– Нет. Один наш сотрудник заменил его. Майк… как вы думаете, что с ним могло случиться?

– Если бы я мог знать… Думаю, он попал в переплет и теперь пытается скрыться.

– Я обзвонила все агентства, которые давали ему заказы. У них ничего для него не было. Так что последнее время он работал только на нас или на себя. У одного из его приятелей есть ключ от его квартиры. Выяснилось, что он с собой ничего не взял.

– Тогда он не мог далеко уйти.

Далси задумчиво покачала головой:

– Не знаю. Мэтти Принс – это его приятель – говорил, что у Гейтса была куча денег в письменном столе, а сейчас их там нет.

– Сколько же там было?

– Больше тысячи долларов. Он всегда покупал новые камеры и линзы за наличные.

– Да, с такой суммой он мог уехать далеко…

Подошел лифт, и мы поднялись в Фламинго-Дум. Здесь нас встретил праздник красок и шум голосов. С потолка свешивались флаги всех народов. В глубине зала играл оркестр, исполнявший программу, способную удовлетворить вкусы всех присутствующих. Столы ломились под грузом яств из самых разных стран. То и дело с шумом вылетали пробки из бутылок с шампанским, звон бокалов тонул в шуме голосов.

– Как насчет программы борьбы с бедностью? – спросил я Далси.

Она только подтолкнула меня локтем в бок. У Далси была чудесная память на лица и имена. Она знала здесь всех, и все знали ее. Многие из присутствующих здесь мужчин бросали на меня завистливые взгляды, ведь я был кавалером Далси. Мне, правда, было здесь не по себе. Она заметила мое раздражение и предложила выпить коктейль в баре. Только мы направились в бар, как Далси небрежно сказала:

– Вот тот – Белар Рис.

И показала рукой на угол комнаты, где стояли, беседуя, двое мужчин.

Он стоял, прислонившись к стене. Постороннему наблюдателю могло показаться, что он занят небрежной светской беседой, но на самом деле это было вовсе не так. Он не повернул головы и не смотрел в нашу сторону, но я знал, что он нас видит. Я весь напрягся, чувствуя, что он испытывает то же самое.

Он был выше, чем я думал. Но ощущение силы, которое я уловил даже на фотографии, на самом деле исходило от него. Когда он повернулся, я почувствовал, сколько в нем животной грации, опасно обманчивой, потому что на самом деле он умел поворачиваться гораздо быстрее. Лишь когда мы с Далси были на расстоянии десяти футов от него, он сделал вид, что только что нас увидел. Лицо его сразу приняло приветливое выражение, и он двинулся навстречу Далси, протянув ей руку. Но наблюдал он не за ней, а за мной. Я ведь был из его племени.

Меня нельзя было убаюкать и заворожить светскими условностями. Я двигался так же быстро, как и он, и так же, как и он. Умел убивать. Из всех присутствующих я единственный был для него потенциальной угрозой. Я понимал его чувства, потому что и сам испытывал то же самое. У него был цвет кожи такой же, как и у всех живущих на средиземноморском побережье. Глаза, черные, под густыми черными бровями, и нос чуть-чуть с горбинкой выдавали его арабское происхождение. Набриолиненные волосы были гладко зализаны, улыбка открывала вашему взору ослепительные зубы.

– Рада видеть вас, мистер Рис, – сказала Далси. – Я хочу представить вам мистера Хаммера.

В первый раз он посмотрел мне прямо в лицо и протянул руку.

– Очень рад, мистер Хаммер. – Голос у него был низшим и глубоким, говорил он с легким акцентом. Я отметил, что в голосе его не было никакого удовольствия.

– Взаимно, мистер Рис. – Наше рукопожатие было коротким и сильным.

– Скажите, вы член группы США в ООН? Что-то я раньше вас не видел…

Но я не собирался валять дурака.

– О, господи! Вовсе нет. Я – частный детектив.

Что-то дрогнуло в его глазах. Пожалуй, он удивился, что я не собираюсь притворяться. Но из-за присутствия Далси он еще шире расплылся в улыбке и сказал:

– Великолепно! Разумеется, такая очаровательная женщина, как миссис Макинесс, нуждается в надежной защите. Но разве у нас, здесь, ей что-то грозит? – он бросил на нас вопрошающий взгляд. – Мы ведь здесь все мирные люди, разве не так?

Я пожал плечами.

– Вы, по-видимому, не слишком доверяете ООН, мистер Хаммер. Ведь наша организация служит делу мира.

– Пожалуй, об этом следовало бы спрашивать у ребят, которые воюют в Корее и Вьетнаме, – сказал я.

Белар Рис покачал головой и засмеялся.

– Вероятно, вы правы, мистер Хаммер. Но вы знаете, как много требуется всяких совещаний и дискуссий, пока решится какой-то важный вопрос. – Он снова протянул мне руку. – Всего хорошего, мистер Хаммер.

Он кивнул Далси, слегка поклонившись ей чисто по-европейски:

– Мисс Макинесс, мое почтение.

Белар Рис отошел. Вся его фигура дышала спокойствием и уверенностью. Далси с минуту смотрела ему вслед, потом повернулась ко мне.

– Вы затем сюда и явились? Ведь вы смутили его!

– В самом деле?

Она рассмеялась, прикрыв рот рукой.

– Это действительно было очень смешно! Но все-таки, Майк, неужели вы так и не скажете, зачем он вам понадобился?

– Вы ведь все равно не поймете, красавица.

– Но вы… вы удовлетворены?

Я взял ее под руку и повел к бару.

– Абсолютно, и очень вам благодарен.

– Ну хорошо, давайте выпьем, а потом вы проводите меня домой. Мне предстоит несколько дней напряженной работы: мы должны выпустить очередной номер журнала, и я не могу сейчас позволить себе поздно ложиться, пока не закончу все это.

– Очень плохо, – разочарованно сказал я.

Пальцы ее сжали мою руку.

– Я с вами согласна. – Она прижалась головой к моему плечу. – Но у нас еще будут возможности…

* * *

Я подвез Далси к ее дому и велел шоферу отвезти меня в отель. У себя в номере я смешал себе коктейль и растянулся в кресле, задрав ноги на подоконник и глядя в окно. Кое-что начинало смутно вырисовываться, хотя пока что очень смутно. Теперь достаточно было одного какого-то слова или события, чтобы все стало на свои места.

Может быть, Пат и его ребята в ближайшее время наткнутся на что-то. Кто-то должен это найти. Я допил свой бокал и приготовил себе еще порцию, как вдруг зазвонил телефон. Это была дежурная справочной службы, которая сообщила мне, что кто-то четырежды звонил мне, каждый раз оставляя один и тот же телефон с просьбой, чтобы я непременно и поскорее позвонил.

Я набрал номер, который мне назвала дежурная, и услышал голос Клео:

– Майк Хаммер?

– Привет, Клео.

– Ты ко мне так и не вернулся.

– Я это сделаю непременно.

– Лучше бы прямо сейчас.

– Почему?

– Потому что я знаю кое-что, о чем тебе весьма интересно будет узнать.

По ее голосу было слышно, что она слегка пьяна.

– Может, ты мне просто скажешь?

– Не по телефону. Только тогда, когда ты приедешь ко мне.

Она ласково рассмеялась и положила трубку. Я тихонько выругался и снова набрал ее номер. Звонок на другом конце провода прозвенел раз двенадцать, но она так и не ответила.

Я швырнул трубку и стал одеваться. Была уже половина двенадцатого – чертовски не подходящее время для прогулок.

Мне удалось сравнительно быстро поймать такси, и около двенадцати я уже нажимал кнопку звонка у двери дома Клео, того самого дома, где раньше жила Грета Сервис. Дверь распахнулась, и я поднялся наверх. Я не стал стучать, ведь она знала, что пришел я. Через минуту дверь ее квартиры приоткрылась, и она появилась на пороге, одетая в совершенно прозрачный халатик.

– Привет, Майк.

Я вошел. Она взяла у меня плащ и шляпу и протянула мне стакан, дожидавшийся меня на столе. Пройдя мимо меня, она задернула штору на окне. Потом включила проигрыватель, и звуки Патетической симфонии Чайковского заполнили комнату.

– Подходящая музыка, правда? – спросила она, повернувшись ко мне.

Я немного отпил из своего стакана – питье было превосходно – и кивнул.

– Так что же ты хотела сообщить мне, Клео?

Она не ответила, молча подошла и, взяв у меня стакан, который я совершенно незаметно опорожнил, снова наполнила его.