– Я понимаю, – он сел рядом с ней на диван и взял за руку. – Я пробуду здесь, по крайней мере, все лето, – сказал Пол и ее улыбка стала менее лучезарной, но он постарался не обращать на это внимания.

– Все лето?

– Да. Я получил роль в «Затерянном поселении».

– Это замечательно, – ее голос прозвучал неуверенно.

– Я снял маленькую квартирку в Нэгз-Хед.

– Ты один?

– Да.

Наконец она, похоже, догадалась.

– Почему сюда? Почему в Аутер-Бенкс?

– А ты как думаешь?

Она покачала головой и забрала свою руку.

– Я замужем, Пол.

– И ты счастлива?

– Очень. Я сильно изменилась. Теперь я уже не такая… необузданная. Я жена и мать. У меня есть обязательства.

– Ну, а могу я видеть тебя время от времени? Просто двое старых друзей встретятся, чтобы пообедать вместе?

– Нет, если ты хочешь от меня чего-то большего. – Она сложила руки на груди и отодвинулась от него.

– Я буду довольствоваться тем, что ты захочешь мне дать, Энни. Если это всего лишь один обед за все лето, пусть будет так.

Он записал свой номер телефона в блокноте на кофейном столике, обнял ее на прощание и ушел, решив, что переждет, по крайней мере, неделю, прежде чем снова попытается увидеть ее.

Пьеса стала его спасением. Роль требовала от него много душевных сил, а репетиции занимали все дневное время. Однако по вечерам он не мог обуздать свое воображение, представляя себе Энни в ее маленьком коттедже, укладывающуюся в постель со своим высоким светлоглазым мужем.

Премьера «Затерянного поселения» состоялась жарким вечером, сделавшим тяжелые костюмы просто невыносимыми, однако толпа туристов приняла представление с восторгом, и, войдя в антракте за кулисы, Пол чувствовал себя просто великолепно. Он как раз взял бутылку коки у одного из рабочих сцены, когда заметил у гримерных Энни, неотрывно смотревшую на него. Один из актеров, проходя мимо, протянул руку, чтобы прикоснуться к ее волосам, и она улыбнулась незнакомцу, прощая ему вольность, как будто понимая, что он был не в силах удержаться. Пол подошел к ней.

– Рад тебя видеть, – сказал он.

– Ты был весьма эффектен, Пол. Твои бедра – это действительно что-то. – Она прикоснулась к его бедру, и его пронизал электрический разряд. Он заглянул в ее глаза и понял: она точно знает, что делает.

– Энни…

– Ш-ш-ш, – она прикоснулась пальцами к его губам, улыбаясь. – После представления. Есть одно место, куда мы можем отправиться. К моей подруге. Ты можешь ехать за мной. У меня красный «фольксвагену с откидным верхом. Ты меня увидишь.

И он увидел ее, под фонарем на стоянке, сидящую, скрестив ноги, на капоте «фольксвагена». Он отказался идти со всей труппой отмечать премьеру, а вместо этого последовал на автомобиле за Энни, загипнотизированный тем, как ветер раздувает в темноте ее рыжие волосы. Они переехали по мосту в южный Нэгз-Хед, повернули на кроутанское шоссе и следующие пятнадцать миль он держался вплотную к заднему бамперу ее автомобиля. Куда, черт возьми, она его тащит? В конце концов она съехала на боковую улицу, остановила машину и обернулась, чтобы подозвать его.

– Поставь машину здесь и перебирайся в мою букашку, – сказала она.

Он повиновался и едва захлопнул дверцу «фольксвагена», она развернулась и они снова выехали на шоссе.

– Где живет твоя подруга? – спросил он, когда они проехали Саузен-Шорз.

– Увидишь.

Они проехали еще несколько миль среди темных призрачных дюн. Пол пытался разглядеть какие-нибудь огни на горизонте, но темноту прорезали лишь конусы света от фар Энни.

– А где сегодня вечером Алек? – прокричал он сквозь шум ветра.

– Работает на материке. Последнее время он много работает с животными на фермах.

– А где твой малыш?

– У соседки.

Машину подбросило в колее, и он схватился за ручку дверцы.

– Куда мы, черт побери, едем, Энни?

Она указала вперед в темноту, и через мгновение он увидел вспышку света.

– Маяк?

– Кисс-риверский маяк. Мы собираемся навестить смотрительницу.

Он больше ни о чем не спрашивал, предоставив все Энни.

Она свернула на разбитую дорогу, и несколько минут машину трясло в темноте на ухабах, прежде чем они выехали на ровную поверхность. Энни въехала на маленькую площадку, покрытую утрамбованным песком рядом с маяком, и подрулила к большому белому дому. Пол вылез из автомобиля и посмотрел вверх, на вершину башни, возвышавшейся над ними, как раз в тот момент, когда луч света полоснул ему по глазам.

– Это феноменально! – воскликнул он.

– Я знаю. Пошли.

Она взяла его за руку, и они поднялись по мощеной дорожке к дому. В нескольких окнах первого этажа горел свет, но он не мог как следует разглядеть, что внутри.

Энни коротко постучала в дверь, и через минуту им открыла высокая пожилая женщина, одетая в длинную темную юбку и белую блузку.

– Заходи, Энни, – она отступила в сторону.

– Это Пол Маселли, Мери. Пол, это Мери Пур, смотрительница невероятного кисс-риверского маяка.

Пол церемонно кивнул Мери. Что, черт побери, происходит? Они что, собираются весь вечер беседовать с этой пожилой дамой?

Энни чмокнула Мери в щеку.

– Тебе что-нибудь нужно, дорогая?

– Нет, нет. – Мери помахала рукой. – Можете подниматься наверх.

Энни схватила Пола за руку и провела его по лестнице в маленькую спальню с двуспальной кроватью, застеленной пикейным покрывалом. Она закрыла дверь и резко обернулась, чтобы поцеловать его.

– О Боже, Пол, ты был так прекрасен на сцене. Я уже успела позабыть, какой ты. – Она начала расстегивать его рубашку, но он поймал ее за руки.

– Энни, я не понимаю…

– Ш-ш-ш, – она через голову, не расстегивая, стянула свою блузку и сняла лифчик.

– Держи меня, – приказала она, и он заключил ее в объятия, ощущая болезненно знакомый запах ее волос, теплую кожу ее обнаженной спины. Каждые несколько секунд в окно ударял луч маяка, заливая комнату белым светом, выхватывая из темноты рыжий огонь ее волос, матовую белизну тела.

– Трогай меня. Везде, – прошептала она.

Он скинул с себя одежду и уложил Энни на кровать, чтобы выполнить ее приказание. Ее тело живее реагировало на ласки, чем прежде, и ему совсем не нравилась мысль, что этой пылкостью он обязан ее мужу. Она обвила его ногами.

– Я хочу, чтобы ты был близко ко мне, Пол. Так близко, как это только возможно.

Он проник в нее, краем сознания улавливая скрип кровати и помня о старой смотрительнице внизу, но Мери Пур наверняка знала, что здесь происходит. Он выкинул звуки из головы и сконцентрировался на Энни. После всех этих лет он наконец снова был с ней, внутри нее. Она раскачивалась вместе с ним, но когда его рука скользнула вниз, между их тел, чтобы прикоснуться к ней, она покачала головой.

– Это не важно, – сказала она.

Он был настойчив. Упорен. И она все-таки кончила, и содрогания ее тела довели до предела его возбуждение.

Через несколько минут он начал было скатываться с нее, но она поспешно его удержала:

– Нет. Оставайся близко.

– Я люблю тебя, Энни.

– Держи меня.

– Я держу. Я здесь. – Он сосредоточился на том, чтобы прижаться к ней поплотнее и успокоить трепет ее тела. Затем он отклонился в сторону, чтобы увидеть ее лицо, когда свет снова заполнит комнату.

– Я не понимаю, как ты это устроила, Энни, – сказал он. – Старая смотрительница…

– Мери. Она знает, что мне нужно было встретиться с тобой. Я часто навещаю ее, когда Алек работает. Я рассказала ей все о тебе.

– Мы сможем встретиться еще раз?

– Обязательно. Лучше вечером. Ты можешь вечером?

– Конечно. Но давай встретимся у меня на квартире.

– Нет. Мы должны встречаться здесь. Люди могут увидеть меня с тобой. Меня многие знают, Пол. Мое лицо слишком хорошо известно. Здесь, на отшибе, мы в безопасности.

Итак, все продолжалось. Это было самое счастливое лето Пола, за исключением, разве, того, которое он провел с нею в Нью-Хоуп. По утрам она давала ему знать, что сможет встретиться с ним, вывешивая красный шарф на переднем крыльце своей студии. Она просила его никогда не приходить в студию. Ей не хотелось объяснять Тому Нестору его присутствие.