— Но ведь существует разница между тем, чтобы аплодировать Гитлеру, стоя в толпе, и самому стать частью машины уничтожения?
— Верно. Но ты исходишь из того, что исполняешь важное поручение. Неприятное, но необходимое стране.
— Вы привыкли к Аушвицу?
— В определенном смысле это была нормальная жизнь. Там был очень хороший магазин, где можно было без карточек купить кости для супа. Это был маленький город, где одно было отделено от другого.
Бухгалтер Аушвица Оскар Грёнинг вернулся из британского лагеря для военнопленных в 1948 году. Предупреждая вопросы, сказал жене:
— Ради нас обоих — ничего не спрашивай.
Она ни разу не задала ни одного вопроса о его прошлом. Но однажды теща, когда вся семья обедала, бросила:
— Откуда я знаю, что не сижу за одним столом с убийцей или с потенциальным убийцей?
Оскар Грёнинг стукнул кулаком по столу:
— Я сижу здесь, потому что я не виновен. Я не преступник, я уважаемый человек.
Он был всего лишь рядовым служащим, бухгалтером в большом хозяйстве под названием Аушвиц. Пересчитанные им деньги убитых людей шли в доход нацистского государства. Многие годы он отгораживался от своего прошлого. Не смотрел фильмов о концлагерях. Он не стал смотреть американский сериал "Холокост", который в 1979 году показало немецкое телевидение. Сериал о судьбе еврейской семьи в нацистской Германии обсуждала, кажется, каждая немецкая семья. Но не Оскар Г]эёнинг. Он работал кассиром на фабрике. Собирал почтовые марки и регулярно посещал клуб филателистов. Один из приятелей-коллекционеров поделился с ним своим возмущением:
— Что делается! Они сажают людей, если те говорят, что не было никакого уничтожения евреев в Третьем рейхе! Но ведь на самом деле ничего и не было. Мы-то знаем.
Он всучил Оскару Гёнингу книгу под названием "Ложь об Аушвице". Бывший эсэсовец прочитал и вернул с запиской:
"Я видел все, что там происходило. Газовые камеры, крематории, селекцию заключенных. В Аушвице убили полтора миллиона евреев. Я был там".
Две бутылки с убийственным коньяком
После попытки столяра Георга Эльзера взорвать Гитлера главное управление имперской безопасности подготовило шестидесятистраничную инструкцию о порядке охраны высших чинов рейха, и в первую очередь самого фюрера.
Со временем число охраняемых лиц увеличивалось. В список включили министра иностранных дел Иоахима фон Риббентропа и министра продовольствия и сельского хозяйства, председателя Союза кормильцев рейха обер-группенфюрера СС Вальтера Дарре. По мере продвижения по служебной лестнице в число охраняемых лиц вошли: государственный министр по делам имперского протектората Богемии и Моравии Карл Герман Франк (в Праге), министр без портфеля и имперский комиссар Нидерландов Артур Зейс-Инкварт (в Гааге), имперский комиссар Норвегии обергруппенфюрер СА Йозеф Тербовен (в Осло), командующий военно-морским флотом гросс-адмирал Карл Дёниц (с января 1943 года), имперский комиссар Дании обергруппенфюрер СС Вернер Бест (в Копенгагене), новый начальник главного управления имперской безопасности обергруппенфюрер СС Эрнст Кальтенбруннер, имперский комиссар Украины Эрих Кох и председатель Германского трудового фронта Роберт Лей.
В составе гестапо сформировали отдел координации усилий всех ведомств, охраняющих фюрера, — реферат IV 5А. Такие же отделения образовали в местных управлениях гестапо. От гестаповцев требовали превентивных действий. Любую информацию о возможных актах против охраняемых персон, даже сведения, которые казались совершенно неправдоподобными, следовало направлять в центральный аппарат.
Создавалось единое досье "потенциальных врагов рейха", которые жили в районах, посещаемых охраняемыми персонами. Составлялся перечень умственно неполноценных, профессиональных уголовных преступников и иностранцев. Еще одно досье заводилось на тех, кто работал или жил в радиусе полукилометра от места проведения мероприятий с участием фюрера. Всех, кто переезжал в эти районы, проверяли.
Среди политически неблагонадежных и вообще подозрительных лиц гестаповцы особо выделяли людей опасных профессий — врачей, инженеров, строителей, химиков, специалистов по взрывчатым веществам, часовщиков и ныряльщиков — словом, тех, кто мог сообразить, как отправить фюрера на тот свет. Внушающие сомнение подлежали удалению из охраняемого района. Разрешались превентивные аресты. За три месяца до запланированного приезда Гитлера во всем районе или городе ужесточался контроль за въездом иностранцев, за жильцами гостиниц и общежитий, за местами скопления сомнительных элементов, за вокзалами, аэропортами и морскими портами.
Новую службу подчинили Йоханну Раттенхуберу. В нее отбирали отставных полицейских, вооружали их пистолетами "вальтер ППК" калибра 7,65 мм. Они носили специальную форму. Их задача состояла в том, чтобы перед появлением фюрера осматривать здания, и особенно те объекты, в которых идет строительство или ремонт. Они могли войти в любое помещение в любой момент. Местные полицейские получали для них дубликаты всех ключей от зданий в охраняемой зоне. На владельцев зданий возлагалась ответственность за то, чтобы внутри не оказалось случайных людей, чтобы с балконов ничего не бросали…
В личной охране фюрера состояло около двухсот оперативных работников, к концу войны их число увеличилось вдвое. На девяносто процентов это были баварцы, в основном старые члены партии и СС.
До войны телохранители Гитлера ходили в штатском или в черной эсэсовской форме. С началом войны Гитлер стал проводить большую часть времени в ставке. Его охрану переименовали в группу тайной военной полиции особого назначения и включили в состав вермахта. Формально они подчинялись начальнику Верховного командования вермахта генерал-фельдмаршалу Вильгельму Кейтелю. Телохранители фюрера получили право носить военную форму, беспрепятственно проходить через контрольно-пропускные пункты, останавливать военный транспорт и арестовывать военнослужащих, если возникнут подозрения, что они представляют опасность для фюрера.
1 сентября 1939 года ввели новые пропуска. Чтобы войти в личные покои фюрера, надо было предъявить специальный пропуск с фотографией, золотой печатью и желтой диагональной линией. Подписывал их старший адъютант фюрера обергруппенфюрер СА Вильгельм Брюкнер. Тех, кто пытался проникнуть к фюреру без пропуска, охрана должна была задерживать.
Пропуска в другие части имперской канцелярии, не имевшие диагональной полосы, подписывали начальник канцелярии Ламмерс или тот же Брюкнер. Третий вариант пропуска подписывался Ламмерсом и предназначался для технического персонала канцелярии. Все это были люди, чью благонадежность проверили гестапо или полиция. Те, кто хотел осмотреть имперскую канцелярию, должны были попросить разрешения у Брюкнера или его заместителя штурмбаннфюрера СС Пауля Вернике.
В гараж со стороны Герман-Герингштрассе можно было войти, предъявив пропуск зеленого цвета, подписанный штурмбаннфюрером СС Эрихом Кемпкой, личным водителем фюрера и начальником гаража.
Рабочие, трудившиеся в здании канцелярии, обязаны были сдавать пропуск после окончания работ. Иногда они этого не делали, тогда охрану предупреждали, что документ с таким-то номером недействителен. В июне 1939 года личный слуга Гитлера Хайнц Линге потерял свой пропуск, но никому об этом не сказал. В ноябре начальник охраны Раттенхубер составил рапорт, который разослал всем инстанциям, сообщая, что Линге потерял пропуск при невыясненных обстоятельствах. Верному слуге фюрера это нисколько не повредило.
К концу 1940 года число выданных пропусков приблизилось к тысяче. Охрана испугалась. Опять обменяли пропуска, и через полгода восемь из них опять были потеряны или украдены. Ни один не удалось вернуть. Тогда решили каждый месяц заново штамповать пропуска, причем каждый его обладатель должен был расписаться. Даже Ева Браун вынуждена была подчиняться этому правилу.