Новак раскурил сигару и, с наслаждением затянувшись, сквозь дым улыбнулся Эрлу:

— Сколько тебе лет?

— Тридцать пять. А что?

— Да так, просто любопытно. — Новак окинул взглядом кровать и в его глазах мелькнул недобрый огонек. — Однако же, зрелый возраст. В тридцать пять человеку следует знать причины своих поступков. — Он усмехнулся, видя замешательство Эрла, глаза рассеянно скользнули по его костюму и ботинкам.

— Как ты себе представляешь свое будущее? Уже решил, что будешь делать?

— Не знаю. — Эрл пошевелил руками и ногами, чувствуя тревогу и беспокойство. — Никогда не приходилось долго раздумывать. Я ведь небогат, произнес он с бледной улыбкой; но признавшись в этом, Эрл почувствовал раздражение, и волна неуправляемого гнева поднялась в его груди. — Полагаю, я все делаю правильно, — он поерзал на стуле, поглядел на стакан. Во всяком случае, достаточно правильно.

— Ты безработный, не так ли?

— Да, но это временно.

— Когда работал последний раз?

— По–моему, пару месяцев назад.

— В «Круглом гараже», угадал?

Эрл неуверенно улыбнулся:

— Откуда вы знаете?

— Мы следили за тобой, парень, — пояснил Новак. — Когда я позвонил тебе сегодня утром, ты меня не узнал. Я назвал имя Лефти Бауэрса, парня, с которым ты сидел в тюрьме. Все, что тебе известно, — что я друг кого–то, с кем ты сидел. Вот так–то.

— Полагаю, вы правы. — Эрл пожал плечами. — Да, это все, что я знаю.

— Ладно, не буду темнить, — сказал Новак. — Хочу только, чтобы ты понял следующее. Во–первых, Лефти рассказал мне, что ты отличный парень, водишь машину, и умеешеь держать рот на замке.

— Так вам нужен шофер?

Барк засмеялся, и Новак, слегка поморщившись, покосился на него.

— Дэйв, налей мне, не сочти за труд.

— О, конечно, конечно, — Барк тут же вскочил.

— Больше, чем шофер, — продолжил Новак. — Вот почему мы тебя проверяли. Барк когда–то был полицейским, и один его старый приятель нас выручил.

— Парень, которого я знаю много лет. — вставил Барк. Просто золото, а не человек.

— Должно быть, дело серьезное, — Эрл попытался улыбнуться. — Такое серьезное, что вы забеспокоились.

— Хорошо, что ты это понимаешь, — негромко произнес Новак. — Дело действительно важное, можешь поверить. Но успех и безопасность для нас значат много больше. — Склонив голову, он продолжал разглядывать Эрла сквозь дымные колечки, вьющиеся над его сигарой. — Я скорее предпочел бы получить тысячу баксов наверняка, чем ухватить сомнительный миллион. Я хочу, чтобы ты это понял. Я человек серьезный.

Из внутреннего кармана пальто он извлек конверт, в котором было несколько листков бумаги. Быстро пробежав их глазами, Новак заговорил снова.

— Итак, что мы имеем: Эрл Слэйтер, родился в Техасе в семье фермера. Шестнадцати лет пошел в армию, обманув призывную комиссию. Попал в воздушно–десантные войска, но после несчастного случая на учениях был переведен в пехоту. — Новак взглянул на Эрла: — Пока все верно?

— Повредил ногу, прыгая с парашютом, — как бы между прочим уточнил Эрл, пытаясь казаться спокойным; но воспоминания, нахлынувшие после слов Новака, разноцветным вихрем проносились в его голове. — Порвалась стропа и я стал падать, все быстрее и быстрее.

Он вспомнил, как земля неслась навстречу; казалось, что кукурузные початки тянутся вверх, как маленькие красные щупальца. Говорили, что летел он со скоростью экспресса; каблуки его парашютных ботинок глубоко вонзились в землю под весом падающего тела. Он был уверен, что слышал звук ломающейся кости, похожий на треск сушняка, но врачи уверили его, что это было лишь игрой воображения.

— Пять лет службы, — заметил Новак. — Нелегко пришлось, а?

— Угадали.

— Через два года после демобилизации тебя арестовали в Галвестоне за угон машины. Дали два года, но через восемь месяцев выпустили. В следующий раз в Мобиле, в Алабаме, ты попался за драку, и на сей раз…

— Послушайте, да не крал я той машины, — пылко возразил Эрл. — Мы с её хозяином выпили и он разрешил ей попользоваться. Но потом, на суде, мерзавец не сознался из–за жены.

Тут Барк опять засмеялся, его глаза совсем исчезли в складках багровой физиономии, и даже Новак слегка усмехнулся.

— Ладно, ты не крал машину. Но после трех месяцев, проведенных в тюрьме Мобила, тебе дали срок за непредумышленное убийство. На сей раз четыре года.

— В тот раз было также, как в случае с машиной, — сказал Эрл с бессильной яростью в голосе. — В баре на меня бросился парень с бутылкой. Я слегка врезал ему, и он стукнулся головой о стойку бара. Но его друзья сказали полицейскому, что бутылкой он не размахивал.

— Да, не повезло. — сказал Новак. — Полагаю, ты получил сполна, да?

— Вы правы, черт побери, — буркнул Эрл.

Он взглянул на Барка, чувствуя, как будто стальным обручем сдавливает ему грудь. Он ненавидел это любопытство к своему прошлому, желание разложить его жизнь по полочкам, копаясь в пыли старых судебных протоколов.» — Ну и что с того? — подумал он сердито. Дни идут, я без работы. А вы, ребята, чего вы достигли?» — Он уставился на Барка.

— Вы были полицейским, да? Ну, и что же случилось? Вас выгнали за пьянство?

— Успокойся, сынок, — сказал Барк. Он не повысил голоса, но принялся медленно потирать свои толстые ладони. — Просто успокойся, ладно?

— Ну, что у вас за работа? — спросил Эрл, вскакивая на ноги. — Вот вы оба сидите в этом четырехдолларовом номере, в штанах с заплатами. Думаете, испугали меня, узнав мое прошлое, черт вас побери?

— Расслабься, — тихо произнес Новак. — По всему, что мы о тебе знаем, мы считаем, что ты идеально подходишь для этой работы. Никаких особых претензий к тебе у нас нет. Так что не спеши отказываться.

— Ладно, слушаю, — буркнул Эрл, сложив ладони, чтобы успокоить дрожь в пальцах. — Чего вы от меня хотите?

— Дело связано с банком, — сказал Новак. — Я изложу тебе идею, а ты подумай, подходит тебе или нет. Если устроит, мы обсудим все в деталях. Если нет … — он пожал широкими плечами. — Тогда можешь идти.

— Банк? … Вы хотите ограбить банк?

Барк улыбнулся, но смеяться не стал. Он изучал взглядом Эрла, его заплывшие глаза блестели.

— Это маленький банк, — сухо заметил он.

— Ну как, пока интересно? — спросил Новак.

— Не знаю. Интересно, но пока я не уверен.

— Разумеется, хочешь узнать подробнее. — Новак встал и подошел к окну, держа в мощной руке сигару, как указку. — Банк небольшой, — повторил он слова Барка. — С крупным банком слишком много возни. Во–первых, для дела потребуется большая команда, — он пожал плечами. — А где много людей, там много разговоров, знаю по опыту.

— Кроме того, крупные банки расположены в больших городах. А раз так там оживленное движение. Спереди тормозит машина, сзади подкатывает пожарный фургон, случается непредвиденное — бах! И ты мертв. Во–вторых, большие банки надежно охраняются. Охранники пользуются глазками; для включения сирены кассиру достаточно нажать ногой на педаль под стойкой, и по этому сигналу тут же сбегутся сотрудники ФБР и какого–нибудь охранного агенства.

Новак умолк и взглянул на Эрла.

— Я в курсе дела. Чтобы захватить крупный банк, нужны люди, машины, прикрытие, оружие, взрывчатка — только тогда можно гарантировать успех. Ты с этим согласен?

Эрл медленно кивнул:

— В общем, да.

— Если же взять маленький банк где–нибудь в провинции, большая часть проблем отпадает. Что мы имеем — небольшой банк под присмотром толстого охранника, пара женщин — кассиров преклонных лет. Добыча будет приличной, около двухсот тысяч долларов. Нас четверо, значит, делим на четверых. Как у тебя с арифметикой, Эрл? — Новак затянулся сигарой. — Можешь разделить 200 тысяч на четыре?

— Пятьдесят тысяч на каждого?

Новак похлопал его по плечу.

— Чистыми.

— Приличный куш для маленького банка, — сказал Эрл.

— Все так и будет, не волнуйся. Богатый городок, много состоятельных людей. К тому же есть деловой центр и фирмы — магазины, консервная фабрика, пара дюжин оптовиков, торгующих грибами. Банк остается открытым в пятницу с шести до восьми вечера. На многих фабриках выдают зарплату по субботам, поэтому в банк привозят деньги для кассы и на хранение из многих магазинов и лавок. — Новак выдержал паузу. — К моменту закрытия банка в его кассах находится около двухсот тысяч долларов. За ними нет никакого надзора. Полдюжины клерков крутятся рядом или просматривают кассовые книги. Между нами и деньгами лишь сонный старый охранник. Что ты теперь скажешь? Хочешь знать, какая роль отводится тебе?