-Ты так говоришь, будто это невозможно.

-Знаю, нет ничего невозможного, это вздор.

-Если хочешь, а помогу тебе спуститься вниз.

-Поможешь? У нас ведь больше нет корабля. А ракета моя стара и бесполезна.

-Все, что для этого нужно – лестница. Можно, конечно, спрыгнуть с падающей звезды, но, это для тебя может быть опасно.

-А что ты имеешь в виду, говоря о лестнице?

-Я имею в виду, что на Землю можно спуститься по лестнице.

-Как это?

-Она, должно быть, завалялась у меня в кармане. Была, по крайней мере. Сейчас посмотрю.

И я потянулся, как прежде бывало, к карману. И хоть облик мой был другим, карман мне не изменял, и всегда был полон. Пока космонавт стоял, замерев, я уверенно отыскивал нужную вещь. Среди прочего я наткнулся на камни, маленькие планеты, мешочек со звездной пылью и обломок последней во всем необъятном мире танцующей магме с замороженной умирающей планеты. Она до сих пор в ритме подергивалась, ускакав от меня вновь вглубь. Я уже почти полностью канул в свой карман, был в нем по пояс. К удаче, я как раз наткнулся на деревянную основу. Да, я не ошибся – это была лестница.

-Вот она, - сказал я и потянулся вытаскивать ее.

Из кармана показался ее край. Я тянул дальше. Но уже совсем скоро длины моих рук не хватало, чтобы вытащить ее. Лестница все шла вверх, вверх, пока ее совсем не стало не видно в вышине темноты. Видя, что я не справляюсь, космонавт поспешил помочь мне. Он тянул ее с другой стороны. Так мы тащили ее и, после долгих и плодотворных усилий, наконец, вытащили. Не без труда поставили на Луну и придерживали.

-Неужели, - сказал после всего космонавт, ты только что достал из кармана лестницу или мне привиделось? Такие фокусы я в детстве видел, но тогда это были разве что длинные платки из рукава. Посмотри на эту лестницу. Она широка, а длинной достигает необозримой вышины!

-Я считаю, при себе нужно иметь все, что моет понадобиться. В космосе, знаешь, разное бывает.

-Но какого черта лестница километрами длиной помещается в твоем кармане?! Ну-ка, признавайся, что там еще у тебя?

Я оттопырил карман, чтобы космонавт мог сам посмотреть. Он полез туда, а, когда провалился с головой, так что пришлось его вытаскивать, не стал больше спрашивать. Только и восторгался и жалел, что не узнал о таком диве дивном раньше. Но, тем временем, у нас едва не упала лестница. Вы представляете, чтобы бы было, упади она с Луны? Она скатилась бы по ее поверхности и улетела бы дальше, и поймать ее, потом в кристаллах космоса было бы, весьма проблематично, мягко говоря.

-А что же дальше делать? – спросил, недоумевая, космонавт.

-Как что? – отвечал я. – Ставить на Землю и осторожно спуститься.

-Спуститься? По лестнице? Вниз? Прямо на Землю? И как ты себе это представляешь? Вот ставим мы (уж не знаю, как!) лестницу на Землю, и попадает она кому-нибудь в окно. Сидит себе человек, завтракает или ужинает, а тут крышу ему пробивает гигантская лестница, едва не убив – хорошо, если не убив! Спустя день или, уж не знаю, сколько, спускается к нему космонавт, в скафандре. И тут я говорю: «Простите, уважаемый. Я тут просто с Луны спускался. Ну. Знаете, долго я на Земле не был. А тут мой друг – лунатик, нет, не тот, что бродит во сне, а тот, который на Луне живет. Так вот, мой друг по случаю отсутствия у меня ракеты или другого летательного средства, любезно предоставил мне лестницу, чтобы я мог спуститься. Не волнуйтесь, сейчас он уберет ее обратно в карман. Извините за доставленные неудобства. Всего доброго». И с гордым видом ухожу. Так что ли?

-В принципе, и так можно. Но, если мы удачно прицелимся, то никого не заденем.

-А, ну, коль так, то, конечно да, это вариант.

-Так ты согласен?

-Ой, не знаю. Кажется мне, на Земле не поймут.

-Ну, можно приземлиться на такой местности, где тебя не увидят люди.

-В таком месте мне придется долго добираться до населенного пункта.

-В общем, спустишься как-нибудь, а там видно будет.

-И все же, мне страшно. Ну вот окажусь я снова, после стольких лет, среди толпы людей. Я в скафандре, время уж другое – кто знает, сколько времени прошло! А у меня ни документов, ни дома: не знаю, что с ним сталось, - ни знакомых, ни копейки денег. Я буду, как, как, ну вот, как ты. Ничего не знаю и ни в чем не уверен.

-Но ты же так хочешь домой, - не понимал я.

-Конечно, - ответил космонавт, - конечно, хочу. Но, почему-то, когда хотелось без возможности туда попасть, не было видно проблем, а сейчас, когда у меня есть шанс – я боюсь. Стало совершенно очевидно, что жить там будет очень трудно.

-Ты всегда можешь остаться со мной, на Луне. Мы будем вместе смотреть на Землю, так что, ты будешь совсем рядом, а опасностей не будет. Отсюда открываются виды, как больше нигде нет. Обозримыми становятся все без исключения уголки Земного шара. Твой дом – рукой протяни, но и не нужно ломать голову над тем, как там дальше жить.

Космонавт в пылком не понимании вертел головой, поочередно поворачивая ее к Земле и обратно ко мне.

-Спасибо тебе. Это было бы очень удобно и приятно для меня. Оставаться тут, не заботиться о простых людских, слишком запудренных вопросах, без сомнения назвать свою жизнь все всяких рамок и встретить тут, как полагается свою кончину – невиданная роскошь. Зачем возвращаться на маленький шар, который неясно почему, вообразил себя центром всего, предаваться стадному, эгоистическому порыву сохранить себя в целости для почвы, куда тебя благополучно бросят в итоге? Мне неприятна мысль о том, что разум мой уже спустя минуты будет пугливо путаться в идеях выживания, потом мне станет скучно на Земле, но я привыкну, буду жить по часам, ворчливо перебирая таблетками, глупым образом растягивающих мое волочение. Это будет долго и неинтересно. А тут все пройдет волнующе быстро. Так все создано, и это я узнал от тебя. Если собрать вместе жизни всех людей, они и на долю дня не будут столь захватывающими, сколь ею была моя. И наоборот – вся моя жизнь не будет настолько долгой, сколь долг их час. И тут уже теряется значимость: великий ты или никчемный и совершенно обычный. Наши заслуги измеряются лишь рамками, самое большое, планеты Земля. А как это моет быть убедительно, когда я знаю, что рамки эти непередаваемо малы. Не имеет на Луне значения богатство, земли, отношения, внешность. А я сейчас попаду туда, где параметры эти раздуты до размеров самой огромной туманности, если не больше. После всего, для меня это будет в новинку, хоть эти правила мне хорошо известны.

-Мне все не понятно: что ж тебя туда манит?

-Это мой дом. Я сказал о нем и о его жителях достаточно не очень положительных вещей. И, да, все это чистая, правда, можешь мне верить, тем более, что тебе отсюда видно лучше. Но ведь есть и хорошее. На Земле живут такие вещи и понятия, каких, при всем его величии, нет в космосе. Там, где я родился и когда-то жил, происходят прекрасные события. Ты нигде не встретишь такого. Коль скоро любое живое существо попробует Землю, примерит ее на себя, никогда не сможет забыть. В ней прекрасные, красочные, неповторимые виды. И даже тот минус, что все «гипер значимо», на самом деле можно принять за плюс. Там светло и, чаще всего, многолюдно. Но тоже можно очень много узнать, если поспешить. И, если повезет, можно еще и встретить такого землянина, с которым, как с самим собой, удобно общаться. Но это только если повезет. Так что, как видишь, Земля слишком противоречива, чтобы обожать ее или ненавидеть. И только одно сказанное в ее отношении можно считать верным утверждением – к ней всегда стремишься.

Я постарался вежливо улыбнуться своему космонавту, в привычном одобрении. И был искренне рад, что теперь он, конечно же, попадет домой. Он говорит, что его жизнь была самой особенной и всех земных, только потому, что он повидал космос. Человек искренне убежден в этом, не зная того, что не видел и его края. Только открытие зеркальной Вселенной по-настоящему особенно, и то, я не до конца уверен. Но, как ни крути, он восторжен, горд и счастлив, что судьба распорядилась с ним вот так, и, что все люди, только бы узнав о его путешествиях, гневались бы от собственной обычности. И говорил он об этом так уверенно, что и меня в этом глубоко убедил. Глупо даже сомневаться в любви космонавта к Земле. Она сродни моей привязанности к Луне. И это вызывает восхищение.