Вскоре он вышел к четырехугольному столбу, рисунок которого видел у Номеды, и вспомнил его название — обелиск. Столб высотой более ста пядей уходил в небо. Его верх, покрытый золотом или медью, ослепительно сверкал.

Айстис удивился: каких усилий потребовалось людям, чтобы выдолбить такую глыбу! Он потрогал пальцем обелиск. Это не песчаник! Ну и тяжело же, наверное, было обрабатывать этот материал…[85]

Из дворика вокруг белого обелиска Айстис перешел в каменный лес прекрасных колонн, которые как бы качались на ветру, будто деревья. Так и повеяло родными краями…

За лесом из колонн оказался большой двор, посреди которого возвышалась сужающаяся кверху башня. Айстис не знал, что увидел своими глазами священный пилон, с высоты которого жрецы Древнего Египта на протяжении тысячелетия провозглашали праздник Солнца. В день праздника на это поле выбегали тысячи самых красивых девушек страны и дарили свой танец богам…

…Ранним утром, когда восходящее солнце придало пустыне розовую окраску, три высокие подводы, покрытые белым полотном, направились на север. Богатства царских могил повезли в Вечный город. Сначала их доставят на побережье, а оттуда они поплывут в Рим.

Деревянные колеса скрипели, стучали но ухабам. Погонщики длинными прутьями подгоняли волов, группа всадников, сопровождающих подводы, весело переговаривалась.

Все были довольны. После долгой службы среди развалин вырваться в большой город, каким уже в то время была Александрия, — прекрасное развлечение!

Айстис ехал следом за первой подводой, с жадностью наблюдая за картинами жизни, открывающимися перед ним. Оба берега реки были покрыты блестящим черным илом. Эта плодородная земля была разбита на небольшие участки. На них копошились дочерна загорелые люди с мотыгами в руках. Разжиженная земля напоминала кашу — столько в ней было воды! Видимо, иначе нельзя: под жгучим солнцем все выгорит. Айстис с самого Карфагена не видел дождя. Центурион говорил, что около реки дождей вообще не бывает. На солнце сверкали ручейки, разделяющие поля. Похоже, эту воду земледельцы берут из реки… Айстис обрадовался, поняв, что рассудил верно, когда увидел мужчину, который брал из реки воду большим кожаным мешком и сливал ее в наклонный лоток.

Налево и направо вверх от долины простирались пески. Они то сужали долину, то давали ей возможность раскинуться во всю ширь, какую только можно было окинуть взглядом.

Слева пустыня была более ровной, а справа она складками уходила ввысь. Чем дальше от поста центуриона, тем гуще река была покрыта тростником. В воде всюду попадались цветы, напоминающие водяные лилии.

Кое-где на участках виднелись колодцы. Земледельцы извлекали из них воду, сами вращая колесо, вытягивающее канат, или с помощью волов.

Живительная влага стекала в деревянные лотки, а по ним — на крошечные поля, словно по маленьким акведукам.

— Давно уже наблюдаю за вами, — обратился к Айстису незнакомый ему смуглый юноша. Он подъехал на лошади и казался чуть старше Айстиса. — Вы тот таинственный чужестранец?

— Почему таинственный? — Айстис обрадовался собеседнику в долгом путешествии. Видимо, это центурион постарался.

— Меня зовут Такемт…

Молодые люди кивнули друг другу.

— Вам, вероятно, многое известно об этой стране?

Такемт внимательно оглядел Айстиса:

— Этот край — моя родина… Он похож на лотос. Его стебель — река, опоясанная зеленью, а цветок — дельта, на котором и расположена Александрия… Несколько лепестков, которые упали недалеко от стебля справа и слева, — это оазисы, клочки земли, пригодные для жизни. Там вода, растут деревья… На восток и на запад от реки — пески. Река течет с юга, из каких краев — никто не знает… Путешественники добирались только до места, где сливаются две реки — белая и синяя… Река, как морская волна, то поднимается, то опять возвращается в свое русло. Самая большая вода начинается, когда на небосклоне появляется звезда Сириус, иначе — Собака богини Исиды, Сотис. В этот день с незапамятных времен празднуется великий Праздник вод.

— И теперь?

— Безусловно.

— Несмотря на то, что страной правят другие?

— Что им до нас! Правителям нужны только наши богатства.

Такемт замолк, наверное не желая разбирать с иноземцем тяготы своего народа.

— Давно ли у реки проживают люди? — поинтересовался Айстис, глядя на работающих в поле.

Такемт прикоснулся рукой к своим глазам, ушам, устам:

— Я еще молодой писарь. Мне не все известно. Более сведущие рассказывают, что люди поселились здесь вместе с рекой… Боги ее сотворили, чтобы людям было где жить. А было это очень давно… И еще рассказывают, что с тех пор страной правили более двухсот великих сыновей бога Солнца. Каждый правил по сроку, равному человеческой жизни, а то и дольше.

— О ваших богах я впервые услышал на севере Римской империи, но там знают только о богине Исиде. Она и есть выше всех?

— Исида очень сильная богиня. Но она господствует только в Дельте, поэтому и называется богиней Дельты, хотя ее признают и в верховьях реки. Но больше, чем Исиду, у нас почитают ее мужа Осириса, который, по обычаю, должен был быть ее братом. Рассказывают, что в древности Осириса предательски убил его брат Сет — бог пустыни, тело разрубил на куски и разбросал по всей стране. Жена-сестра Осириса, Исида, после долгих поисков нашла и собрала куски тела Осириса, оживила его и родила от него сына — бога воздуха Гора, который одолел Сета… Мы ежегодно празднуем день смерти и воскресение Осириса. Праздник длится восемнадцать дней и включает в себя ритуальную пахоту, посев, а также обряды с фигурой Осириса, сделанной из земли и зерна.

— Очень интересно! — не сдержался Айстис. — На моей родине тоже отмечают похожие праздники, знаменующие начало весенних работ на поле. А какие еще боги правят этой землей?

— Богов очень много. Каждый город почитает своих. Например, с давних пор в Мемфисе главным считается бог-творец Птах, изображаемый в виде быка. В Гелиополисе царствует Ра, бог Солнца, рожденный своим отцом — первобытным хаосом Нун. Позже Ра из этого хаоса создал всех богов, а из своих слез — людей. В южных номах утверждают, что людей создал на гончарном круге бог Хнум, рожденный у первых порогов, на острове Элефантины.

— В долине царей, в захоронениях, я видел богов, нарисованных в виде животных, птиц. Как это объяснить?

— Объяснить несложно, если знать, что уже в доисторические времена люди, обосновавшиеся у реки, почитали животных и птиц. Поэтому сокол олицетворяет бога Гора, богиню Бастед изображают с кошачьей головой, бога письма, разума Тота — с головой птицы чибиса, бога потусторонней жизни Анубиса — с собачьей головой, бога воды Собека — с головой крокодила… Богиня войны Сохмет известна нам с головой львицы, а богиня неба Хатор — с головой коровы… На юге страны почитали богиню гармонии Мут, ее изображают так: две соединенные меж собой руки, поднятые вверх. Богиня покоя предстает перед нами в лике змеи, охраняющей покой в Долине царей…

Такемт замолчал и знаком дал понять, что больше не желает продолжать разговор на эту тему. Айстис повиновался его воле и прекратил расспросы, но ненадолго, ему очень хотелось как можно больше узнать о стране, в которую его забросили боги.

— Я живу далеко на севере, — начал он, — где не так жарко, но зато много воды, зелени. Там шумят леса и дубравы, много разных цветов. Скажи, как твои предки выжили на этой полоске земли, ведь ее ежеминутно надо поливать водой из реки?

— А что им оставалось делать? Пришлось учиться жить так, чтобы грозный Сет, бог пустыни, не мог свить гнездо там, где живут люди… Сначала так научились жить смотрители жизни — жрецы, потом они веками учили других.

— Я слышал, что жрецы — сердце вашей родины…

— Мой дед и отец принадлежали этой касте, и сам я тоже посвящен в жрецы, поэтому могу подтвердить, что знания накоплены огромные! Мы — люди дела, и в первую очередь интересовались, что может быть полезно в каждодневной жизни…