– Вот как? – искренне удивилась я, – но тогда его убийство может и не иметь отношения к краже в галерее.

– Не могу не согласиться с вами, коллега, но вряд ли это понимание упрощает нашу задачу, – прокомментировал мои слова комиссар.

– Конечно, но я так не люблю совпадения!

– Да, такое совпадение крайне подозрительно, и тем не менее, мы не можем не принимать в расчет мотивы, связанные со странным хобби убитого.

– Тогда давайте поговорим о всех возможных мотивах этого убийства, – приступила я к тем, рассуждениям, ради которых мы и собрались в кабинете комиссара Катлера. – Первым я все же назову мотив, связанный с похищением, хотя почему-то у меня вызывает протест мысль о том, что это было устранение свидетеля. Не похоже, что это устранение было так тщательно подготовлено, как это должно было быть. План самого похищения ведь оказался почти безупречным.

– Он оказался весьма удачным, но мы не сможем судить о его достоинствах, пока не проясним для себя все детали, – возразил мне Дэвид.

– Да, согласился с ним комиссар, – похищение могло оказаться удачным и вопреки задуманному, а вовсе не потому, что все было лихо спланировано и выполнено.

– Принимается, – вздохнула я и продолжила, – вторым я считаю мотив, связанный с хакерской деятельностью Смоллера, впрочем, тут может быть целый букет разных вариантов, пожалуй, тут неплохо бы еще поработать хорошему программисту, или даже хакеру.

– Эта работа продолжается, – сообщил Эрик Катлер.

– Но, если уж на то пошло, бытовые мотивы мы тоже не можем исключить, а поэтому не мешало бы пообщаться с родственниками покойного. Он был небедным человеком, наверняка, кто-то получит от него неплохое наследство.

– Он не составил завещания, – уточнил комиссар, – его деньги и недвижимость перейдут по закону в собственность его детей. Там не предполагается никаких осложнений. Дети господина Смоллера тоже неплохо обеспечены, и они уже обо всем договорились.

– Ну и на последнее место я ставлю так называемый романтический мотив, женщина, ревность, соперничество…

– Да, это больше для романов, но чего не бывает в этом мире, – философски подвел итог Дэвид.

– Пора перейти к обсуждению возможностей, – продолжила я деловую часть нашего разговора, – Судя по тому, что Смоллер явно кого-то угощал, причем на кухне, по-свойски, убийца из числа знакомых ему людей. Тут, мне кажется, маловероятен кто-то из детей, впрочем, они вроде вообще были в своей Австралии. Все зависит от истинного мотива, но, строго говоря, убийцей может оказаться кто угодно, любой сообщник, если это связано с похищением Вероники, и любой клиент, если это результат его компьютерной деятельности.

– Да, – невесело подвел итог комиссар, – боюсь, что наши обычные методы в этом деле не срабатывают. Кстати, дочь Смоллера в Сент-Ривере, и на завтра я пригласил ее сюда.

– Предлагаю такой план действий, – решила я все-таки проявить инициативу, – завтра поговорим с дочерью покойного, а затем возьмемся за список посетителей «Уникума». Нужно выяснить, не встречался ли Смоллер с кем-нибудь из них в частном порядке. В первую очередь нужно проверить коллекционеров. Да и важно бы выяснить, кто и что коллекционировал.

Берта Смоллер

Берта Смоллер оказалась очень симпатичной миниатюрной блондинкой. Ее нельзя было назвать яркой, но Берта была из тех женщин, которые притягивают взгляд. Посмотришь – вроде ничего особенного, но так трудно не смотреть…

– Я понимаю, что должна ответить на ваши вопросы, но я, право, не знаю чем моя информация могла бы вам помочь, – произнесла она примерно то, что сказал бы любой, или точнее, любая на ее месте.

Это словно ритуал. Особенно, если в кресле свидетеля оказывается женщина.

– Мы не станем донимать вас чрезмерным проявлением любопытства, – привычно успокоил нашу посетительницу комиссар.

– О, я вовсе не хотела сказать… – она смутилась.

– У нас всего несколько простых вопросов, – вмешалась я, – например, давно ли вы видели вашего отца в последний раз?

– Я была у него в гостях всего месяц назад, он немного приболел, но все обошлось… Тогда.

– Скажите, а кто помогал ему по хозяйству?

– Вы имеете в виду уборку?

– Да, видимо, ну, еще возможно, приготовление пищи…

– Нет, готовил он себе сам, и делал это очень неплохо. А вот содержать дом в порядке ему помогала Джин Эрвин, она была к нему очень привязана, мы даже надеялись, что они поженятся, но не судьба, – девушка вздохнула, однако глаза ее остались сухими.

– Где же сейчас эта Джин? Вы встречались с ней? – это спросила я.

Комиссар наверняка имел уже информацию об этой женщине, но, поскольку он не упомянул вчера о ней, вряд ли там было что-то интересное.

– Она, наверное, у себя дома. Живет она здесь в Сент-Ривере… – тем не менее, попыталась удовлетворить мое любопытство госпожа Смоллер.

– Да, я уже разговаривал с ней, – подтвердил мою мысль комиссар, – она медсестра, работает в госпитале св. Варвары. В ту ночь, когда случилась беда с господином Смоллером, она была на дежурстве. Причем, уйти, даже на несколько минут, не могла точно. Да и госпиталь довольно далеко расположен от места происшествия.

Я кивнула в знак понимания, но подумала о том, что поскольку женщина была, судя по всему, в довольно близких отношениях с покойным, она могла что-то знать о его дружеских и деловых связях, поэтому неплохо бы с ней поговорить еще раз.

– У нас сложилось впечатление, – по тону Эрика Катлера я поняла, что он приступает к главным вопросам, – что ваш отец неплохо знал программирование.

– Вы правы, – спокойно ответила Берта, – Сэмми, это мой брат, считает отца гениальным программистом, считал…

– Но почему он тогда работал электриком? – с изрядной долей удивления спросила я, ведь работа программиста оплачивается значительно лучше.

– Господин Торес платил отцу не меньше, чем он мог бы заработать на своих программах, да и программированием заниматься, в частном порядке, ему никто не мешал. Например, он выполнил несколько заказов для той фирмы, в которой работает мой брат.

– А чем он занимается? Если это не секрет…

– Сэмми? Нет, какой секрет? Он работает в «Сириусе», понятно в австралийском филиале.

– Вы имеете в виду телевизионную компанию? – уточнила я.

– Ну, да. Он делал для них программы антивирусной защиты, я не очень это понимаю, но Сэмми говорит, что отец был автором очень интересной идеи, его защитная система была, если я правильно поняла, основана на превращение вирусов в самоуничтожающиеся системы. Впрочем, я действительно, возможно, говорю какую-нибудь глупость.

– Ну, почему же? – улыбнулся Эрик Катлер, – идея действительно интересная, судя по всему…

Разговор продолжался, но я ничего из дальнейшего его течения просто не помню. Образ одинокого мужчины, тело которого было обнаружено в кухне его собственного дома, все усложнялся. Из абстрактного мелкого служащего этот человек в моем сознании постепенно превращался в весьма загадочную фигуру. Я интуитивно понимала, что все это имеет значение, но собрать осколки информации в, более или менее, ясную картину не удавалось. Чего-то в этом наборе фактов явно не хватало. Но и к своему мыслительному аппарату у меня были претензии.

Неожиданная находка

Вечером мы вернулись к обсуждению втроем: я, комиссар и Дэвид. Начали мы свою работу с рассмотрения списка посетителей галереи «Уникум» Я не стану вам излагать все подробности этого разговора, поскольку это было не так уж интересно. Скажу только, что в результате наших размышлений, подкрепляемых дополнительной информацией о тех, или иных именах и людях из этого списка, у нас осталось всего три кандидата в подозреваемые:

1. Одилия Россель – туристка из Италии, как удалось выяснить, специально приехала посмотреть коллекцию работ Фениори, так как сама художница, работающая, в том числе, и над созданием произведений, стилизованных под старинную лаковую миниатюру.