– Но я ведь не ваш врач, поэтому чтобы обратиться ко мне вам достаточно одного имени!

– Это ты своим дурачкам, там, в психушке, рассказывай! – Олимпиада Самсоновна подскочила и ухватила Рима за плечи. – Говори прямо: Спал с моей внучкой?

Рим поперхнулся. Самообладание на миг покинуло его.

– Нет, – твёрдо ответил он.

– Но хотел бы этого? – не унималась старуха.

Рим поглядел ей в глаза – вполне осмысленное выражение.

Может, её беспардонность является издержкой профессиональной вредности?

– Вы работали учительницей?

– Задаю вопросы я!

– Значит, следователем, – спокойно заключил Рим. Злость исчезла. Бабушка не страдает шизофренией, стало быть, за наследственность Эвелины можно не опасаться, – тогда я отвечу вам так: Гражданин начальник, без адвоката отвечать на вопрос не стану!

– Ха-ха-ха! – внезапно рассмеялась Олимпиада Самсоновна. – Ты не без чувства юмора, оказывается! Ладно, не отвечай! Но, чтобы я, тебя, больше, в этом доме, не видела! Я сказала всё. Лина!

– Да, бабушка, ты всё спросила?

– Всё. Молодой человек уходит.

– А разве ты решаешь, когда уходит молодой человек? Кстати, я представила молодого человека, разве ты позабыла имя?

– Хорошо. Этот врач, который просто Рим, уходит, – раздельно произнесла бабушка.

– А на первый вопрос ты мне не ответила, бабушка!

– В стране демократия! Рим сам волен принимать решения! Вот он и решил уйти!

– Но почему?

– Пора, – Рим стукнул пальцем по наручным часам.

– Ах, да! Я совсем забыла! Ведь тебе на работу!

Услышав от внучки это «тебе», Олимпиада Самсоновна грохнулась на табуретку и застыла с отвисшей челюстью.

Недаром её мучили тревожные предчувствия!

В прихожей Рим прошептал на ушко Эвелине о местонахождении останков их брудершафта, поскорее оделся и выскочил на лестничную площадку. Подальше от чудовищных допросов психопатичной бабушки.

– Рим, ты позвонишь?

Он вздрогнул. Оказывается, Эвелина вышла следом.

– Не знаю.

– Почему?

– Много работы.

– Я поняла, – Эвелина закусила губу. – Это все бабушка! Растворились двери лифта. Рим поспешил заскочить в кабинку.

– До свидания! – на ходу бросил Любимов.

– До свидания, спасибо, что пришёл и, вообще, за всё спасибо! Я сама позвоню!

Последние слова он услышал скорее сердцем, чем ухом.

41

– И ничего здесь удивительного нет, – солидно произнёс Владимир.

– Но почему? – не соглашалась Алина.

Молодожёны несколько минут спорили ни о чём. Обсуждать уже изданные указы Президента и правительства – дело неблагодарное и безнадёжное. Сколь ни возмущайся, не трепи нервы себе и окружающим, Указ никто не отменит, и станет так, как будет и не иначе. Эту простую истину и пытался втолковать своей супруге новорождённый доктор наук. Но Алина проявляла незаурядное упрямство, держа глухую оборону.

– Но почему страдают заслуженные люди?

– Чем таким они стали заслуженными? Тем, что затаскали нас по судам? Тем, что собрали всюду, по всей стране, вокруг себя послушных бездарностей, тогда как, действительно талантливые люди оказались не у дел?

– Кто эти таланты? Алкаши, бомжи и воры?

– А почему не спросишь: Что за послушные бездарности? – язвительно улыбнулся Владимир.

– Кого ты имеешь в виду, Володя? – Алина расширила глаза. – Так, я поняла! Всё поняла! Это, значит, я и есть бездарность?

– С чего ты это взяла, Алина? Я ведь только что сказал о суде, о травле и так далее! По твоей классификации ты скорее относишься к бомжам, пьяницам и бандитам! – усмехнулся Владимир.

– Да ты что! – взорвалась супруга. – Карина Львовна – твой научный руководитель! Какая чёрная неблагодарность!!!

– Не упоминай этого имени в доме!

– Какое свинство! – театрально заломила руки Алина.

– Алина, перестань нервничать! Присядь, пожалуйста, поговорим спокойно.

Алина села в кресло, нервно закинув ногу на ногу.

– Ты кто по профессии? – спросил Владимир, стоя напротив.

– Что ты мне заговариваешь зубы?

– Всё-таки, постарайся сосредоточиться и ответить на мой вопрос.

– Ты чего ёрничашь-то? Желаешь окончательно вывести меня из себя?

– Ответить ты можешь?

– Могу! Да, я ученица Карины Львовны Липутиной! Ах, извиняюсь, запретное имя произнесла! Так вот, я кандидат наук по математике. Подтверждённый кандидат, что ещё интересует?

– Значит, подтверждённый кандидат, и под руководством Карины Львовны?

– А перестань изгаляться! Что ты мне ставишь в вину? Что научрук Липутина? Так она и твой наставник! Тогда виноваты мы оба!

– Правильно, оба, – примирительно произнёс Владимир. Казалось, дело пошло на поправку. Спорить не хотелось, подтверждённый доктор, подтверждённый кандидат, что ещё нужно? – Пусть Карина Львовна сама решает свои проблемы!

– Ах, вот ты как! Стало быть, когда нам было нужно, то Карина Львовна помогала, а теперь мы – в кусты!

Владимир перехватил взгляд супруги. Глаза её горели странным фанатизмом! До мира ещё очень далеко.

– Хорошо, хорошо. Я не спрашивал о руководителе, ты сама сказала. Так вот, ты всё-таки математик!

– Ну и что? – Алина насторожилась в ожидании очередного подвоха и приготовилась встретить его во всеоружии.

– Поэтому тебе не чужда строгая логика?

– Какую чушь ты несёшь, дорогой!

– Ты не ответила.

– Да я уже всё поняла! – Алина подскочила. – Ты опять начнёшь изгаляться надо мной, как над беззащитной студенточкой! Сейчас ты скажешь: «Я написал твою работу! И без единой подсказки руководителя! Это я написал большую часть работ Карины Львовны. Это именно мне пора давать профессора»! Верно?

Как раз всего этого и не хотел говорить Владимир, но Алина же права!

– Это неправда?

– Да как ты можешь строить такие псевдологические заключения? Да без имени Липутиной и Зиммельбуш что бы ты смог? Что?!

– То же самое.

– Правильно, но только всё это то же самое осталось бы на твоей книжной полке – во веки веков! Какой ты глупый!

– Пусть так, но теперь появилась хоть видимость справедливости!

– Именно видимость! Что бы ты значил без Липутиной? Кем бы была я? Школьной измочаленной училкой? Торговкой семечками? А теперь, когда надо помочь человеку, мы – в кусты!

– Хорошо, поможем, как честные самаритяне!

– Опять ёрничаешь и оскорбляешь! О, боже! – она обхватила голову руками. – И за такую неблагодарную свинью я вышла замуж!!!

– Алина! Это уже верх всякой благодарности с твоей стороны! Я полагаю, безвыходных ситуаций не существует, поэтому можно всё исправить.

– Правильно мыслишь, мой логический! Конечно, надо развестись!

– Непременно и… замолчи, наконец, хватит истерик! Тебе жить не со мной, а с Кариной Львовной – вот ей и устраивай апокалипсис!

– Ты меня не учи, кому чего устраивать! Хватит уже! Я тебе не та студенточка!

– Конечно не та!

«Да ты просто гадюка», – мысленно продолжил Владимир.

– Что, что? Ты хотел что-то сказать?

– Ничего, – махнул рукой Владимир.

– Вот что, дорогой! Я сейчас же одеваюсь, и едем в ЗАГС! Сегодня же ноги моей не будет в этом доме!

– Иди, одевайся! – в сердцах выпалил Владимир.

Алина нарочито громко захлопнула дверь спальни.

– Наверное, так будет лучше, – вслух сказал Владимир. Тяжело жить с чужим человеком. Порой и с родственниками не находишь общего языка. Так говорила его мама и тысячу раз была права!

Развод, так развод. Карина Львовна победила. Такие люди побеждают всегда. Да пусть тогда она захлебнётся своей радостью!

В комнате что-то падало, шумно хлопали двери шкафа.

Эта фурия просто вне себя! Да чем быстрее она исчезнет из его жизни, тем лучше! Вот она дурацкая иллюзия семейного счастья!

И он, вроде бы умный человек, позволил, себе наивно полагать, что их семья это Ивановы! Какая чушь! Госпожа Кудрина всегда будет принадлежать семье: Липутиных, Зиммельбушей и прочих.