– Я знаю, кто он.

Пол попытался представить себе Оливию в студии за рабочим столом Энни. Он попытался вообразить ее, обедающую с Алеком, смеющуюся, рассказывающую ему… что? Она была здесь, в доме Алека. В доме Энни. Играла роль матери для дочери Энни.

– Пол! – на этот раз звала Нола. В ее тоне сквозило нетерпение.

– Ну, я пойду, – сказал он.

– Да уж, – ухмыльнулась Лейси. – Нельзя перечить Ноле Диллард и остаться после этого в живых.

Садясь на диван, он уже знал, что не сможет здесь оставаться. Его смущение переросло в ярость. Черт побери, чем это Оливия занимается?

Алек говорил о предстоящей экскурсии по дому смотрителей, запланированной на следующую среду.

– Алек, – прервал его Пол, вставая, и глаза всех присутствующих обратились на него. – Извините, но мне нужно уйти. Я плохо себя чувствую. Мне казалось, что я выдержу собрание, но… – Он пожал плечами.

– Вы не хотите немного полежать? – спросил Алек.

– У меня с собой аспирин, – предложила Сондра Картер.

– Вы что-нибудь не то съели? – спросила Нола.

– Нет. – Он начал пятиться к двери, его лицо покраснело. – Я уверен, что все будет в порядке, как только я выйду на свежий воздух.

Пока он шел к двери, все молчали. Интересно, что они говорят о нем, – подумал Пол, выйдя на улицу. Возможно, почти ничего. Скорее всего, они просто продолжат собрание, а потом Алек позвонит, чтобы убедиться, что у него все в порядке. Это очень похоже на Алека. Пол спрашивал себя, какого рода симпатия и взаимопонимание связывали Алека с Оливией эти последние месяцы?

Он мчался на юг, в сторону Китти-Хок, превышая скорость на пятнадцать миль в час и пытаясь придумать, что скажет Оливии, когда встретится с ней лицом к лицу. Чтобы он ни сказал, это наверняка будет напоминать рычание. Никаким образом он не сможет сделать это спокойно.

Дом Оливии был погружен в темноту, машины не было. Черт побери! Он созрел, его буквально распирало от желания выяснить с ней отношения.

Он сел на крыльцо. Где она? С кем она сегодня вечером? Может быть, она в приюте для женщин, подвергшихся насилию? Он может туда поехать. Пол закрыл глаза и печально улыбнулся, представив себе эту картину: еще один чей-то разгневанный муж устраивает скандал в приюте.

Он просидел на крыльце почти целый час, но в конце концов сдался и поехал домой, в свой маленький коттедж в Саут-Нэгз-Хед. Он отыщет ее утром. Субботним днем. Лейси сказала ему, где ее искать.

Оливия приехала домой около десяти. Она хотела позвонить Полу, чтобы рассказать ему о предложении Майка, но ей требовалось время, чтобы сначала обдумать все самой. Кроме того, она вообще не жаждала разговаривать с Полом в эти дни.

Оливия как раз легла в постель, когда позвонил Алек.

– Розы просто великолепны, Алек, – сказала она. – Спасибо.

– Я сильно обязан вам за помощь с Лейси. За одну ночь все переменилось. Она разговаривает со мной, и я вдруг почувствовал, что в какой-то степени контролирую то, что происходит в моем доме.

– Она, в общем-то хорошая девочка.

– Я знаю, – вздохнул он. – Сегодня утром она сказала мне, что не хочет пользоваться противозачаточными средствами, не хочет какое-то время заниматься сексом. Правда, я не знаю, насколько это реально. Если уж начала, то как она сможет остановиться?

– Если она будет больше получать от вас, то, возможно, ей не понадобится так много внимания от ребят на вечеринках.

– Надеюсь, вы правы, – он немного помолчал. Оливии показалось, что она слышит, как он вытягивается и поворачивается и она поняла, что он в постели. – Ну, а как вы поживаете?

– Сегодня вечером мне предложили место заведующего отделением.

– Вы шутите! Почему вы не позвонили мне сразу, как только узнали? Это потрясающе, Оливия!

Из постели ей было видно луну, почти полную и окруженную звездами.

– Я боюсь говорить с Полом. Это ускорит события.

– Сегодня вечером он не остался на собрании.

– То есть?

– Он пришел всего на несколько минут и быстро ушел. Сказал, что плохо себя чувствует.

– Он сказал, что с ним?

– Нет, он ничего не объяснил. Когда вы собираетесь рассказать ему об этом предложении?

– Наверное, завтра. Мне нужно подумать, чего я сама хочу на самом деле, прежде чем разговаривать с ним.

Алек некоторое время молчал.

– Мне бы хотелось, чтобы вы приняли это предложение, – сказал он наконец. Она услышала, как он глубоко вздохнул. – Оливия, вы в постели?

– Да.

– Знаете… иногда мне хочется сказать вам такие вещи, которые я, скорее всего, не должен говорить.

– Например?

– Ну, что я уважаю вас и восхищаюсь вами, что скучаю, когда не вижу вас хотя бы…

Раздался писк ее пейджера, и Алек прервал себя на полуслове.

– Я слышу, – сказал он. – Видимо, мне нужно повесить трубку.

Оливия закрыла глаза:

– Мне очень жаль.

– Завтра я собираюсь зайти в студию: мне нужно забрать овальный витраж и увеличить фотографию. Пообедаете со мной после вашего урока?

– Хорошо. Тогда до завтра.

Она повесила трубку и позвонила в отделение скорой помощи. В Китти-Хок, в одном из коттеджей у залива, случился пожар. Через десять минут ожидалось поступление трех пострадавших с ожогами.

Она быстро выбралась из постели, натянула свое трикотажное платье в розовую и белую полоску, почистила зубы и причесалась. Только сев в машину и уже двигаясь в направлении своей работы, она позволила себе подумать об Алеке.

Ей хотелось бы дослушать то, что он начал ей говорить.

«Завтра, – подумала она. – Завтра за обедом».

ГЛАВА 47

Через дверь студии Оливия увидела у рабочего стола Алека и Тома. Том упаковывал между двумя кусками картона маленький овальный витраж, а Алек смеялся. Когда она открыла дверь, оба посмотрели на нее.

– Доброе утро, Оливия, – сказал Том, опуская упакованный витраж на стол. – Мне нужно помочь Алеку в темной комнате, так что давайте, располагайтесь здесь, а я вернусь через минуту.

Алек не сказал ей ни слова, но в этом не было необходимости. Тепло его улыбки говорило достаточно.

Оливия села за стол и извлекла из сумки кусок стекла, над которым работала. Ей требовалась помощь Тома. Она уже разбила два куска стекла, пытаясь вырезать форму, которая была ей нужна.

Ножницами с тремя лезвиями она выкроила шаблон и приклеила его к стеклу как раз в тот момент, когда Том вышел из темной комнаты. Он сел рядом и засмеялся, когда она рассказала ему о своей проблеме.

– То, что вы пытаетесь сделать, просто невозможно, – он вынул из кучи на столе обрезок стекла и показал ей другой способ разметки. Он как раз пыталась повторить то, что он ей показал, когда дверь в студию распахнулась. Оливия подняла глаза и увидела разъяренного Пола. Его лицо было багровым, глаза сверкали злобой, и она, оставив стекло, уронила руки на колени.

– Я не верю своим глазам, – выпалил Пол. Он буквально орал. – Мне сказали, что ты этим занимаешься, но я подумал, что это не может быть правдой.

Она кинула взгляд в сторону темной комнаты. Должно быть, Алек услышал голос Пола, потому что дверь приоткрылась на несколько дюймов. Оливия даже могла разобрать хмурое выражение на его лице.

– Витражи, Оливия? – Пол оперся руками на рабочий стол и склонился к ней. Его лицо оказалось всего в нескольких дюймах от нее. – Приют для женщин, подвергшихся насилию? Забота о дочери Энни? Что ты делаешь? Пытаешься превратиться в нее?

– Пол… – Оливия встала, пытаясь придумать слова, которые могли бы загасить вспышку его гнева, сгладить то, что он уже произнес. Но голос не слушался ее. Казалось, в комнате все застыло. Том рядом с ней затаил дыхание, а Алек стоял все на том же месте – в дверях темной комнаты. Его пальцы сжимали дверную ручку. Двигался только Пол. Он рубил руками воздух, лицо приобретало то голубой, то желтый оттенок.

– Я слышал, что вы хорошие друзья с ее мужем, – продолжал он. – Ты и спишь с ним, Оливия? Ты это делаешь в постели Энни?