– Вот уж нет, продолжайте. И чем подробнее будет ваш рассказ тем лучше.

Казалось, она смутилась, почувствовав мое внимание, щеки ее порозовели, и я подумала, что, наверное, в то время, о котором шла речь, она была очень симпатичной девчушкой. Впрочем, и сейчас моя собеседница вовсе не потеряла своей женской привлекательности. Только, быть может, исчезло то своеобразное обаяние, которым, по-моему, наделены юные провинциалки, появляющиеся время от времени в Сент-Ривере и пребывающие в полной уверенности в том, что здесь, если не центр вселенной, то его филиал точно.

– Хорошо, тогда я продолжу... Когда погода была настолько плохой, что мы не могли совершать свои прогулки, мы заходили в маленькое кафе на старой набережной, знаете, возле самого моста.

– Да, конечно, знаю, там очень вкусное ореховое мороженое, – я улыбнулась нашим общим воспоминаниям.

– Так вот, в тот день шел противный мелкий дождь, – продолжила свой рассказ Марта, – такой холодный и колючий... В кафе никого не было. Мы сели за наш любимый столик, благо некому было его перехватить, и заказали кофе с бисквитами. Жанет – сластена, но принадлежит к той счастливой категории людей, чья фигура совершенно не зависит от того, как они едят. Поэтому чуть позднее она заказала для себя еще и миндальные пирожные, из-за них мы и задержались чуть дольше, чем всегда. Честно говоря, выходить из теплого и уютного помещения не очень хотелось. Не помню, о чем мы тогда говорили, когда вошли еще двое посетителей. Это была супружеская пара, мы это сразу поняли, так ссориться могут только муж с женой. Не смотря на перебранку, пара великолепно смотрелась. Оба высокие, красивые, но... В прочем, это не важно, в этом вопросе я могу быть и необъективной, сейчас вы поймете, почему. Их ссора закончилась тем, что женщина вызвала себе такси и уехала, а мужчина сел за столик и сделал заказ. Знаете, он заказал тоже миндальные пирожные и кофе. Конечно, в этом кафе не подавали крепкие напитки, но для мужчин было пиво и ликеры... А он заказал... Мне это сразу в нем понравилось, и не только это. Я продолжала свой разговор с подругой, но взгляд мой постоянно находил этого человека. Сейчас мне понятно, что Морис заметил мой интерес к нему и поэтому подошел к нашему столику. Но тогда я ни о чем не могла думать, да и не хотела. Вы верите в любовь с первого взгляда?

– Не знаю что вам и ответить... Раз вы испытали это чувство, значит, оно существует.

– Да... мне кажется, что даже сейчас, когда прошло столько лет, я не перестала его любить. Я понимала, что моя любовь не имеет будущего, что для Мориса я всего лишь забавная игрушка, но я была счастлива... И пусть мое счастье было кратковременным, но оно было... Простите, мои чувства к делу не относятся вернее... – тут она окончательно смутилась, я решила ей помочь.

– Он отец вашей девочки?

– Да. Когда я поняла, что беременна, я... обрадовалась.

– Вы сказали ему об этом?

– Что вы! Конечно, нет. Я вовсе не хотела усложнять ему жизнь. О своем положении я сказала только Кони и Жанет. Кони должна была знать... Я ведь понимала, что не смогу работать через некоторое время, а Жанет и сама обо всем догадалась. Я боялась неизбежных объяснений... Когда скрывать уже было невозможно, я просто уехала обратно в Тотридж.

– К родителям?

– Да, а куда же еще?

– Но как вы все... Как вы это уладили?

– У меня замечательные родители... Мне только пришлось скрыть от них, что я сама убежала от отца моего будущего ребенка. Кроме того, я ведь приехала с деньгами, мне удалось накопить некоторую сумму, да и господин Тернер сделал мне щедрый подарок, узнав причину моего отъезда. Это, конечно, нельзя было назвать состоянием, но первое время я могла бы позаботиться и о себе и о своем малыше.

– Вы рожали там же, в Тотридже?

– Да. А где же еще? У нас великолепная больница. Небольшая, правда... Но все на уровне.

– Попробуйте вспомнить все, что сможете о том дне, когда на свет появилась ваша малышка. Это очень важно. Особенно меня интересуют люди, которые вас тогда окружали. Кто принимал роды? Кто оказывал вам помощь...

– Да, я понимаю, постараюсь... Но это не так просто. Это, наверное, покажется вам странным, но я не помню, что я испытывала... Нет, я знаю, что мне было больно... Но, понимаете,... знаю, а не помню... Мне трудно это объяснить... Но главное не это. Конечно, мне помогали... и до и после... Особенно – после. Но помню я только сиделку Энни. Она сейчас живет по соседству со мной. Я уже пыталась ее расспросить, да только что она может знать? То же, что и я. Еще я знаю доктора, который был там в день, когда я уходила домой. Он... В общем, с ним говорил человек из полиции. Он их уверил, что все было правильно, ну, что, мол, девочка умерла, ее тело взяли родственники, так как мать была в тяжелом состоянии. Но тут что-то не так! Поймите, это письмо написано неспроста.

Я еще раз перечитала:

«Ваша дочь жива. Больше ничего сообщить не могу»

– Странно...

– Вы мне не верите? – забеспокоилась моя потенциальная клиентка.

– Дело не в моей вере, я также как и вы хотела бы знать правду, но так мало фактов, которые подтверждали бы то, что здесь написано. И в то же время... Я чувствую, что написавший это письмо знал что-то и, по какой-то причине, уже не мог держать это втайне. Знаете, есть у меня одна идея. Вы и сейчас живете в Тотридже?

– Нет, сейчас я живу в Сент-Ривере. Я вышла замуж и переехала к мужу пять лет назад.

– Вот как... А муж знает о Ваших поисках?

– А как же? Он очень хороший и добрый человек. Господь был милостив ко мне.

– У вас есть еще дети?

– Да, сын, ему сейчас два года.

– Хорошо, я попробую вам помочь, но вы должны быть готовы принять правду, какой бы она ни была.

– Я понимаю, но... Вы должны мне поверить... Моя девочка жива. Я это чувствую.

– Я сделаю все, что в моих силах.

– Спасибо.

– Пока не за что. Ваши родители ведь живут в Тотридже?

– Да, конечно. А еще две старшие сестры со своими семьями. Если вы хотите поехать туда... Да, вы, конечно же, должны туда поехать! Я позвоню Сильвии, это моя сестра, они с мужем вас встретят. Только Сильвия знает, что я обратилась к вам... Остальные вряд ли меня поймут.

– Хорошо, договорились. Да, самое главное забыла спросить, как имя отца вашего ребенка, и где он сейчас? – она опять смутилась и покраснела.

– Его звали Морис. Вы вряд ли меня поймете, но больше я о нем ничего не знала. Где он сейчас, я тоже не знаю. Надеюсь, что у него все хорошо.

– И еще, где вы встречались? Ведь...

– У Мориса была небольшая квартирка в районе старой набережной, впрочем, возможно, он ее снимал.

– Адрес вы помните?

– Конечно, я могу вам его написать.

Когда Марта Дордж покинула мой кабинет, я вдруг подумала... О любви – вот о чем я подумала. Вот за что можно так полюбить мужчину?!

Через два часа, обедая в небольшом ресторанчике недалеко от моей конторы, я задала этот вопрос Дэвиду.

– Ну, когда приходит любовь, люди обычно не задумываются... – попытался ответить на мой вопрос мой друг.

– А ты сам влюблялся когда-нибудь?... Впрочем, ты не женщина!

– Так, по-твоему, я не могу влюбиться?

– Ты не можешь родить.

– В этом вопросе я спорить не стану, Чего не могу, того не могу.

– Понимаешь, что-то не стыкуется во всей этой истории. Она его любила, понятно... А он? Допустим, он не знал о ребенке, но неужели ему было наплевать, когда женщина, с которой его связывали довольно близкие отношения, вдруг просто исчезла, уехала, не оставив адреса...

– Ты забываешь, что он был женат.

– Это он об этом забывал... А когда уехала Марта, вспомнил?

– Не пойму, куда ты клонишь.

– Да никуда, просто пытаюсь понять.

– Чтобы что-то понять, нужна информация. Что ты собираешься делать?

– Ехать в Тотридж. Поедешь со мной?

– Я уже и сам хотел напроситься...