– И сколько мы будем терпеть этот раковый очаг? – в лоб спросила начальника Ежиха.

– А какое отношение он имеет к нам? – не стал ни отрицать, ни подтверждать Главный слова Дулиной о новом отделении.

– Да как это, какое? Ты отдаёшь себе отчёт?

– Отдаю.

– Пойми, дорогой, рядом с нашими ординаторами ходят, задрав нос, высокооплачиваемые специалисты! К чему это приведёт, как только не к разложению?

– Но ведь люди делают науку.

– А мы что, тупее их, по-твоему?

– А кто нам запрещает? Тоже можем заняться.

– Всё шуточки-шуточки, кабы плакать не пришлось!

– А что ты предлагаешь, Женя?

– Прекратить ротацию больных!

– Обоснование?

– А почему мы должны отчитываться перед кем-то ни было?

– Тогда мы получим обвинение в мракобесии.

– Чепуха! Мы станем всемерно способствовать науке! Просто так будет получаться: хотим, страстно желаем выздоровления наших больных по новой методике, но, увы, не можем помочь. Ведь у нас тоже есть койко-дни!

– Понятно. Но всё-таки мне кажется, твоя тревога не имеет серьёзных оснований.

Дулина, не сказав ни слова, вышла из кабинета. Она прекрасно знала характер Главного. Стоит лишь заронить зёрнышко сомнения.

Главный в это же утро сумел убедиться в правоте взглядов своей «правой руки». На планёрке кое-кто, выразил лояльность новой методике, ссылаясь на мировые имена. О чём это говорило? А о следующем. Сторонников Любимова становится всё больше, а мощности его отделения не хватает для работы всем желающим врачам. Стало быть, и в стационаре ОКБ станет главенствовать новый подход. К чему это может привести?

Да. Режим начал пошатываться!

И последовали незамедлительные меры.

Но Рим не придал значения опасным сигналам. Ему попросту не до этого было. Первичный период становления вроде бы успешно миновал. Работа наконец-то наладилась, но не исчезла, а лишь добавилась нагрузка. Только теперь, когда всё распланировано, оставалось время и для личной жизни. Он бывал у Ивановых, где совершенно случайно каждый раз встречался с Эвелиной.

Владимир в целом одобрил его контракт с Петром.

– А кто у тебя занимается финансовой стороной вопроса? – спросил Рим.

– Алина. Да какая у меня-то финансовая сторона?

Рим понял, что Владимир, как и он ранее, понятия не имеет о размерах гонораров за научную деятельность.

– А может, так оно и лучше? – вслух произнёс Рим.

– Конечно лучше! К чему забивать себе голову? – догадался, о чём речь Владимир. – Это у тебя новейшее направление, масштабность! А в фундаментальной науке каждое открытие доступно лишь достаточно узкому кругу специалистов. Да, есть появилось новое направление, ну и что?

– Как что?

– А то. Прикладное значение – целиком для вас, медиков!

– И всё-таки, есть же какие-то деньги?

– Безусловно, есть. Этой стороной и занимаются специалисты.

Кесарю кесарево!

Больше сказать нечего. Рим ещё раз убедился, что не попал впросак с контрактом Петра.

Эвелина всё больше стала волновать его, манила и притягивала себе. Не навязываясь, общалась, почти ежедневно спрашивала совет в любом своём начинании. Любимов принимал это как должное и охотно делился своими соображениями. Правда, в гости к Липутиным идти никак не решался. Постоянно отговаривался: то занят, то устал, то ещё что-нибудь. Эвелина понимала, в чём тут причина, но тактично молчала.

Весна уже наступила, и, похоже, не собиралась уступать. По дорогам побежали ручьи, на открытых участках земли над теплотрассами появилась зелёная травка. В воздухе легко и свежо. Казалось, стоит разбежаться, оттолкнуться от земли и полетишь!

Но Карину Львовну не трогали изменения просыпающейся природы. Её волновала дочь.

– Что ты думаешь, Эвелина? – строго спросила она, застав дочку врасплох.

Что мама имеет в виду? Лина промолчала. Её щёки запунцовели.

– Почему, ты молчишь?

– А что мне ответить?

– А то! Что ты собираешься делать в жизни?

– Учиться.

– Правильно, это я и хотела услышать.

– А почему делаешь глаза таким загадочными?

– Ах, – вздохнула Карина Львовна, – просто я ожидала именно такой ответ!

– А мог быть другой, мама?

– Мог, – уклонилась от дальнейшего разговора Карина Львовна. Они сидели на кухне и обедали вдвоём – бабушку не допускали семейному столу. Так решила Карина Львовна, исходя из эстетических соображений.

Нависла густая тишина, прерываемая стуком ложек.

– Прекрасный омлет, – заметила наконец мама.

– Спасибо, мамочка, – безучастно отозвалась Эвелина.

– И даже не пересолила! – с плохо скрываемой издёвкой констатировала Карина Львовна.

– А почему я должна была пересолить?

– Примета такая есть.

– Ты это о чём, мама?

– Да так.

– Договаривай, пожалуйста!

– Я что, должна втолковывать тебе простые житейские мудрости?

– А почему, нет?

Карина Львовна встряхнулась. Не сказать, чтобы тон дочки оказался для неё неожиданным. Карина Львовна успела попривыкнуть к нему. С тех самых пор, после посещения гинеколога, Эвелина стала дерзить. Липутиной старшей некогда было заняться её воспитанием. Вот и сейчас надо бежать на кафедру. Взглянув на дочку, Карина Львовна решила всё-таки ответить.

– Да потому, что ты уже взрослая девочка!

– Правда?

– Ещё бы! Делаешь что хочешь, поступаешь, как тебе заблагорассудится!

– Странно, – отвлечённо произнесла Эвелина.

– Вот и сейчас ты не слушаешь меня, мыслями, небось, далекодалеко отсюда!

– Ну и что?

– Да как это, что? Я с тобой разговариваю, а в ответ ты что-то лепечешь невпопад! Ты же дома, вообще, не бываешь!

– А ты?

– Верно, – согласилась Карина Львовна, – у нас одна бабушка дома сидит! Одна она живёт в этой квартире!

– А где же, по-твоему, живу я?

– Ты? У Ивановых! Где же ещё? Я порой думаю: а правильные ли книжки я давала читать тебе в детстве?

– Даже слишком.

– Что?

– Слишком правильные книжки ты мне давала читать, мама!

– Знаешь? Я прямо спрошу: не стыдно?

– Не, понимаю, о чем ты?

– Зато я, прекрасно понимаю! Сейчас мне надо спешить, после поговорим, – Карина Львовна поднялась из-за стола.

– А нужно ли?

– Почему ты считаешь, что не нужно? – насторожилась мама.

– Да потому, что ничего хорошего я не услышу!

– Возможно, но мы всё-таки переговорим. И ты прекрасно знаешь, о чём! Карина Львовна развернулась и вышла.

Похоже, её подозрения оправдались. Так оно и есть! Что может делать незамужняя девушка в молодой семье? Какой ей интерес? Жизненный опыт подсказывал Карине Львовне: молодой супруг! Ещё не хватало Карине Львовне оскандалиться, когда Алина застанет своего благоверного в постели с подругой! Надо запретить Эвелине походы в гости! Только вот, сумеет ли она? Дочка выходит из-под контроля. И что за наказание такое? Всё в этот год свалилось на голову Карины Львовны! С такими грустными мыслями Карина Львовна направилась на работу. Ой, держитесь, подчинённые!

Эвелина, проводив маму, загрустила. Похоже, мама ревнует. Только вот к кому? Как она рассердилась. Капли не хватило до взрыва! Если это так, то чувства, переполняющие маму, доходят до критической точки. Вскоре последует цепная реакция не меньшей силы, чем ядерный взрыв!

Эвелина заскучала. Ей не хотелось оставаться дома и объясняться с бабушкой, которая, безусловно, всё слышала. Пока бабушка обедала, Эвелина потихоньку выскользнула из дома и направилась к Ивановым.

Дверь открыла заплаканная Алина.

– Что случилось? Я некстати?

– Заходи, Лина! – пригласила хозяйка и вновь разразилась рыданиями.

Эвелина молча зашла. Любопытство и чувство такта начали борьбу внутри неё. С одной стороны, хотелось узнать: в чём же дело, с другой, попрощаться и уйти. Но разве так поступила в своё время Алина? Разве она ушла, когда Эвелине было до ужаса плохо? Липутина отбросила сомнения и присела рядышком с подругой.