Люди послушно двинулись к своим машинам и палаткам, а я приготовился к разборке с женой. К моему величайшему удивлению она так же, как и все, развернулась ко мне спиной и направилась к нашему 'Уралу' вместе с сыном. Дочь привычно пристроилась к нашей компании, которая никак не могла переварить то, что произошло буквально пять минут назад… Серый уставился на Инженера:

— Ты чего-нибудь понимаешь?

— Не-а…

Протянул тот, глядя на меня. Я молча пожал плечами, но тут подал голос Эсминец:

— Кажется, до меня дошло…

Наши взгляды скрестились на нём.

— Что?!

Хором задали мы вопрос. Тот махнул рукой:

— Неужели непонятно? Им настолько надела наша безысходность, что Переход народ воспринял, как дар Богов! Тем более, что попали мы сюда не голые и босые, а приличным количеством, да ещё очень даже во всеоружии. Ну а когда услышали, что мы самые крутые в этой яичнице, вообще на седьмом небе от счастья…

— А телевизор?

С удивлением услышал я свой голос.

— Что — телевизор?

Спросил меня Владыка Войны. Потом сообразил:

— Ты его последний раз когда смотрел?

Я на мгновение задумался, потом просиял:

— В девяносто третьем!

— Сейчас там такой идиотизм, что даже женщины плюются!

Рассмеялась дочь, внимательно слушающая наши разговоры.

— Так, народ. Харош трындеть!

Серёга окончательно пришёл в себя.

— Костя, что у тебя с теми развалинами?

Инженер покопался в куртке, вытащил подробную распечатку, и мы склонились над ней, торопливо перекусывая бутербродами, наспех сделанными дочерью…

…Место, находящееся в двадцати километрах от нашего временного лагеря показалось по снимкам с разведчика на первый взгляд удачным: ровное пространство, на котором кругом располагались древние строения. Целая череда прудов или озёр, расположенная кругом. Остатки, судя по всему, шахт или подземных камер — пока было неясно. Неподалёку — массив большого леса. Словом, выглядело всё это очень завлекательно. И — недалеко. По нашим, разумеется, меркам. Но эти два десятка километров нам пришлось преодолевать почти весь день. И причиной столь медленного передвижения оказались наши вертолёты. Тащить двадцатитонные монстры по земле на ненадёжных шасси оказалось сущей мукой. Крохотные колёсики зарывались в грунт, трактора жгли драгоценную солярку, словно голодный после месячной диеты… Но к вечеру, с последними лучами зари мы всё-таки втянули машины в лагерь. Естественно, что люди и большая часть техники и все грузы были на выбранном нами месте куда раньше нас, и уже приступили к обживанию будущего города. Первым делом обшарили всю округу, особенно строения, точнее, их остатки. Выяснилась, кстати, довольно неприятная вещь — люди ушли отсюда не по своей воле, их изгнали, или завоевали. Потому что остатки каменных стен носили следы огня или камнебитных орудий. Впрочем, останков мы не обнаружили, что порадовало. Но то, что на город-крепость было совершено нападение — насторожило. По всему выходило, что здесь есть довольно сильные, по местным, разумеется, меркам, либо государства, либо племена. А значит… Получается, что мы не зря притащили с собой столько оружия и техники. Похоже, что оно нам очень сильно пригодится… Наконец, ближе к полуночи, все неотложные вопросы нам удалось решить и как-то скоординировать ближайшие действия. К тому явно сказывалась нервная встряска и ожидание чего-то непонятного. Хорошо, хоть нашими военными не нужно заниматься — мы забрали с собой практически готовую армию. Со своими командирами, специалистами, личным составом. Пусть и немногочисленную, но хорошо сплочённую и обученную, и самое главное, с колоссальным, по нашим меркам, боевым опытом в неутихающей уже четыре года войне. Так что здесь мы были спокойны. Гражданские же, глядя на уверенных в себе военных, тоже берут с них пример. Ну и обстановка на оставленной нами Земле… Вспомнилось, как я агитировал к нам на работу своих бывших коллег. Вначале они просто не поверили объявленному окладу — наши начальники получали столько же. Да ещё жильё, кормёжка, плюс семьи, которые должны будут жить с ними. Некоторые даже засомневались, но потом всё же рискнули… Надеюсь, что они не пожалели о своём согласии… Последний штрих — формировка рабочих команд и распределение техники. Быстро раскидываем людей по специальностям. В первую очередь — строителей, потом агрономов-земледельцев, геологи и остальные пока подождут, пока разведывательные партии и беспилотная авиация не прочешет округу и не убедится в отсутствии аборигенов. Или в их наличии. Но тогда придётся пустить в дело другую тактику. Ну а сейчас — спать, спать, спать…

…Как ни странно, возле выхода из командирского кунга меня встречает жена. Причём, довольно спокойная на вид. Привычно ворчит:

— Ты чего так долго? Ирина давно уже отдыхает, а ты…

— Ну так я же не просто переселенец, а оттуда…

Показываю пальцем вверх. Она едва заметно улыбается, толкает меня в спину:

— Пошли уж. Голодный, наверное.

Машу рукой:

— Не очень. Перехватили по мелочам.

— Тогда пошли, тебе выспаться нужно. Завтра опять встанешь ни свет, ни заря?

Вздыхаю:

— Пожалуй, выходных долго не будет… Пока обустроимся, пока всё наладится…

Она умолкает, идя чуть впереди. Потом замедляет свои шаги, дожидается, пока я поравняюсь с ней, берёт меня за локоть, чуть слышно спрашивает:

— Ты уверен?

Прекрасно понимаю, что она хочет знать. Но откуда я возьму верный ответ?

— Знаешь, хуже, чем на Земле не будет. Это точно. По крайней мере, сама видела — врачи лечат, а не калечат. Взятки не требуют. Кормят нормально. Крыша над головой скоро будет. Завтра с утра начинаем строительство. А послезавтра решим с сельским хозяйством. Или опять же завтра, но после обеда.

— Это почему?

— Сначала надо местность разведать. Мы ночью погоняли роботов, но что в темноте увидишь? Поэтому и оружие всем раздали. Пока не обживёмся.

— Местные… Они злые?

Машу успокоительно рукой:

— С чего? Тут всё настолько примитивно, ты не представляешь. Они даже этот материк не исследовали. А в местной Европе воюют.

Она на мгновение замирает:

— Так что, тут вообще никто ничего не знает?! Вы с ума сошли?

— Послушай, дорогая, мы не идиоты, чтобы лезть неизвестно куда и тащить за собой толпу народа! Сергей, наш старший, сюда три года лазил, и, как видишь, жив-здоров. Я с Ириной тут уже раз двадцать был. Не в смысле на этом месте, а вообще, в этом мире. Тоже ни насморка, ни кашля. Сама видишь.

Неожиданно она улыбается:

— Вижу-вижу. Ты, кстати, даже помолодел, между прочим. Но я думала, из-за того, что всё лето на воздухе, без нервов. Да и кормили нас… Ладно. Пришли.

Она останавливается перед стандартной палаткой, той самой, в которой мы жили ещё там. Неяркий свет из окошек, и тишина.

— А Вовка спит?

— Как же?! Это Ира без задних ног дрыхнет! А этот… Сам увидишь!

Я вхожу в палатку, скидываю с ног берцы, сую ступни в тапочки. Супруга толкает в бок:

— Вон там вода подогретая, помой сначала. Всё потом провоняешь.

Она права. Тем более, что ноги сейчас надо беречь. Топлива не так много, и оно почти всё уйдёт на строительство и на посевы. И пока мы не найдём источники нефти, и не запустим свои минизаводы по перегонке — жёсткая экономия… Вытираю ступни заботливо поданным мне полотенцем, затем вхожу в жилое отделение. Первое, что я вижу — сгорбившегося сына, увлечённо чистящего… 'ПК'? 'Печенег'? Нет. Хотя задница явно от него… Мать!!! Это же… Расширившимися глазами я смотрю на мертворождённого монстра Ковровского завода, АЕК — 999. Откуда он у нас?! И выпускался недолго, и в армию не попал, только в МВД. Впрочем, ладно. Машинка рабочая, и боеприпас стандартный. Только вот бегать с такой машинкой тяжело. И, надеюсь, не придётся…

— Сам выбрал?

Вовка гордо кивает, не прерывая своего занятия.

— А как же! Хорошая машинка!

— Ага. Вот когда побегаешь с ним, тогда и скажешь, что хорошая.