Мне не хочется пить, есть, мне не жарко и не холодно, с лиц исчез пот, сердца не слышно. Не нужно дышать, не нужно делать вообще ничего. Ко мне вернулось хладнокровие и мертвое спокойствие. Стало очень хорошо, вернее, нет, не хорошо. Просто стало так, как было всегда. Мирный ход чего, прервал единичный случай. Я больше не жаждал говорить, и мог подолгу слушать. Вернул в себя, точнее себя в равнодушного наблюдателя, непоколебимого, в наивысшей степени правильного и единственно возможного в космосе. Неужели, я вновь в реальности? В той, к которой привык. А где же космонавт? Постойте, ведь я же на Луне. Да-да, на своей давней знакомой, рядом с Землей. Какой знакомый вид, какой прекрасный и родной. Кругом тишь, тьма, где-то жужжат планеты и звезды. Ослепляющее, самое подлинное на свете Солнце. Его прыгающие взрывы лавы, обжигающий нрав, пылкость – все узнаю. Вон впереди Земля. Я, кажется, был на ней, но не на той, что видно сейчас. Это на нее я смотрел многие дни или годы, ее же созерцаю сейчас. И, конечно, она сама – Луна. Холодная, серая, со своими кратерами, размеры и камушки на которых я знал по памяти. В таких огромных расстояниях, блуждая по которым совершенно сбился со счета всего на свете, сквозь неизвестные планеты, самые редкие открытия, я оказался снова здесь, дома. Я удивился бы ранее такой возможности, если бы не понимал, что удивляться чему-либо не моя прерогатива. А интересно, я так и остался в теле человека? Глянул на руки: пальцы, кожа, видны вены, странные прорези –линии на ладонях. И ноги тут как тут. Да, с чужих глаз, устремившихся в мою сторону, был бы я человеком. Кстати, а вот и самый настоящий человек.
Глава 21: открывайте дверь, мы вернулись
Вдалеке лежит белая фигура. Космонавт, в скафандре. Незнамо откуда, он снова в нем. Лежит, не шевелясь. Бегу к нему. Я сел рядом и окликнул его. Но не было ответа. Я крикнул – ничего. Я перевернул его на спину, на что он покорно согласился. Шлем, скрывающих лицо, как раньше, не дал мне возможности разглядеть космонавта. От меня спрятали человека в тесных странных оковах защиты землян. На нем было все настолько плотное и жесткое, что дотронуться до части тела, самой части тела, требовало немалых усилий. После нескольких попыток, космонавт слегка поершился и издал какое-то мычание. А потом я расслышал:
-Это ты?
-Скорее всего, я, - так же тихо ответил.
-Что происходит? - раздавался голос из шлема.
-Все по-прежнему. Только мы на Луне.
-В зеркальной Вселенной?
-Да нет же. Мы тут, на Луне.
Он приподнялся и, с моей помощью, встал на ноги. Узнал в нем того, кого с удивлением встретил когда-то. Он отряхнулся, неуклюже поворачивался в стороны, голос его был вновь приглушен и неясен, но все так же узнаваем.
-Не шутишь? Свою ли Землю я вижу? Или это опять иллюзия, какое-нибудь другое измерение, моя больная старческая фантазия?
-Это - то место, где мы встретились. А вон там ты когда-то родился. А видишь, стоит машина?
-Не хочешь ли ты сказать, что это…
-Твоя ракета. Года идут, нас уж не было тут, а она непоколебима, все еще здесь, в ожидании тебя.
-Поверить не могу.
-Придется.
-Я дома?
-Да.
-Я дома! Дома! Я, слышишь, я дома! – он кричал, рвался, прыгал, дергал меня, смеялся и так еще долго. Так долго, что я уж сел, желая дать ему возможность нарадоваться всласть. Маленький человечек пляшет, стараясь, как может в условиях скафандра, на фоне большого шара Земли. Никто б более не радовался б так Луне, как космонавт. Он один знал, как мил родной край, когда всю жизнь где-то далеко.
Он, кажется, опомнился и подошел ко мне.
-Я так счастлив! Безмерно, не выразить словами! Это сюда я летел, не зная, чего ожидать, не зная смысла, не зная завтра. Как день, пролетела жизнь, красочно показав мне все стороны, которые никто из земляков моих не узнает больше! Те двадцать с лишним лет, что я провел на Земле, тянулись в пятьдесят раз дольше, чем то время, что я прожил в космосе! И только тело есть моя граница. И вновь я у ног Земли, на Луне. Вновь стоя рядом с тобой, ничего не понимая. Вновь в растерянности, но у своей Земли, только подумать! Как же я сейчас счастлив…
Я понимающе посмотрел на его шлем, представляя за ним изведанные давно глаза и их заряженный огонь, питающий эту земную особь.
-У нас получилось, - с подобием улыбки ответил я. Жалею только, что никогда не смогу радоваться так, как он.
-Дружище! Мы смогли! То попали незнамо как на эту Землю-подделку, то вот безумным образом вернулись! Как ни в чем не бывало! Если бы мы только знали, что, для того, чтобы задействовать эту машину в пирамиде, нужно только сказать! Как глупо и просто.
-Ведь выказать желание – весь смысл. Просто. Но совершенно логично.
-Одного не понимаю – как если Земля не настоящая, а только копия, с ее законами мы перенеслись в реальность?
-Но ведь там, для них все действует.
-А для нас-то нет.
-Если где-то что-то действует, этого может быть достаточно. Ну, по крайней мере, так оно оказалось.
Вот так мы и прибыли, так и приземлились. Никто так никогда и не узнает, что то было, как. Никто не узнает о нас, куда мы попали, и какие тайны открыли. Никто не узнает о зеркальной Вселенной, не попадет туда, а, если и попадет, не поверит. Никто не поверит и нам, не поверят в существование космонавта, в наше знакомство, в меня, в наши праздные, полные удивительных новых чудес скитания, в дальние дали, в невозможные открытия. Так не я сказал, так говорил космонавт. Мы уже сели оба на край кратера, глядя на Землю с узнаваемой точки обзора. Сидели, как раньше любили посидеть рядом, смотря на одни и те же вещи разными глазами. Космонавт был, как ни странно, снова спокоен и трезв разумом, выливая мне свои рассуждения.
-Тебе ведь нравится Земля?
-Она потрясающа.
-Да, ты прав. Такой она была, тебе виднее, есть и будет – ты сам увидишь. Но знай: если ты окажешься вновь на Земле, не жди того, что было в зеркальной Вселенной.
-Я и не жду. Ведь я знаю, есть парадоксальное отличие.
-Есть. И не одно. Их много. В сущности, вся Земля, которую я только что сам видел, состоит из сплошных отличий. Я так и не смог найти одного. У них нет стран, нет границ, нет денег. Кругом сплошные леса, болота. Всюду есть техника, наука и медицина развита, их жизнь в комфорте. Но там зелени в три раза больше, чем на нашей Земле сейчас. А там, не забывай, счет идет на третью тысячу лет. Они все, кажется, дружелюбны, горя не знаю, радуются всему. На их лицах не видел я хмурости. Живи, все есть. Нет закона, нет правил. По сути, ничего нет. Есть природа и человек. И где, скажи, в этом бесконечном потоке отличий, искать одно – самое важное?
-Тогда, остается только сделать очевидный вывод – единого парадоксального отличия не существует. В конечном счете, не могут же все предположения сбываться.
-Нет, я бы так не сказал. Само существование той Земли – и есть парадокс.
-Что ж, будь по-твоему. Ведь как бы там ни было, мы узнали и подтвердили одну из самых невероятных легенд, казавшуюся чьей-то смешной выдумкой.
-Да, мы это сделали. Даже и не верится. А вот люди там будут жить себе дальше еще не одно поколение и знать не узнают о том, что они не реальны. А мы будем жить себе тут, не зная о них. Так удивительно… Думаю, есть еще не одно открытие, которое предстоит познать. Но, вот что толк? Мы узнали, а для мира – тайна.
-Зато Шэл пообещал открыть всю правду миру, их миру. Но, право, как же Шэл.
-Если все иллюзия – не важно. Но как представить доброго друга, помощника – выдумкой? Нет, я все же надеюсь, что он жив, что выбрался. В конце концов, у них, на Земле все слишком удачно складывается, чтобы дать ему умереть.
-Хочется верить.
-И все ж, вот мы тут. И это главное. Я безмерно рад даже находиться на Луне, не то, что на Земле, - кажется, он улыбнулся.
-А я вот вспоминаю наши походы и знакомство.
-Да, забавная была история. Ничего более сумасшедшего свет не видывал, но о нас не напишут школьных биографий. Так принято, что самое велико остается за занавесом. В этом есть своего рода прелесть. Мне вот тоже интересно, как происходит все там, где когда-то была моя реальность. Думаю, я уже никого и ничего не узнаю. Да и вряд ли туда попаду. Хотя, после всего, что случилось, не удивлюсь, если я просто спрыгну на Землю с Луны.