Остановите же меня! Что было – ушло, а было весело и хорошо. Вот это и главное. Мне в этой истории одно осталось – проследить за космонавтом до конца, и перелистнуть страницу.
Глава 22: общение и слежка
Развлечения с ракетой кому-то могут показаться нелепыми и скучными, но, поверьте, это достаточно веселое время провождения. Я сидел в серой обители своей средь ярких звезд – глупышек, оглядываясь в поисках прекрасного, на Солнце, которое никогда не отказывало мне во внимании своем. Собственно, в прелести своей мгновенного постоянства пребывание казалось мне прекрасным. К тому же, заполучил я себе в игрушки ракету старую космонавта. В первое время я на самом деле не предавал ей значения, и наше сосуществование сводилось к холодному смутному взгляду друг на друга. Но она сумела заинтересовать меня отблеском металлическим или тенью землянина – не знаю. В одно утро или ночь, я просто подошел к ней, ничего не говоря, и притащил ближе к своему кратеру. Несколько дней она служила мне главным развлечением. Я даже использовал ее, иногда, как жилье. Сама по себе, ракета эта была неплоха. Она была белой, с коричневыми прорезями времени. Я спокойно мог в ней поместиться, не испытывая особых неудобств. Большим достоинством ракеты было маленькое круглое окошко. Я заходил, запирал дверь, и оставался один. Так я же итак один? Нет, это другое. Очень странно, как на живое существо может влияь стесненная среда. Одно дело быть самому на Луне, меж гигантских просторов времени, отдавшись взорам на Землю и еще более огромное Солнце, и совсем другое – быть одному в ракете.
Тут было множество, как и следовало ожидать, кнопок и прочего, что уже имело не очень-то надежный вид. Но я не прикасался ни к чему. Излюбленным для меня было сесть на большое кресло в самом центре, съежиться как-нибудь по особенному и замереть. Тут было светло, уютно и вид хороший. Я мог свободно глядеть, как и всегда на Землю. Мне понравилось чувство уединенности и особенности, будучи взаперти. Я спокойно мог бы жить счастливо, то на Луне, то в ракете. Мне надоедали виды Лунные, и я уходил в ракету. Я ощущал стеснение и жажду новую свободы – и выходил на открытую Луну. Так и сохранялось шаткое разнообразие, позволенное всем и каждому, кто живет на Луне. Кстати, вопреки гуляющему у вас там мнению, живу я тут, пока, один. И нет, тот факт, что вы покупаете и продаете землю, как бы это смешно ни звучало, на Луне, еще не значит, что вы можете себе позволить записаться в мои соседи. Но выходить из ракеты было просто таки необходимо. А дело все в том, что в ракете было совсем неудобно приглядывать за космонавта. Тому виной было отчасти старое запыленное стекло ракетного окна. Все время, пока космонавт бодрствовал, я был на Луне, а, когда он уходил спать, я возвращался в ракету. Так мы с ним и виделись. Наше общение не прекратилось и имело забавный, на мой взгляд, характер. А происходило все примерно таким образом. Так что, если заметите поведение человека, похожее на то, что я опишу дальше, не спешите его в чем-то обвинять.
Космонавт просыпался, наверное, рано. А может, и очень поздно. Но всегда в одно время. Ложился он, уж точно, достаточно поздно. Я ждал его появления, с незнакомым нетерпением и жаждой. Остальная часть планеты оставалась с недавних пор совершенно незамеченной. Мне стали более или менее равнодушны обычные и несущественные изменения в округах. Все мое внимание, все ожидания были направлены на никому не известное, маленькое местечко, где жил космонавт. К его дому я обращался в ожидании той минуты, когда на крохотной крыше покажется смешной старик в желтых штанах. Почему в желтых? Не знаю. Но все то время, пока я его видел, штаны землянина менялись только с синего на желтый и с желтого на синий. Он был самым ярким и примечательным человеком во всей округе. Я из увеличительного стекла не сказать, чтобы очень хорошо видел его лицо, но точно узнавал своего друга. Я знал весь его распорядок дня от самого пробуждения до возвращения уже до утра в дом ночью. В любую погоду космонавт утром забирался на крышу, и он даже неплохо обустроился на ней. Накидал туда мягких подушек и одеял. А прерывался, только для того, чтобы поесть или сходить за покупками (уж не знаю, где он бал деньги). Энное количество времени, он потратил на то, чтобы привести в порядок дом. И ему это удалось в известной степени. Но, тем не менее, больше всего ему нравилось на крыше. Я видел его, замотанным в разные теплые, подозреваю ткани. Мимо походили люди, часто смеясь или здороваясь, с космонавтом. Да, среди них были два-три его новых друга. И с ними он тоже, бывало, общался. А так, только со мной. А способ этот нашелся случайно. Одним туманным, очень туманным утром, я с удивлением обнаружил человека на крыше. А тут он неожиданно достал доску. Такую, на которой вы что-то пишите и стираете. На этом квадрате было написано большими буквами: «Ты меня видишь?». Конечно. Но как ты ожидаешь получить ответ? И сам недоумевая, он, потерев в мыслительной деятельности затылок, все стер и написал новое: «Если да, разгони туман». Да за кого он меня принимает?! За супергероя из ваших комиксов? Н надо же было неким образом дать ему знак. Тогда я вспомнил, что на Земле существует ветер. ЯЯ взял свое увеличительное стекло, и, приложив усилия, со всей силы размахнулся им. И так сильно я махал долгое время, что едва не сдуло бедного космонавта с крыши. Я уж отложил стекло, а на земле все дули ураганы. Люди от неожиданности сбежались по домам, унесло немного животных, и мелкие предметы быта тоже кружились в воздухе. Ничего себе я погорячился. Хрупкие дощечки домов танцем уносило в неизвестном направлении, оставив потерянными для мира на веки вечные. Свысока я видел космонавта, бартыхающегося, держась за краешек крыши от ветра моего. Вокруг все стало еще более туманно и серо. В возмущении летали птицы вокруг и пели свои дикие песни. Вихри от стекла моего закрутились непонятным образом в крученые вертушки и бегали по земле в разные стороны, а деревья все за ними. Листья с них, оббежав за то время дважды земной шар, вернулись и легли под ноги стволам своих родителей суровых и непоколебимых. Маленький хаос я устроил случайно. Когда все утихло (довольно быстро), туман чудным образом рассеялся, а ветряные кучи побежали дальше по Земле.
Космонавт оправился и, как вижу, смеялся. Он быстро собрал все свои распавшиеся на части света вещи, собирая их по соседским дворам. Как ни в чем не бывало, он скоро вновь сидел на покореженной крыше и, теперь точно, громко смеялся людям на потеху. На своей побившейся от удара доске он снова написал. А надпись та: «Узнал тебя». А через время он стер, и лицу моему явилась уже другая фраза: «В следующий раз дуй не так сильно». А потом еще одна: «Вообще не дуй». Ну не дуй, так не дуй. Туман ему разгони, еще и дом при этом не снеси! Я помню все наши разговоры с того времени. Все соседи знали, где надо днем, а иногда и ночью, искать космонавта. И, да же несмотря на то, что землянин был на своей родной планете, мысленно он постоянно пребывал на Луне, где-то тут, со смой. А вообще, общаться ночью было для него куда удобнее. Поэтому человек подолгу не ложился спать. Ведь днем говорить моно было, в общем-то, лишь по облакам. А это не так удобно. Мне приходилось доставать длиннющую металлическую палку и орудовать ей по облакам. Так мы создали свой шифр. Пока все остальные удивлялись: «Что это за дивности творятся в небе?!»
Космонавт спрашивал меня практически обо всем, формулируя при этом вопросы на «да» и «нет». Часто, я хорошо помню, он спрашивал меня о Луне. Причем, вопросов было много. Много и часто. Кажется, день наш начинался с вопроса: «Как там, на Луне?». А кончался фразой: «До новой Луны». Тоже самое, что «до новых встреч», только на наш случай, а случай, по сему видно, не земной. И на странный вопрос: «Далеко ли до Земли?» только один ответ: «Ты и сам видел».
Но время ночи, когда все мыслимое и немыслимое тонет во тьме там, мне не меняет ни тона. Только космонавт от меня становится чуточку дальше, что мне просто приходиться дальше идти по Луне. Кроме прочего, космонавт мог использовать меня как надежного информатора. К примеру, такой вот случай. Одним осенним днем ветер занес землянину сплетни о том, что назревает крупный военный конфликт между странами, которые находились за океаны друг от друга и вообще могли не знать о существовании друг друга. В дожди, которые насылаются, не ведомо, зачем и как, когда все покрывает вода, давая жизни зеленым существам в земле проросшим, никому не спиться и на месте не сидится. Под крапленые режущие звуки убиения капель, мутны человеческие мысли и забиты странностями. Такой странностью стали и говоры про тот конфликт. Никто, и сам космонавт, понятия не имели, куда и зачем хотят идти, и что будут забирать. Операция моя по слежке началась, когда вместо привычного приветствия на доске космонавта меня встретила странная просьба. Такие-то и такие-то вот слухи по Земле бродят, мол. И, если мне не трудно, то не мог ли бы я проследить за этим безобразием и подтвердить или опровергнуть эту информация. В знак согласия отправил космонавту блик на сияющем солнце – то я перед ним прыгал. Он поблагодарил и спустился с крыши. А, если я что-нибудь узнаю, то должен прислать ему падающую звезду. Тогда внимание мое устремилось на лидеров тех стран, про которые шла речь. Как вы поняли, одна из этих стран была той, в которой жил космонавт. И представьте себе, каково же было мое удивление, когда я начал следить за этими людьми.