— Валентин до того озлился, — рассказывал Седых, — что схватился за гранату, хотел полицаев в клочья разнести. Насилу удержал.
— И хорошо сделал, что удержал, — похвалил сибиряка Рустам, — Полицаев, может быть, и расколошматил, да набежали бы немцы. Пришлось бы нам драпать или бой принимать. А задание за нас кто выполнять будет? Пушкин? За невыполнение боевого задания — суд военного трибунала! Учтите это, добровольцы.
Карпаков, хмурый, злой, вертел в руках портсигар.
— Гады! Какую вещь испортили.
— Ладно, не ной, — усмехнулся Рустам. — Радоваться тебе надо. В рубашке родился.
Двинулись дальше. Долго шли лесом. Наконец впереди, залитая лунным светом, показалась деревня. За околицей её, на отшибе, возле самого леса, белела сторожка.
Разведчики подползли ближе. Вроде она. На плетне — как и условлено — четыре корчаги и глечик.
Оставив на всякий случай Карпакова и Седых для прикрытия, Рустам, переложив ТТ в карман телогрейки, зашагал к сторожке. Чуть позади него шагал Туманов, сжимая в громадном кулаке гранату-лимонку.
Рустам почувствовал холодок под сердцем. Крепче сжал в кармане ТТ. В детстве он видел в цирке номер — укротитель засовывал голову в пасть льву с мохнатой гривой. И сейчас Рустам чувствовал себя тем самым укротителем, голова которого прихвачена чудовищными клыками. Однако укротитель хорошо знал своего льва, верил в его дружбу, а сейчас…
Собравшись с духом, Рустам поднялся на крыльцо, постучал и от неожиданности отпрянул, сжал до боли в пальцах пистолет: дверь тут же отворилась, показался старик в накинутом на плечи кожушке. Опершись на косяк, спросил:
— Чого тебе, хлопчик?
— Не найдётся ли спичек, папаша? Курить охота, — произнёс Рустам пароль и внутренне усмехнулся. Глупо опрашивать среди ночи спички.
Старик просиял:
— Есть, есть спички. А вот керосину нема.
Тут просиял и Рустам. Отзыв точный, хотя и забавный. Старик с удивительной для его возраста силой пожал Рустаму руку.
— Мени кличут дид Тарас.
— Рустам Шакиров.
— О, це гарное имечко! Семьдесят рокив кукую на билом свите, а такий мудрёности ни слыхал. Как… как тебе кличут?
— Шакиров Рустам.
— Остальные где хлопцы? Одного бачу… Дюже велика дытына, — старик с удовольствием оглядел Туманова. — А ещё два где? Сховалися?
Рустам свистнул. Из кустарника выбрались Карпаков с Седых.
— Пийдемо, — не пригласил — приказал дед Тарас. — Пишлы до комиссару.
Дед Тарас вывел разведчиков на деревенскую площадь, выложенную булыжником. Возле большой хаты прохаживался часовой в папахе. На груди его висел немецкий автомат. Дед шепнул ему что-то, часовой пропустил разведчиков.
Зайдя в сени, дед сказал:
— Обождите, хлопцы, хвылынку-друтую.
Ждать, однако, пришлось минут десять. Наконец дед вернулся и поманил корявым пальцем.
— Зараз просю, хлопчики.
В комнате, освещённой, большой керосиновой лампой, к великому удивлению разведчиков, их встретил не бородатый партизан, увешанный трофейным оружием (именно таким представляли они партизанского вожака)., а одетый строго по форме молодой капитан. На плечах его красовались погоны с четырьмя звёздочками.
В полку Белоусова ещё не успели нацепить погоны — совсем недавно их ввели — а тут, во вражеском тылу, разгуливает с иголочки одетый советский офицер! Видать — вояка до мозга костей.
Рустам откозырял, доложил о прибытии группы.
Капитан произнёс спокойно:
— Потрудитесь повторить пароль.
Пришлось вновь канючить спички у воображаемого «папаши». Лишь после этого капитан протянул руку.
— С прибытием. Письмо при вас?
— При мне, но приказано вручить лично командиру партизанского отряда.
— Я — заместитель командира Ясновского партизанского отряда по политчасти капитан Солдатов.
— Мне приказано вручить письмо лично майору Рагозину.
Капитан пригладил ладонью светлые волосы, улыбнулся.
— Чей приказ?
— Майора, который проводил инструктаж,
— Фамилия.
— Фамилию майора не знаю.
Капитан окончательно оттаял.
— Прошу садиться. Сейчас мы вас покормим и двинемся на главную базу.
Через час с небольшим разведчики были на главной базе, расположенной в лесу. Порядок здесь был как в образцовой воинской части. Добротно сработанные землянки, надёжная маскировка, охрана.
Возле командирской землянки Рустам всё же не утерпел, спросил:
— Как же это вы, товарищ капитан, так рисковали?
— Чем рисковал? — не понял Солдатов.
— В деревню в одиночку ходили. Могли попасть немцам в лапы. Дед Тарас не великий защитник.
Солдатов рассмеялся.
Эх вы, разведчики! В ту деревню немцы забыли, когда наведывались. Да и как вы не заметали в ней партизан, кроме деда Тараса?
Рустам сконфузился. Вот незадача! Обвели вокруг пальца партизаны. Маскировочна у них первый класс.
Солдатов открыл дверь землянки, и разведчики очутились в просторной, жарко натопленной комнате. Стены её были обшиты пахнущими смолой досками. Чистота, порядок. Рустам увидел сидящего за дощатым, на козлах, столом пожилого майора, подтянулся, чтобы рапортовать о прибытии. Майор махнул рукой, поднялся, улыбаясь до ушей, шагнул к Рустаму…
Щепетильный в вопросах воинской субординации Солдатов с озадаченным видом смотрел на своего командира, тискающего в объятиях прибывшего из-за линии фронта разведчика. Рустам чуть не прослезился от радости. Пётр Максимович! Он самый. Весёлые, с прищуром, неопределённого цвета глаза, выпуклый лоб, толстые губы, раскатистый басок…
— Пётр Максимович!.. Пётр Максимович…, — Рустам ничего больше не мог произнести.
Рагозин выпустил, наконец, его, оглядел с ног до головы, одобрительно пророкотал:
— Ничего, парнишка. Кому война — мачеха, а тебе, видать, — мать родная. Настоящим солдатом стал. Выправка, взгляд… Орёл!.. Вот уж действительно чудеса. Эк тебя занесло куда, парень! В партизанскую глухомань, да ещё к знакомому командиру. Везунчик ты, Шакиров.
Когда, наконец, малость улеглись радости по доводу удивительной встречи, Рустам представил майору Рагозину своих товарищей и вручил письмо.
Майор углубился в чтение. Рустам не удержался от подковырки:
— Хорошо вы тут устроились, народные мстители. Жаль только, что за «языком» нам тащиться через линию фронта.
Рагозин скосил глаза на Солдатова.
— Каков гость, комиссар? Заноза! Сказал — что тебе Максим Горький. С подтекстом сказал, мол, сидите вы, партизаны, в лесу и ни шиша не видите, что под вашим носом додаётся.
Солдатов улыбнулся. Пётр Максимович снисходительно потрепал Рустама по плечу.
— Эх!.. Молодо-зелено. Насчёт «языка» покрупнее мы уже и сами кое-что придумали. Кандидатуру даже обсудили. Есть у нас один полковничек на примете — фон Штурм. Прибыл по инспекционным делам… Как, нравится «язык», а?.. Так что, Шакиров, пожаловал ты с приятелями к нам на всё готовенькое. Начальник штаба план захвата, высокого незваного гостя уже разработал. Будем брать его послезавтра на рассвете. Подробности предстоящей операции сегодня же и обсудим.
Рустам смотрел на Петра Максимовича и удивлялся. Какая выдержка! Дело прежде всего. Ни словечка о Евдокии Васильевне, о Свете. А сам небось помирает от желания услышать о них хоть словечко. Чтобы как-то перейти на неофициальный разговор, Рустам сказал:
— Товарищ майор… Пётр Максимович, я совсем по-другому представлял себе партизанский отряд. Думал — этакий табор. А у вас тут как в хорошей воинской части. Единственное отличие — не у всех партизан военная форма и много трофейного оружия. А порядок, дисциплина — высший класс.
Рагозин довольно ухмыльнулся, бросил быстрый взгляд на Солдатова. Комиссар тоже улыбнулся. Сдержанно, правда, и тут же вышел из землянки.
— Не любит комплиментов, — пояснил Рагозин, — Стесняется. Что касается дисциплины… Да как же иначе, — рыжеватые брови Рагозина удивлённо взлетели вверх. — Нам воевать надо, а не в бирюльки играть. Ты думаешь, легко нам было создать во вражеском тылу партизанский район, куда немцы даже нос боятся сунуть?! Что нам помогло добиться такого успеха? Отвечу. Беззаветная храбрость партизан, стойкость местного населения и уж, конечно, железная дисциплина и воинский порядок. Что касается оружия и военной формы, то мы пока что находимся на снабжении главным образом у фашистского фюрера. Правда, присылают нам и с «большой земли» и оружие, и боеприпасы, и многое другое. Однако мы стараемся не слишком обременять Наркомат обороны. Как говорится, изыскиваем местные ресурсы, — Рагозин улыбнулся.