Сеанс шестой

Не помню, когда я в последний раз брала в руки кисточку. Вчера я накричала на Лорен, а ведь она просто спросила меня, разослала ли я приглашения на свадьбу. Но как только я начинаю хотя бы думать о том, чтобы составить список гостей, мои мысли разбегаются. Я попыталась поговорить об этом с Эваном, и он сказал, что, возможно, стоит отложить свадьбу до тех пор, пока все не образуется. В чем-то он прав, мы совершенно не успеваем с подготовкой к празднованию, но я всю жизнь ждала этого дня. Мне всегда хотелось чувствовать себя счастливой рядом с таким мужчиной, как Эван. Раньше я даже не знала, что такие мужчины вообще существуют. Он такой заботливый. Приносит мне еду, когда я работаю в мастерской, набирает для меня ванну, когда у меня болит голова, у него хватает сил на то, чтобы мириться с моим характером. Мы оба домоседы, предпочитаем проводить вечера перед телевизором, а не ходить на шумные вечеринки. Мы редко ссоримся, а если размолвки и случаются, то мы очень быстро миримся. Он такой добрый и хороший, что, глядя на него, мне хочется быть такой же. Поэтому идея отложить свадьбу кажется мне невыносимой. Но в последнее время все не заладилось. Возможно, у меня не будет выбора.

В прошлую среду я прямо с утра направилась в полицейский участок. Прежде чем зайти туда, я пару минут просидела в машине на парковке, вцепившись руками в руль. «Все будет в порядке, что бы я ни узнала. Я справлюсь с этим».

Я сдала кровь на анализ ДНК, а потом сержант Дюбуа отвел меня в допросную с диванчиком и попросил подождать сотрудников отдела по борьбе с тяжкими преступлениями. В дверь постучали, и в комнату вошли мужчина и женщина. Я ожидала, что мое дело будут вести какие-нибудь осунувшиеся пожилые люди в черных костюмах и солнцезащитных очках, но женщине было всего лет сорок, одета она была в просторные брюки клеш, белую рубашку и коричневую кожаную куртку. Короткие русые волосы выгорели на солнце, кожа коричневатая от загара. Мужчина был помладше, лет тридцати пяти. Он был одет в стильные черные брюки и черную рубашку с закатанными рукавами. На его предплечьях я заметила татуировки – какие-то азиатские символы. Оливкового цвета кожа, бритая голова и раскосые глаза делали его похожим на итальянца. Он приветливо улыбнулся, так что на щеках проступили ямочки, и я подумала, что у него наверняка отбоя нет от женщин.

– Сара, позвольте мне оставить вас на штаб-сержанта Макбрайд и капрала Рейнолдса.

Кивнув, сержант Дюбуа вышел из комнаты.

«Хм, значит, женщина – штаб-сержант?» Я была поражена.

Женщина села на диван, а мужчина, придвинув кресло, устроился напротив меня.

– Значит, вы из ванкуверского отдела по борьбе с тяжкими преступлениями? – спросила я.

Рейнолдс кивнул.

– Мы приехали только вчера.

Он говорил с легким акцентом, но я так и не поняла каким. Похоже, он вырос на Восточном побережье.

Оба дали мне свои визитки.

– Вы можете звать меня Сэнди. А его зовут Билли.

Женщина кивнула в сторону своего напарника.

– Билл! – укоризненно погрозил Сэнди пальцем капрал.

– Я старше и мудрее, а значит, я могу называть тебя как угодно, – рассмеялась она.

Я улыбнулась, слушая их дружескую перепалку.

– Может быть, принести вам кофе или воды, Сара? – повернулась ко мне Макбрайд.

– Нет, ничего не нужно. А то потом в туалет придется бегать.

– Да, это так выматывает, правда? Мне пришлось дважды просить Билли остановить машину, – кивнула Сэнди.

Рейнолдс закатил глаза.

– У меня проблемы с этим после родов. А у вас есть дети?

– Нет, только пес.

– Тайсон не пес. Он человек, переодетый ротвейлером, – фыркнул Билли.

– Да, от него хлопот полон рот, – рассмеялась Макбрайд. – Но, несомненно, вам с Элли тоже нелегко приходится.

На мгновение я удивилась тому, что она знает имя моей малышки, но потом поняла, что им, должно быть, известно обо мне все. Сердце болезненно сжалось в груди. Это не светская болтовня. Эти люди приехали в наш город ловить серийного убийцу.

Все это время Рейнолдс крутил в руках толстую папку и случайно уронил ее на пол. Я нагнулась, чтобы помочь ему собрать рассыпавшееся содержимое, и отшатнулась, увидев снимок бледного, покрытого синяками лица женщины.

– О боже, это… – Я посмотрела на Сэнди.

Она наблюдала за нами, не проронив ни слова. Тогда я перевела взгляд на Билли, но он складывал фотографии в папку, словно ничего и не случилось.

– Извините.

Я уставилась на него, напряженно раздумывая, не умышленно ли он выронил эту папку. Но у Рейнолдса был такой виноватый вид…

– Наверное, все это очень трудно для вас, – сочувственно протянула Макбрайд.

– Безумие какое-то… – Я немного смутилась под их взглядами. – Я не рассчитывала на такое, когда пыталась найти свою биологическую мать.

Сэнди нервно побарабанила пальцами по колену.

– Он звонил вам снова?

Билли наклонился вперед, и я заметила, как напряглись его бицепсы, когда он опустил руки на подлокотники кресла. Блики от лампы играли на его правой щеке, при таком освещении глаза казались почти черными. Вжавшись в диван, я принялась теребить обручальное кольцо.

Макбрайд тактично кашлянула.

– Мне звонили в понедельник вечером. Я рассказала об этом сержанту Дюбуа и передала ему телефонные номера.

Посмотрев на Сэнди, Рейнолдс перевел взгляд на папку. От этого я начала нервничать. А когда я нервничаю, я выхожу из себя.

– Я не брала трубку, потому что сержант Дюбуа сказал, что вы расскажете мне, что ему говорить. Номера сохранились в памяти телефона, так что можете проверить.

– Вы прекрасно со всем справляетесь, – мягко заметила Макбрайд. – Когда он позвонит в следующий раз, нам бы хотелось, чтобы вы взяли трубку. Пускай он ведет разговор, а вы по возможности попытайтесь выведать побольше о сережках, о его жертвах, о том, откуда он звонит. Даже мелкие детали могут помочь нам установить, действительно ли это Кемпинговый Убийца. Но если он начнет злиться, тут же смените тему.

– А если это действительно он?

– Тогда вы могли бы наладить контакт с ним, и…

– Вы хотите, чтобы я продолжала говорить с ним и дальше?

От ужаса я даже повысила голос.

– Давайте решать проблемы постепенно. Помните, мы не будем просить вас делать что-то, чего вы не хотите, – успокоил меня Билли.

– Верно, – кивнула Сэнди. – Пока что нам нужно выяснить, кто вам звонит и почему.

Я немного расслабилась.

– Как вы думаете, где он сейчас?

– Звонили откуда-то из окрестностей Камлупса, пользуясь таксофонами в каких-то отдаленных от больших городов селениях. Он осторожен.

Услышав, что этот тип отсюда на расстоянии полутора часов езды на пароме и еще пары часов езды на машине, я немного успокоилась.

– Мы с Билли останемся в городе. Мы дадим вам номера наших мобильных, чтобы вы могли позвонить нам, как только он свяжется с вами. Звоните в любое время.

Мы немного помолчали.

– Близится лето, – тихо сказала я. – Как вы думаете, он еще… ну, понимаете?

– Пока он не нападет, мы ничего не можем сказать наверняка, но до тех пор, пока его не поймали, такая вероятность есть всегда. Вот почему эта зацепка так важна.

– У вас есть зацепка?

Они удивленно уставились на меня.

– А-а, вы имеете в виду меня. – Я покраснела.

– Судя по его досье, он хорошо ориентируется в лесах, – начал рассказывать Рейнолдс. – Он умен, привык полагаться только на себя. Скорее всего, по натуре он одиночка. И к тому же часто охотится.

Я вздрогнула: перед моим мысленным взором промелькнул образ испуганной женщины, бегущей по лесу.

– Вчера мы получили показания Джулии касательно его внешности, – продолжил Билли. – И…

– Вы говорили с Джулией?

– Мы ездили к ней в Викторию. Судя по ее первоначальным показаниям, во время нападения на нее подозреваемому было лет двадцать, так что сейчас ему уже за пятьдесят. За последние пару лет методы расследования немного изменились, поэтому мы попросили Джулию поработать со специалистом по составлению фотороботов из Подразделения поведенческих исследований,[5] – Рейнолдс передал мне лист бумаги. – Вот примерный набросок того, как подозреваемый может выглядеть сейчас.