***

Джулиан стоял посередине комнаты с вытянутыми в стороны руками, пока Элея застегивала по бокам шнурки стеганного габизона. Наконец, она затянула шнурок на вороте, расправила складки на его спине, и спросила:

-Ну, вот… Тебе не туго?

-Нет, вполне удобно – покачал он головой.

Тогда Элея взяла с постели стальные наголенники и опустилась перед ним на колени. Джулиан, смотря, как она застегивает пряжки, старательно закрепляя латы, старался понять, о чем она сейчас думает, что чувствует. А эльфийка тем временем надела и застегнула наголенные чашечки.

Поднявшись, она взяла с постели налокотники, и Джулиан тут же послушно подставил ей обе руки, не в силах оторвать от нее глаз. И Элея ответила ему ласковым взглядом и теплой улыбкой, а затем медленными, но весьма ловкими движениями надела ему, закрепив, налокотники. А затем она на мгновение вложила свои ладони в его, стиснув его пальцы, и заставив ощутить тепло ее рук. Затем мягко отстранившись, она взяла с постели кольчужную рубашку и, приподнявшись на цыпочки, она подняла доспех и держала его так, пока Джулиан просовывал руки в рукава кольчуги. А потом она опустила подол, и кольчуга со звоном упала ему на плечи, скользнув ниже, и подол ее оказался вровень с коленями. А Элея уже закрепила у него на поясе перевязь.

-Послушай меня, Элея, милая, я знаю, что ты сильная, смелая и отважная, но этот поход не для тебя. Ты не должна участвовать в этом сражении. Ведь это будет самая настоящая бойня; и не место там хрупкой девушке. Прошу тебя, пообещай мне, что ты останешься здесь, в Дейноре, и не будешь сражаться, рискуя своей жизнью…

-Нет, Джулиан, я не могу дать тебе подобного обещания. Я не считаю себя слабой и беззащитной, и не собираюсь ни прятаться, ни убегать от опасности. И тем более я не стану сидеть здесь с другими женщинами и детьми и ждать исхода, когда все, кто дорог мне, те, кого я люблю всем сердцем, сражаются изо всех сил там, на поле брани. Я просто буду делать то, что должна. Я сделала свой личный выбор. Как сделал его ты, другие арийцы. И теперь ты не сможешь меня остановить. Потому, что в своем решении я тверда, как кремень. И не взирая ни на что, я не откажусь от поступка, который считаю единственно верным, вне зависимости от последствий.

Да, Марон может иметь армию такой величины, что от нее становится темно в глазах. Он может использовать любую магию, даже самую темную и ужасную. И даже вся его ненависть, ярость и жажда власти не смогут остановить меня, заставить свернуть с выбранного пути.

К тому же в скором времени нам уже негде будет прятаться от него и его прислужников. Некуда бежать. Ты ведь не хуже меня понимаешь, что пока мы не выйдем против него и не одержим победу, он непременно найдет нас и убьет. Или найдет и убьет детей наших, или даже детей наших детей.

Я уверена: мы сможем одержать победу лишь в том случае, если каждый из нас отдаст борьбе этой всего себя, все свои силы и всю свою душу. Ведь что же еще может быть столь благородным, как не подвергнуть себя воздействию зла во имя любимого народа и любимого королевства, окунувшись в самое пекло опасности?

Я знаю ответ на этот вопрос, как знаешь его и ты. Поэтому не стоит мучиться тем, что ты изменить не в силах. Это лишь усугубит твою печаль и усилит тревогу. И не стоит бояться больше, чем нужно. Я далеко не беспомощна и сумею о себе позаботиться. В конце концов, я – воин.

Джулиан положил руки ей на плечи и заглянул в глубины ее глаз.

-Я понимаю всю силу твоей любви и преданности и знаю, как бы ты хотела остаться рядом со мной, но поверь, мне будет гораздо легче, если я буду знать, что ты этого не видишь, и тем более, не желаю, чтобы ты во всем этом участвовала. Ведь твоя безопасность – это и моя безопасность тоже.

Поверь, я знаю, о чем говорю. Я столкнулся с ужасом войны и осознал, что самое огромное горе, самый большой страх – это не когда ранят тебя, а когда ты вынужден смотреть, как умирают те, кто дорог тебе.… И я совершенно не хочу, чтобы и ты тоже столкнулась со всем этим кошмаром!

Война – это ужас, это боль, это страх, это когда ты со всех сторон окружен криками и стонами умирающих. И ты понимаешь, что не можешь им ничем помочь, лишь беспомощно смотреть.… Война – это безумная гонка в попытке спасти собственную жизнь. И нет в ней столь часто приписываемых благородства и упоения…

Элея покачала головой.

-Я понимаю это не хуже тебя. А может даже и лучше, ведь этот кошмар преследует меня с самого рождения, куда бы я ни пошла.… Я слишком хорошо знаю, какой это риск. Но разве можно одержать победу не рискуя? К тому же не мне тебе напоминать.… И все же.… Мы все балансируем на слишком тонкой полоске суши, а под ногами со всех сторон, куда не глянь, нас окружает бездонная пропасть…

-Пожалуйста, сделай, как я прошу! – воскликнул Джулиан, едва ли не умоляя – Не зачем тебе смотреть на все это! Не зачем обагрять руки кровью! Не зачем очернять свою душу!

Элея слабо улыбнулась.

-Я должна сделать это и сделаю. Так что дальнейшие отговорки совершенно бесполезны… - мягко, но уверенно ответила она – Не будем больше говорить об этом. Я не передумаю. Я буду сражаться с тобой плечом к плечу. Ведь ты звал нас идти за тобой, и я непременно пойду за тобой!

Со спокойным лицом она надела ему на голову кожаный подшлемник, на мгновение, заглянув ему в глаза, крепко завязав ремешки у него под подбородком, и взяв его обеими руками за голову, поцеловала его и надела, наконец, островерхий шлем, аккуратно натянув его поверх подшлемника.

И Джулиан, не выдержав, заключил ее в объятия, и, поглаживая одной рукой по волосам, прошептал:

-Если с тобой что-нибудь случится, я не прощу себя…

Но Элея закрыла ему рот ладонью.

-Ш-ш-ш! Не надо так говорить, со мной ничего плохого не случится.

Джулиан беспомощно смотрел в ее полное решимости лицо, в ее горящие глаза, и понимал, что какой бы не была его просьба, какой бы опасной ни была их компания, и какие бы слова беспокойства он не подобрал, она, эта девушка перед ним, не станет с этим мириться и все равно поступит так, как сама считает нужным.