В тридцать седьмом на заводах Флика трудилось восемьдесят тысяч рабочих. Он обогнал Круппа. В сорок четвертом в стальной империи Флика было уже сто двадцать тысяч рабочих. Они поставляли для тотальной войны боевые самолеты, танки, снаряды и корпуса подводных лодок. Особенным спросом пользовались артиллерийские снаряды Саксонских литейных заводов.
Верховное командование вермахта 4 января 1944 года отправило письмо тамошнему генеральному директору:
"Сердечно благодарим за Ваши дружеские новогодние пожелания. Мы, в свою очередь, поздравляем Вас с первым миллионом. Столько танковых снарядов калибра 75 миллиметров выпущено на Ваших заводах. Вы производите для вермахта снаряды, которые самым выдающимся образом показали себя в тяжелейших битвах на востоке, позволяя сдерживать напор азиатов".
Чем страшней становилась война, тем быстрее возрастали личные доходы Флика. Его личное состояние увеличилось с двух до трех миллиардов марок. В Третьем рейхе он стал владельцем самой крупной промышленной империи и самым богатым немцем, опередив своих конкурентов Круппа, Стиннеса-младшего и Карла Фридриха фон Сименса.
Фридрих Флик не только урвал огромный кусок военно-промышленного пирога. Он нажился и на изгнании из немецкой экономики евреев. Еще в 1927 году он положил глаз на крупную металлургическую компанию "Любек АГ". Главные акционеры отвергли предложение Флика купить их предприятие. Через десять лет Флик с помощью управления военной промышленности заполучил компанию, обещая превратить ее в "важное звено защиты отечества".
Он заплатил за контрольный пакет акций какие-то гроши, потому что владельцы "Любек АГ" были евреями и собственность у них просто отобрали. Они едва успели убежать из страны. Ближайший помощник Флика Отто Штайнбринк, бывший офицер-подводник и будущий руководитель "Стального треста", удостоенный звания бригадефюрера СС, на вокзале увидел одного из бывших владельцев и нагло сказал ему:
— Вам еще повезло, что вам вообще разрешили уехать.
Когда была оккупирована Чехословакия, Флик, после жестокой борьбы с другими "арийскими" конкурентами, за смешную цену прихватил угольные шахты семьи Печек, которые тоже оказались евреями и были лишены всей собственности. Теперь Флик владел третью всех немецких запасов бурого угля.
Флика поддерживал рейхсмаршал Герман Геринг. Они очень сблизились. Только наивным людям это казалось странным — Флик при всех своих миллиардах был начисто лишен тяги к роскоши. Тем не менее он был постоянным гостем у Геринга, который закатывал фантастические приемы. На дни рождения Флик преподносил Герингу картины старых голландских мастеров, которые его подручные покупали за любые деньги.
Флик помог Герингу создать собственную промышленную империю. Геринг владел гигантским металлургическим комбинатом в Зальцгиттере. Стальные короли Рура воспринимали его как конкурента и строили ему козни.
Флик же поставлял заводам Геринга бурый уголь. В обмен Геринг следил за тем, чтобы Флик получал все "ариезированное" имущество, которое ему приглянулось…
На заводы Флика в годы войны нацисты отправили сорок тысяч заключенных из концлагерей Бухенвальд, Дахау, Гросрозен и Освенцим, а также насильственно угнанных в Германию жителей оккупированных территорий. Через полтора месяца после нападения на Польшу первые поляки были насильственно мобилизованы для работы на баварском металлургическом заводе "Максхютте".
Нацистские чиновники снабжали бесплатной и бесправной рабочей силой в первую очередь концерн Флика. Немецкие оккупационные власти не успевали отправлять в рейх нужное военной промышленности количество рабочих рук.
Подчиненные Флика требовали все новых поставок рабочей силы и жаловались хозяину на "непригодность присылаемого материала", когда им предлагали женщин, стариков и детей. В ответ чиновники из ведомства труда советовали им "приезжать как можно раньше утром, чтобы успеть отобрать лучших и наиболее пригодных людей".
Руководство концерна Флика запрещало немецким рабочим вступать в контакт с "восточными рабочими". На территории Анхальтских угольных заводов висело объявление:
"Каждый член трудового коллектива обязан держаться в стороне от пленных. Члены коллектива, нарушившие данное правило, будут арестованы и переведены в концлагерь".
На металлургическом заводе Обершвайг сердобольный немецкий рабочий сунул советскому пленному кусок хлеба. Заместитель начальника производства уведомил нарушителя о реакции руководства в письменном виде:
"Ваше поведение настолько невероятно, что, по существу, мы должны были бы передать вас в соответствующие инстанции для наказания. Так как вы, судя по всему, не нуждаетесь в выделенных вам заводом дополнительных карточках, вас на две недели лишат карточек, положенных занятым на тяжелых работах".
В Саксонии на заводах Флика советские пленные работали по двенадцать часов в день, их дневной рацион составлял: двести пятьдесят граммов хлеба, пять граммов жира и пол-литра супа. На заводах Флика в Руре семь с половиной тысяч "восточных рабочих" болели туберкулезом. Рабочим, не выполнявшим норму, грозили арест и смерть. Заводские чиновники пачками доносили эсэсовцам на "ленивых" и "строптивых".
Врач, работавший в лагере шахты "Готфрид Вильгельм", доложил начальству, что "восточные рабочие" прибыли без всякой одежды. Даже государственная комиссия, проверявшая ситуацию на Эссенском каменноугольном комбинате, позволила себе критику организации дела в империи Флика:
"Восточные рабочие в настоящее время размещены в бараках для военнопленных с зарешеченными окнами и колючей проволокой. Дезинфекция недостаточная. Масса насекомых. Соломенные тюфяки следует удалить, спать придется на голых проволочных сетках. Еда неудовлетворительная".
Фридрих Флик оказался предусмотрительным человеком. Уже в конце 1944 года он приказал подобрать все документы о пожертвованиях демократическим партиям во времена Веймарской республики. Ввиду неминуемого разгрома Германии он хотел иметь под рукой доказательства своих демократических убеждений. За день до окончания войны он отправился в свое поместье в Верхней Баварии, где месяц спустя его арестовали американцы. Два последующих года самый богатый немец занимался в тюрьме тем, что прилаживал подметки к башмакам, чистил картошку на кухне и готовился предстать перед Нюрнбергским военным трибуналом.
Американских следователей он уверял, что поддерживал контакты с одним из участников заговора 20 июля 1944 года и якобы прятал одного из врагов нацистского режима на своей вилле в Берлине. Но никто не смог это подтвердить. Флик утверждал, что всегда презирал нацистский режим и все его поведение было вынужденным:
— Я протестую против того, что в моем лице промышленников Германии клеветнически называют эксплуататорами рабов и грабителями. Никто из тех, кто меня знает, не поверит, что мы совершали преступления против человечности, и никто не смеет считать нас уголовными преступниками.
Флик не убедил судей.
Обвинители в Нюрнберге после войны подвели итог:
"Собранные доказательства не оставляют сомнений в том, что на рурских горнодобывающих предприятиях концерна Флика военнопленные и направленные на принудительные работы подвергались эксплуатации и существовали в ужасающих условиях. Результатом этого были болезни и смерти. На предприятиях концерна Флика были особенно плохие условия. Жилье было непригодным, время работы невероятно долгим. К этому надо добавить лишение свободы, физические страдания и болезни, издевательства, в том числе наказание плетьми".
Сколько людей умерло на заводах Фридриха Флика, так и не удалось установить. Мертвых не считали. Но речь идет о десятках тысяч военнопленных и тех, кого насильно угнали в Германию. 22 декабря 1947 года Флика приговорили к семи годам тюремного заключения. Он отсидел пять. В феврале 1950 года его отпустили. Ему было шестьдесят семь лет. Три четверти предприятий его концерна оказались в советской оккупационной зоне и были конфискованы.