Нет слов для описания нашей радости, когда из-за ледяных валов показались головы наших спутников.
Немедленно их повели в «столовую», напоили кипящим какао и переодели в сухое платье.
ГЛАВА V
Постройка «спуска» для самолета. «Шоссейная» дорога во льдах. Голодный паек. Аэропланы в опасности.
Все шестеро мы приступаем к устройству прохода для № 25. Это нужно для тога, чтобы вытащить его на ледяное поле и обезопасить от возможности быть раздавленным в полынье сдвинувшимися ледяными полями. Устраиваем «спуск» по способу прокладки шоссейной дороги, т.-е. кладем сначала крупные «камни» — большие куски льда, — затем мельче и мельче. Песок заменяется снегом. К вечеру «спуск» готов. Моторы запускаются для прогревания.
Когда лед вокруг аппарата весь сколот, и самолет был на плаву, Ларсен дал ход. Однако моторы не могут втащить самолет на «спуск».
Мы все дружно беремся за аппарат, помогаем и протаскиваем его на 200-метровое ледяное поле.
Теперь наш аэроплан в безопасности.
Считаясь с возможностью очень долго провозиться, пока не удастся вывести № 25 на свободную воду, а также и с возможностью отправиться к мысу Колумбия пешком, мы крайне ограничили свой паек. На завтрак и ужин давалось по чашке очень крепкого какао и по три овсяных лепешки. На обед — крепкий бульон из 80 граммов особенного патентованного вещества. Естественно, что при таком скудном питании мы сильно ослабели, но в общем чувствовали себя не плохо. После каждой еды выкуривали по трубке, пока был табак.
Для предстоящего полета Ларсен находил необходимым устроить площадку в 200 метров.
Двадцать седьмого работа затянулась очень долго. Легли спать поздно, так что встали только в полдень 28-го. Ночью часть ледяного поля, где предполагалось сделать место для разбега при подъеме, оказалась запертой со всех сторон ледяными валами. В этот день были измерены глубины, показавшие 3.750 метров.
Теперь, когда все мы собрались вместе, часто обсуждалась возможность дальнейшего полета.
Наша главная задача заключалась в географическом исследовании норвежской части Ледовитого
океана. До 88°30′ мы не заметили никаких признаков земли. Громадные глубины также указывали на то, что к северу земли нет, а испытанная нами на деле невозможность найти подходящее место для посадки означала невозможность произвести точные астрономические наблюдения для определения нашего места — другими словами — определения места полюса. Таким образом, продолжение полета к северу означало бы бесцельное порхание возле полюса. Игра не стоила свеч.
Мы пришли к заключению, что наша дальнейшая задача сводится к обратному пути на Шпицберген. Возвращаясь, нам придется придерживаться восточного пути, чтобы осмотреть отмеченные на карте белым цветом пространства, еще никем не осмотренные.
Двадцать девятого мая Эльфсворт, Дейтрихсон и Омдаль отправились на осмотр аппарата № 24. Хотя было решено обратный путь совершить на одном аппарате, но, на случай поломки его при подъеме, мы сочли необходимым держать в полном порядке и другой аэроплан.
Тридцатого мая Дейтрихсон и Омдаль доставили с аэроплана № 24 разные припасы и бак с горючим. Подвижка льда стала весьма заметной. Мы ждали, чтобы полынья раскрылась, рассчитывая сделать разбег на воде.
Однако, убедившись, что лед на замерзшей части полыньи достиг толщины, способной выдержать аппарат, мы решили подняться в этом месте. Отметили место для разбега и принялись счищать неровности льда.
Второго июня все было готово, но условия оказались неважными: мягкая погода ослабила лед. Попытка взлететь не удалась. Аппарат провалился, и мы провели ночь на воде.
В час ночи всех разбудили громкие крики Ларсена, несшего вахту на льду:
— Вставайте, вставайте!
Корпус аппарата зажат льдом и развернут. Он трещит. Отдельные пластинки его поддаются напору льда. Создается впечатление, что аппарат наш гибнет.
Эльфсворт, Дейтрихсон, Фейхт и я хватаем и вытаскиваем все припасы и грузы, а остальные двое лихорадочно скалывают лед. Через несколько минут им удается ослабить давление. Затем, когда снова начинается нажим льда, мы соединенными усилиями поворачиваем аппарат и отводим его. На наше счастье, подвижка льда невелика. Большая масса ледяного поля осталась неподвижной.
Третьего июня выравниваем новое место для разбега. Но площадь его слишком мала, чтобы аппарат мог оторваться.
Решаем площадку для разбега устроить там, где стоит аэроплан № 24. В том месте подвижки льда происходят реже, и больше пространства свободной воды. Ларсен дает аппарату ход, стараясь по возможности двигаться осторожно и беречь днище. Но это не вполне удается — куски льда настолько крепки, что некоторые части аэроплана гнутся в дугу.
Однако, мы должны пробиться, и Ларсен прибавляет ходу. Неожиданно аппарат останавливается, хвост его поднимается. Носовая часть проваливается в воду — лед не выдержал! Мы вскакиваем и с риском для жизни обрубаем лед.
Ларсен снова дает полный ход вперед — и вот мы на свободном месте.
Снова пробуем подняться, но лед слишком неровен. Тогда приступаем к удлинению начатой утром площадки, оказавшейся слишком короткой. Работа чертовски трудна: надо выровнять площадку в 300 метров, сплошь покрытую кусками твердого, как камень, льда.
Начали работу в 2 часа дня, продолжаем ее до поздней ночи, одновременно скалывая все время нос аппарата и не давая льду давить на него. Однако, метр за метром лед стягивается под ним. Колим, рубим, проталкиваемся и, таким образом, отводим опасность, угрожающую аппарату. В конце концов, наш № 25 оказывается поднятым на высоком ледяном пьедестале. Мы рады уже и тому, что в таком положении ему больше уже не грозит поломка. Главная выдвигающаяся часть ледяного поля оказывается теперь лишь в 10 метрах от кормы аэроплана, а проложенная дорога повернулась на 30° в сторону. Труды пропали даром. Надо всю работу начинать сызнова.
В ту же ночь значительно пострадал аппарат № 24. Следить за двумя аэропланами не хватало наших сил.
ГЛАВА VI
Пешком или по воздуху? С воды не подняться. В поисках удобного места на льду. Последняя попытка. Решительный день. Самолет взлетел на Юг. Земля!
Пятого июня мы продолжали прежнюю работу. Было решено до 15 июня не оставлять попыток возвращения воздушным путем. Но затем надо было категорически поставить вопрос: бросаем ли мы свои аппараты и идем к мысу Колумбия, или же будем продолжать попытки использования ледяного поля для взлета, пока не истощится продовольствие.
В ожидании решающего дня мы еще сократили свой паек.
Состояние духа у всех прекрасное — во время работы пение и шутки не прекращаются!
Пятого июня Ларсен и Дейтрихсон отправились на лыжах для разведки: не найдется ли поблизости большого ледяного поля, на котором можно было бы выровнять хорошую площадку для разбега. Продолжать борьбу со льдом в полыньях, очевидно, бесполезно. Все наши попытки в этом направлении оканчивались печально — в конце концов мы оказывались всегда зажатыми во льду.
В последние дни наступила туманная погода. Туман настолько густ, что иногда мы не видим друг друга.
Но вот на мгновение солнце прорва то туман, и в ту же минуту Ларсен и Дейтрихсон обнаруживают большое ледяное поле, один конец которого освещен солнцем.
Поверхность поля сравнительно ровна. Повидимому, тут ничто не представит особенных затруднений для устройства площадки. Ларсен и Дейтрихсон бросаются, чтобы лучше рассмотреть ледяное поле, но туман быстро заволакивает всю местность.
Не теряя времени, разведчики возвратились к нам с приятными новостями. Расстояние до выбранного места — метров 800. Надо думать, что доставка туда аэроплана займет не меньше двух дней.
Шестого июня наши надежды снова ожили. За день мы сделали «спуск» к ближайшему полю.