…Конечно, факты так или иначе всплыли бы. Нургази это чувствовал, потому решил выбрать время, чтобы сознаться в нарушении неписаной конвенции. Сознаться Хэнку Завоевателю. Ясно же: Хэнк не растерзает папашу своей girlfriend за нарушение, не приведшее к смертям и увечьям. Только штраф влепит…

…Вот какие мысли крутились в голове Отило Квирино, бывшего младшего офицер гипер-лайнера, а ныне — одного из авторитетных олдерменов людей нйодзу.

Завершив осмотр нехитрого интерьера шхуны «SLP-One», соответствующего условиям удовлетворительной обитаемости (и не более, чем удовлетворительной), Отило вынес устную публичную резолюцию:

— Ну, юнги, ваш долбанный наниматель решил неслабо сэкономить на вашем быте.

— А что теперь будет? — полюбопытствовал самый бойкий из мальчишек.

— Смотря с чем и с кем, — ответил Отило, — для начала, с владельца фирмы взят штраф, достаточный, чтобы каждому из вас купить хаусбот.

— Дом на воде, вроде яхты, что ли? — спросила девчонка, не иначе, как с хозяйственной жилкой и, уловив утвердительный кивок Отило, добавила, — Зачем? Тут нормально. Я думаю, лучше что-нибудь полезное купить.

— Что именно? — отреагировал олдермен, и подумал, что в благотворительном приюте-интернате на острове Мактан были лишь «удовлетворительные условия обитаемости», примерно как на этой шхуне, и ребята привыкли. Привычка — вторая натура…

— А сколько денег? — осторожно поинтересовался некий мальчишка с блокнотом в руке. Отило Квирино четко произнес, сколько денег, юниоры переспросили, он снова назвал сумму, и на палубе начался бедлам, типичный для таких молодежных обсуждений.

Мастер-каюта в это время стала ареной reality-show «Крушение надежд на полицию». Аббас Шукри под скептическим взглядом Элама-Шамана звонил по всем контактным телефонам служб охраны правопорядка Республики Сейшельских островов. Везде ему отвечали, что случаи в резервации нйодзу находятся в международной компетенции, и советовали связаться с офисом UN SFOR. В итоге, Аббас это сделал. Его внимательно выслушали, посоветовали быть доброжелательнее к туземцам, и сообщили, что SFOR занимается вопросом поддержания мира, и не может подменять собой национальную полицию в делах о мелком хулиганстве при бытовых спорах. Па-ба-ба-бам! Занавес.

Оманский менеджер положил телефонную трубку на стол, осторожно потрогал левой ладонью свою вспухшую скулу, потом пощупал область печени, и пробурчал.

— Значит, вам теперь тут все дозволено…

— В общих чертах, да, — подтвердил Элам, — и судьбой двадцати трех юниоров, которые превращены в акваноидов, будет заниматься наше сообщество. А ваша задача теперь: выполнять график мероприятий, обеспечивающих этим молодым людям надлежащий комфорт, познавательный и полезный отдых, и пути многостороннего физического и интеллектуального развития, с учетом их субъективных потребностей. Определением потребностей сейчас занимается коллега Отило, а финансирование будет поступать от Аннаджма Нургази. Если у вас появились вопросы — спрашивайте.

— Но, Элам, я и так стараюсь, в пределах разумного, улучшать условия жизни для этих юношей и девушек. Господин Нургази поддерживает только те мероприятия, которые рентабельны. Таков закон бизнеса, я тут не при чем.

— Вы старались улучшить?..

— Да! Я старался! Спросите у них!

— ОК, я спрошу, — ответил акваноид, извлек радиотелефон из кармана, и нажал одну из кнопок горячего вызова, — алло! Отило, тут менеджер утверждает, будто он старался, в пределах разумного, улучшать условия жизни ребят. Ты можешь спросить у них?

… - Я жду на связи, не отключаюсь…

И потянулись долгие минуты тишины. Этих минут было примерно три. Потом Элам с удивлением произнес:

… - Надо же! Сюрприз. А как ты думаешь: можно уже приглашать ту девушку?..

… - Да, именно ее. Так можно, или нет, на твой взгляд?

… - Тогда я брошу SMS оператору погружения, чтобы он включил этот визит.

… - ОК, отбой, — сказал Элам, затем напечатал сообщение на сенсорном экране, послал некому абоненту, и взглянул на Аббаса, — вы не соврали. Такого сюрприза я не ожидал. Вероятно, вы сможете работать в новом формате, мистер Аббас Шукри. Вы готовы?

— Да, я готов, куда я денусь, но согласится ли господин Нургази…

— А куда он денется, — иронически-зеркально ответил Элам-Шаман.

После подъема на поверхность, освобождения из глубоководных костюмов-панцирей, и умеренно-горячего душа, все трое экскурсантов были в сомнамбулическом состоянии. Сознание отказывалось верить, что существуют оба мира: этот, наполненный сиянием послеполуденного солнца посреди светло-лазурного неба, и бликами, сверкающими на верхушках шелестящих сине-зеленых волн, и тот, который в пограничье вечной тьмы. Быстрее всех вышел из этого ступора Сван Хирд.

— Ни хрена себя! Мы были там! Дьявол! Надо лепить балладу, пока в мозгах не остыло! Ребята, кто-нибудь подскажет, где мой мини-синтезатор?

— Вероятно, здесь, — сказал акваноид Аркадо, передавая Свану его дорожную сумку.

— А! Точно! — гало-рок музыкант порылся в сумке, и вытащил карманный компьютер, похожий на раскладной палмтоп, с тремя одинаковыми сенсорными экранами.

Принцесса Эмми наклонилась к Елене и прошептала:

— Он что, вот так творит свои композиции?

— Точно, — так же тихо ответила Елена, — иначе впечатления выдыхаются, как пиво.

— Как пиво? Любопытная метафора.

— Ага. Это цитата. Он так говорит.

— О!.. — принцесса сделала большие глаза, — …Как я иногда завидую таким людям… И, таким, как Аркадо, тоже. Аркадо, ты давно работаешь глубоководным гидом?

— По профессии, — сообщил акваноид, — я не глубоководный гид, я летчик. По плану мне следовало только забросить Елену и Свана в Сейшельский международный аэропорт.

— Это зачем? — удивилась Елена.

— Ну, ваш туроператор, фирма UHU, заказал для вас перелет оттуда в Сингапур, затем перелет на авиа-такси до Сипарасутаро, а оттуда вас заберет гидроплан до Таталале.

— О, черт… Все, что ты назвал после Сингапура, это где примерно?

— Это в Индонезии у западного побережья Суматры, на маршруте Френсиса Дрейка.

— У-упс! — до Елены дошел смысл перечисленной чехарды, — Быстро решают японцы!

— А им повезло с контактами, — сказал Аркадо, — в кемпинге Таталале менеджер-летчик этническая японка, Миямото Аямэ, хорошая девчонка, молодая, но с четкой хваткой.

— Тогда это ясно, — Елена кивнула, — А когда мы с тобой летим на Главные Сейшелы?

— В шесть вечера. Так что вы легко успеете посмотреть подводную террасу Бангаранг.

— Ну, тогда все просто здорово!

— Аркадо, — включилась принцесса, — а почему ты сегодня стал глубоководным гидом?

— Ну, надо было подменить друга, поскольку он занялся организацией визита Вашего высочества на плантацию на террасе Бангаранг. Кстати, мы движемся именно туда.

Принцесса кивнула, а потом выразительно прижала ладони к ушам.

— Пожалуйста, не называй меня «Ваше высочество». Просто, Эмми, как на экскурсии.

— Да, Эмми, но я хотел подчеркнуть официальность плана твоего визита на Бангаранг.

— Если официально, — возразила она, — то при визите на Бангаранг я буду не в качестве принцессы Нидерландов, а в качестве линейного офицера SFOR.

— Правда? А майор Гарсия прислал E-mail с просьбой организовать визит принцессы. Наверное, ему показалось, что так это выглядит убедительнее.

— Я поняла… Надеюсь, парада, гимна и подъема флагов не будет?

— Не будет, — подтвердил он, — у нас тут все попросту: фуршет на палубе, вроде того.

— Отлично! — Эмми Оранс снова кивнула.

— Фуршет будет в тему! — объявил Сван Хирд, — У меня бешеное расходование калорий, когда я в креативном экстазе.

Есть события, которые, вроде бы, ничем не примечательны, но изумляют несказанно. Таким событием для принцессы стало наличие рядом с 90-футовой шхуной «SLP-One» некого плавсредства: неуклюжий катамаран, размером с микроавтобус, и снабженный внушительным (метра два в диаметре) прозрачным пузырем с крышкой-люком.