– Рим! Ты долго там будешь копошиться? – подала голос Иванова.

– Сейчас, сейчас, – Рим по-солдатски скинул с себя куртку и ботинки. – Уже готов!

– Я тебя позвала сообщить кое-что. Владимир – против.

– Я уже догадался.

– Понимаешь, такое дело, – она выжидающе посмотрела на Эвелину. Воспитанная девочка незаметно растворилась в дверном проёме. Вероятно, ушла на кухню.

– Что?

– Заинтриговала я тебя?

– Есть.

– Понимаешь, такое дело, – Алина поведала всю историю от самого начала: о ссоре, об угрозе развода.

Рим профессионально выслушивал. Ему показалось, что Алине требуется его консультация, как психолога.

– Не знаю, что можно тут сказать, – уклончиво начал он.

– А ничего говорить не надо! Сейчас всё замечательно! Понимаешь, я, оказывается, ему не сказала то, что имела в виду, а мне показалось, что сказала. Бывает ведь так?

– Бывает, – согласился Рим.

– А он вовсе не обязан угадывать мои мысли, верно?

– Безусловно, а как это тебе пришло в голову?

– Случай! Счастливый случай! Мы уже собрались идти расторгать семейные узы, как внезапно позвонили по межгороду!

– Кому?

– Не кому, а откуда! Дели!

– Дели?! – Рим привстал.

– Именно! Дели. Телефонистка так и сказала: «Ждите разговора с Дели»!

– Вика?

– Вика, да не совсем, – вздохнула Алина.

– Как не совсем? Только Ви– или только –ка?

– Ты шутишь, – задумчиво произнесла Алина. – Это хорошо.

– Так, кто, всё-таки, звонил?

– А никто.

– Как?

– У меня тогда всё оборвалось внутри, а Володя тоже шутил. Как думаешь, Рим, женское сердце лучше чувствует?

– Конечно, – искренне согласился Рим.

– Так вот, мне тревожно стало.

– Погоди! Кто говорил-то? Или, хотя бы, что?

– В том-то и дело, что никто и ничего! – отчаянно выкрикнула Алина.

– Перестань говорить загадками! Я не пойму. Что это: «Никто, ничего»? Символы?

– Никакие не символы! Просто никто не подошёл и ничего не сказал.

– А телефонистка?

– Что, телефонистка?

– Она-то, как это объяснила?

– Извинилась и повесила трубку.

– Значит, оборвалась связь. Но почему Вика звонила вам?

– Тебя, наверное, не было дома.

– Но я был на работе!

– Ой, не знаю, Рим. Мне тревожно. Что-то тут не так! А может, она хотела сообщить кое-что, а в последний момент передумала?

– Вот так же и Володя сказал. Будто бы хотела сказать, о своём новом женихе или муже! – злобно сверкнула глазами Алина.

– Что ж, вполне правдоподобно. Столько времени ни слуху, ни духу, что же ещё думать?

– У вас только одно в голове!

– А у вас?

– Согласна, – кивнула Алина. – И у женщин то же самое, но мы прежде всего думаем сердцем!

– В этом я согласен, хоть раньше об этом не думал.

– Так вот, сердце мне подсказывает, что случилось нечто страшное!

– Прямо там, у телефона?

– Не обязательно. Это могло произойти и раньше! Вот ты мне скажи: Похоже на Вику исчезнуть и ничем себя не проявлять?

– Нет. Вроде бы нет, – засомневался Рим.

– Вот именно! – хлопнула себя по коленке Иванова.

– Так же она не стала бы звонить и молчать, как и отказываться от задуманного разговора, – продолжил Рим. – И всё-таки, с чего вы взяли, что это была именно Вика?

– Дели.

– Ну и что?

– Если это не Вика, тогда кто? И как у этого кого-то оказался наш номер телефона? Почему не твой?

– Мой – это и есть Викин!

– В этом-то и дело! Твой, то есть свой, она помнит!

– Что ты хочешь сказать?

– Ты забыл, что у меня наследственность?

– И что подсказывает интуиция?

– Что-то случилось, и я не нахожу себе места! Столько дней прошло, а никто больше не связывается с нами! Я с замиранием сердца прохожу мимо телефона. Владимир просил ничего тебе не сообщать, пока не прояснится. А что может проясниться? И кто нам скажет об этом?

– Я полагаю так: Вика может оказаться сейчас и в Нью-Йорке, и в Бонне, и в Абу-Даби, – где угодно! Может, она где-нибудь потеряла номер вашего телефона, а кто-нибудь захотел поговорить с Россией нахаляву. Заказ сделал, а потом узнал, что за счёт абонента у нас не связывают и бросил трубку. Вот и вся история.

– Тебе бы детективы писать.

– Это, пожалуй, скорее по твоей части! Тебе – детективы, Владимиру – авантюрно-любовные романы! Какие деньги можно заработать! – развеселился Рим. Его вполне устраивала собственная версия.

– Как только, так сразу и начнём писать, – немного успокоилась Алина. Ей вариант Рима не приходил в голову. – Только вот что, Рим, по секрету сообщаю тебе: я попросила папу выяснить, в чём тут дело?

– Вот это мудро! – похвалил Рим. – Действительно, если он может узнать, точно как и что, тогда для беспокойства нет причин!

– Сможет ли?

– Это ведь твой папа!

– Понимаю, у него есть всюду кое-какие знакомые. С другой стороны, боюсь, вдруг он узнает всё?

– Если ты имеешь в виду вариант Владимира, то ничего страшного. Каждый волен распоряжаться своей судьбой, как захочет.

– Чепуха все это! – взорвалась Алина.

– Я понимаю.

– Ничего ты не понимаешь! Думаешь, я защищаю подругу? Нет!

– О новом муже, она бы первому тебе сообщила! Ты вот сидишь, ёрничаешь, скрывая отчаяние, а её, может, в живых нет! – выпалила Алина и ужаснулась собственных слов. То, что изначально крутилось в голове, сорвалось теперь с языка и прозвучало страшно.

– Вряд ли. Виктория Сергеевна всегда сможет постоять за себя! Или я неверно говорю?

– Верно, верно. Но пусть папа всё-таки выяснит, в чём там дело! Алина успокоилась.

– Ты выпьешь чаю? – спросила она Рима.

– Пожалуй.

– Давай только при Лине не возвращаться к этой теме, хорошо?

– Конечно. Тем более мы всё уже выяснили.

– Кстати, как тебе эта девочка?

– Она похожа на ребёнка.

– Она и есть ребёнок! Так возьми её за ручку!

– А потом на ручки?

– Все хихикаешь? Смотри, другой возьмёт! Потом будешь локти кусать!

– Можно мне самому разобраться?

– И только самому! – Алина озорно блеснула глазами.

За чаем поболтали о пустяках. Речь шла о какой-то папке Карины Львовны. Девушки всё решали, откуда её извлечь и куда доставить. Рим заскучал и собрался уходить.

Разумеется, Алина навялила его Эвелине в провожающие.

Странное у неё сердце! С одной стороны, переживает за подругу, в то же время подсовывает другу подруги Вики – подругу Эвелину Рим запутался в друзьях-подругах и сосредоточенно молчал.

Эвелина чувствовала смятение души спутника и поэтому всю дорогу помалкивала. Её безмолвие не казалось обиженным и отчуждённым, скорее – участливым. Так умолкает ребёнок, когда маме плохо.

Прощаясь, Эвелина попросила разрешения позвонить как-нибудь. Рим машинально согласился. Мыслями он был в недосягаемой дали вычурно-замысловатых лабиринтов сознания пациентов.

На крыльце отделения поджидал Пётр.

– Привет молодому академику!

– Всё издеваешься?

– Хорошо, самому молодому в мире академику!

Рим устало махнул рукой.

– О! Я вижу, ты заработался совсем, – заметил Пётр.

– Если, у тебя какое-нибудь очередное предложение, то, пожалуйста, не теряй времени!

– Нет, нет! – Пётр замахал руками для убедительности. – Никаких предложений! Я заехал пообщаться. Что тут такого?

– Извини, много работы.

– Да ведь, в самом деле, не сдохнуть же тебе на этой работе? Ты посмотри на себя! На кого стал похож? Прямо Паганель какой-то! А давай-ка вечерком в сауну!

– Некогда.

– Найдёшь пару часов! Зато отдохнешь, как следует.

– Нет, даже и не уговаривай!

– Это я скажу: Нет! Никаких девочек, никаких сомнительных личностей! Отдохнём, попаримся, если пожелаешь – капельку пива и всё! Гарантию даю, завтра себя не узнаешь! Вот что, через пару часов заеду, жди! – Петр развернулся и зашагал к своей машине.

Рим невольно посмотрел на себя в зеркало. Действительно, ничего весёлого. Разве так должен выглядеть победитель? Измождённый, усталый, будто каждую ночь таскающий на себе мешки с цементом и мукой попеременно. Отдых, как говорит Пётр, остро необходим. Что ж, сауна, так сауна! Да и до дому Пётр довезёт.