Роммеля поддержали начальник его штаба генерал-майор Ханс Шпайдель, генерал Гейр фон Швеппенбург, командующий танковой группой "Запад", генерал-майор граф Герхард Шверин и вице-адмирал Фридрих Руге, представитель военного флота при командующем группой армий "В".
Трескову пришлось покинуть Берлин. Его отправили на фронт командиром 442-го гренадерского полка. Он был доволен, что может оставить все дела Штауффенбергу. Тресков говорил: никто не способен превзойти Штауффенберга в энергии и преданности. Тресков покидал Берлин с надеждой. С фронта часто писал жене: "Мы должны пробиться".
Штауффенберг же находился в дурном расположении духа. В марте 1944 года он констатировал, что попытки приблизиться к Гитлеру не удаются. И тут все изменилось. 1 апреля Штауффенбергу присвоили звание полковника, а 20 июня назначили начальником штаба резервной армии. На эту роль полковника Штауффенберга выбрал главный военный адъютант фюрера генерал-майор Шмундт, который считал, что генерал-полковник Фридрих Фромм устал и выдохся.
Отныне Штауффенберг отвечал за все пополнение частей и соединений, понесших большие потери в личном составе, и за формирование новых дивизий. Теперь ему предстояло докладывать лично Гитлеру.
Штауффенберг говорил близким товарищам:
— Я должен исполнить свою миссию. Ничто иное не имеет значения. Ни семья, ни дети. Речь идет о судьбе Германии.
Застрелить Гитлера он не мог, поскольку у него осталась одна рука. Да и в любом случае Штауффенберг был нужен живым, чтобы после смерти фюрера продолжить переворот в Берлине. Среди заговорщиков он был самым энергичным и волевым человеком. Остальные колебались и вели бесконечные дискуссии.
7 июня 1944 года, после высадки союзников в Нормандии, Штауффенберг впервые вместе с командующим резервной армией генерал-полковником Фроммом был вызван к Гитлеру в Бергхоф. Там были Геринг, Гиммлер, Кейтель и Шпеер. Паладины фюрера — кроме Шпеера — показались ему психопатами, которые полностью подпали под влияние Гитлера.
Полковник Штауффенберг хотел проверить, не попадет ли под влияние фюрера и он. Он видел, как множество генералов в присутствии Гитлера лишались воли и вели себя по-лакейски. На Штауффенберга же фюрер не произвел никакого впечатления. Он заметил, что глаза Гитлера были покрыты мутной пленкой.
Штауффенберг пришел к выводу, что покушение возможно.
Но после высадки англо-американских войск в Нормандии у него возникли сомнения: есть ли вообще смысл в покушении? Не слишком ли поздно? Исход войны уже решен: Германия потерпела поражение, теперь ее уже ничто не спасет.
Он спросил мнение Трескова и получил ясный ответ: Гитлера надо убить любой ценой. Если покушение не удастся, все равно следует попытаться устроить государственный переворот. Речь идет не о практической цели, а о том, чтобы немецкое движение Сопротивления перед всем миром и перед лицом истории, рискуя своими жизнями, совершило этот шаг. Речь идет о спасении исторической репутации Германии и немецкого народа. Все остальное не важно…
Эти слова вошли в историю. Они не могли не возыметь действия на Штауффенберга. Он неутомимо работал над планом "Валькирия". Понимал, что надо подготовить все до мельчайших деталей, и при этом действовать с величайшей осторожностью.
Один из последних июньских дней Штауффенберг провел в доме известного хирурга Фердинанда Зауэрбруха. Штауффенберг выглядел усталым. Врач рекомендовал ему отдохнуть несколько недель: его раны слишком серьезны, его нервная система тоже пострадала, он может совершить непозволительные ошибки.
Граф Йорк познакомил Штауффенберга с Юлиусом Лебером, одним из руководителей немецких социал-демократов. Он храбро сражался в Первую мировую, в Веймарской республике был депутатом рейхстага. После прихода нацистов к власти отсидел год в тюрьме. Штауффенберг и Юлиус Лебер прониклись доверием друг к другу.
Заговорщики предполагали, что после убийства Гитлера временным главой государства станет бывший начальник Генерального штаба генерал-полковник Людвиг Бек, Верховным главнокомандующим — генерал-фельдмаршал Эр-вин фон Вицлебен, отправленный в отставку в марте 1942 года. Генерал-полковник Эрих Хёппнер, которого Гитлер выставил из армии, должен был принять на себя командование армией резерва, если Фромм все-таки не решится участвовать.
Размышляя о составе переходного правительства, Штауффенберг видел на посту канцлера кого-нибудь из социал-демократов — Юлиуса Лебера или Вильгельма Лёйшнера, человека из рабочей среды (в Веймарской республике он был министром внутренних дел земли Гессен). Но социал-демократы не хотели повторять ошибку 1918 года — левые больше не возьмут на себя ответственность за окончание проигранной войны.
В кружке графа Мольтке считали необходимым сотрудничать и с коммунистами. Штауффенбергу тоже было важно, чтобы военные действовали не одни. Он согласился на встречу социал-демократов с коммунистами, которых хотел внедрить в буржуазно-социал-демократический альянс.
Профессор-историк Адольф Райхвайн и Юлиус Лебер встретились 22 июня 1944 года с лидерами подпольной организации коммунистов Антоном Зефковом и Францем Якобом в квартире одного берлинского врача.
Зефков и Якоб не делали секрета из своих убеждений: оккупация Германии Красной армией неизбежна, как и преобразование политической жизни на социалистический манер. Но другие заговорщики не хотели менять нацистскую диктатуру на коммунистическую. Договорились 4 июля продолжить беседу. Но на встрече присутствовал и третий человек, оказавшийся информатором гестапо.
Аресты Адольфа Райхвайна, Антона Зефкова и Франца Якоба 4 июля и Юлиуса Лебера 5 июля заставили заговорщиков поторопиться. Может быть, гестапо уже идет по следу?
Кроме того, в отчаянной военной ситуации все части, которые должны были выступить по плану "Валькирия", могли быть срочно отправлены на фронт. Заговорщики и так испытывали удар за ударом: доверенные офицеры один за другим отбывали на передовую.
Расквартированные в Берлине части подчинялись заместителю командующего 3-м военным округом генерал-лейтенанту Иоахиму фон Кортцфляйшу, настроенному прогитлеровски. А вот начальник штаба округа генерал-майор Ханс Понтер фон Рост участвовал в заговоре. Комендант Берлина Пауль фон Хазе (двоюродный дядя Дитриха фон Бонхёффера) тоже был посвящен в эти планы. Нигде не удалось подготовить переворот лучше, чем в Берлине.
Но генерал Ханс Гюнтер фон Рост внезапно получил под командование 3-ю танково-гренадерскую дивизию и отбыл на фронт. Отменить назначение оказалось невозможным. Отправка Роста на фронт ставила весь заговор под угрозу.
Коменданту Берлина генералу Паулю фон Хазе подчинялся охранный батальон "Великая Германия" — единственная воинская часть, расквартированная в центре города. 1 мая командиром батальона назначили кавалера Рыцарского креста майора Отто Ремера.
Начальник берлинской полиции граф Хельдорф предупредил генерала Хазе, что майор — фанатичный нацист.
Пауль фон Хазе уверенно ответил, что майор, как и любой военный, не задумываясь, выполнит приказ вышестоящего начальства.
Заговорщики рассчитывали и на подразделения дивизии специального назначения "Бранденбург-800", сформированной 2-м отделом абвера для разведывательнодиверсионных операций. В одном из батальонов, например, говорили только по-русски. В 1943 году от отчаяния командование бросило дивизию на фронт, и она почти полностью сгорела в боях. Остатки "Бранденбурга" вывели под Берлин. Она подчинялась полковнику Эрвину фон Лахузену, начальнику 2-го отдела абвера. Лахузен отправился на фронт. 1 апреля 1943 года дивизию принял полковник барон Александр фон Пфюльштайн.
Но тут военный следователь Манфред Рёдер, который вел дела абверовцев, назвал офицеров дивизии трусами, уклоняющимися от исполнения воинского долга. 18 января 1944 года полковник нашел Рёдера и ударил его по лицу. После разбирательства следователя отстранили от работы, но и полковника сняли с командования дивизией. В результате заговорщики утратили контроль над частями, имевшими особое значение в случае захвата власти в Берлине.