутся до цели… Пусть там пробудут весь месяц спалинис, а затем за три месяца — секис, пушюс и рагутис[28] — вернутся. Как раз с наступлением весны, с первыми перелесками следует их ждать…