По Вашей просьбе мы передадим Вам формулу для изготовления пленок (это Хейханен должен был изучить в Москве) вместе с письмом матери. Еще рано присылать Вам бабушек (кем или чем были эти „бабушки“, до сих пор остается загадкой). Шифруйте короткие письма, в длинных делайте вставки. В одном сообщении нельзя отправлять данные о себе, о работе, адресе. Все вставки должны пересылаться отдельно. Посылка была доставлена лично Вашей жене. С семьей все в порядке. Желаем успеха. Привет от товарищей. 3 декабря. (Через полтора месяца после приезда Хейханена)».
То что случилось потом, до сих пор не выяснено. Хейханен утверждает, что так и не получил это сообщение. Возможно, что прохожий, привлеченный блеском монеты из-за кирпича, взял ее себе. Может быть, вина лежит на Абеле, который потратил фальшивую монету, а на ее место положил настоящую. Однако каким-то образом эта монета попала в оборот.
Жарким утром летом 1953 года Джеймс Бозарт, 14-летний продавец газет, получил сдачу от одного из своих клиентов в Бруклине. Это была монета в 25 центов и пять пятицентовых монет. Джеймс рассказывал: «Я шел по лестнице, и мелочь вдруг выскользнула у меня из рук. Когда я начал подбирать деньги, одна из монет распалась на две части. Я подобрал кусочки — в одном из них лежала микропленка. Это был рисунок документа или визитной карточки. На ней был ряд цифр».
Джеймс отнес свою находку в полицию, где его похвалили за сообразительность. Если бы он не споткнулся на ступеньках, за эту монету и сейчас можно было бы купить газету. Полиция Нью-Йорка передала микропленку ФБР, откуда она попала к шифровальщикам, которые так и не смогли раскрыть секрет шифра. Монета оставалась загадкой до весны 1957 года, когда Хейханен сдался американским властям. Он передал ФБР ключ к шифру.
Код был основан на четырех легко запоминаемых ключах: русском слове «снегопад», патриотической дате, куплете русской народной песни и цифре 13. Первым в системе подстановки шло слово «снегопад», дата — 3 сентября 1945 года — день победы СССР над Японией, первые двадцать букв русской народной песни и цифра 13 использовались для дальнейших подстановок. Это был личный шифр Хейханена, которым пользовался он и его руководители. В отличие от шифра Абеля, обнаруженного в его блокноте, этот код можно было раскрыть, хотя ФБР в этом не повезло. Тем не менее этот шифр был удобен, потому что все его элементы можно было выучить наизусть. За пять лет пребывания в США Хейханен отправил около тридцати сообщений, а получил примерно двадцать пять.
«Ни один человек не может разобраться с этим кодом», — сказал Донован, когда агент ФБР объяснял его на суде. Хотя шифр и был довольно сложен, его можно было взломать, поэтому он был изменен в 1956 году. Хейханен продолжал обмениваться сообщениями с Абелем, но лично не встречался с ним вплоть до 1954 года. В это время он контактировал с Михаилом (Свириным), которого уже встречал в Москве.
На первую встречу со Свириным Хейханен надел голубой галстук в полоску, у него была трубка, хотя он никогда не курил. Свирин передал ему контейнер с микрофильмами, на которых были письма его жены, и пожелал ему успехов на новой работе. Свирин срочно уехал из Соединенных Штатов в апреле 1954 года, когда им начало интересоваться правительство США.
Летом 1953 года Хейханен получил свое первое задание. Он встретился с финским моряком по имени Аско, корабль которого был пришвартован в порту Хобокен. Во время встречи Хейханен получил несколько сообщений, за которые сразу же заплатил матросу. В качестве тайника они пользовались телефонной будкой в одном из баров на Амстердам-авеню.
После отъезда Михаила Хейханен перешел в подчинение к Марку (Абелю). В августе 1954 года он получил сообщение, в котором его просили зайти в мужской туалет кинотеатра «РКО-Флашинг». Он должен был надеть синий галстук и курить трубку. Хейханен приготовился сказать пароль, но худой человек, подошедший к нему, произнес: «Забудьте о пароле, я знаю, что Вы тот, кто мне нужен. Давайте выйдем и поговорим». Они пошли в кафе на той же улице, Абель внимательно смотрел на своего напарника. Ему не понравилась внешность нового знакомого: это был приземистый, с одутловатым лицом и толстыми губами человек, постоянно думающий о еде и выпивке. Хейханен с самого начала почувствовал презрение к себе и постепенно возненавидел Абеля. «Он обращался со мной как с шофером», — говорил он.
Первое задание, которое Абель поручил Хейханену, было очень похоже на работу шофера. Он купил машину и дом в Пикскилле, в подвале которого закопал свое поддельное свидетельство о рождении и другие материалы. Затем Хейханен повез своего руководителя в Весчестер, где Абель искал подходящее место для своего радиоприемника.
У него был трансформатор, увеличивавший напряжение с 6 до 100 вольт, который он подключал к прикуривателю в салоне автомобиля, чтобы начать работу с рацией. Сначала он прикрепил антенну к дереву, но из этого ничего не вышло. Позже они отправились в Хопвелл, где и хотели купить дом для работы с радиостанцией, но не нашли ничего дешевле 15 тысяч долларов, а такой суммы не могла позволить себе даже советская разведка.
Впервые Абель почувствовал недоверие к своему напарнику во время этой поездки, когда он попросил его записать сигналы Морзе, которые послышались в эфире. Хейханен сказал, что не знает азбуку Морзе. Абель был шокирован: «Все, кто работает в разведке, должны знать азбуку Морзе. Чему Вас учили в Москве?»
В ноябре 1954 года Абель получил сообщение о «Квебеке» и сказал Хейханену, что им придется поехать в Нью-Джерси, чтобы найти сержанта Родса. Абель заметил: «Из него получится хороший агент, потому что он и кто-то из его родственников работают в военной отрасли». Они искали Родса в Ред-Бэнке, но он в это время находился в Аризоне. Абель узнал, что у Родса были родственники в Колорадо, и отправил к ним Хейханена, чтобы он узнал, где его можно найти. У Хейханена, в отличие от Абеля, были трудности с английским. (Даже на суде он жаловался, что адвокаты говорят слишком быстро. Судья Байерс предупредил, что «в зале суда присутствует свидетель, который не так хорошо владеет английским языком, как все остальные».) Он позвонил сестре Родса, испугал ее своим акцентом, но она тем не менее дала ему адрес брата. Однако все попытки найти Родса провалились.
Затем Хейханен выполнил еще два небольших поручения: он ездил в Бостон на встречу со шведским корабельным инженером Олафом Карлсоном и в Нью-Джерси на вербовку нового агента. В обоих случаях он не нашел нужного человека. Абель решил узнать, есть ли у Хейханена способность обнаружения вещей, и для проверки отправил его в Беа-Маунтин на поиски закопанного сокровища. В государственном парке были спрятаны 5 тысяч долларов, которые Абель намеревался передать госпоже Хелен Собель в качестве платы за услуги ее мужа, Мортона Собеля, арестованного вместе с Розенбергами в 1951 году. (Позднее Абель отбывал свой срок в одной тюрьме с Собелем.)
С картой в руке Хейханен обошел весь парк и сумел найти два пакета с деньгами, в одном лежало 3 тысячи долларов, а в другом 2 тысячи. Однако нужно с сожалением отметить, что у шпионов не больше чести, чем у обычных воров. Хейханен, вместо того чтобы отдать деньги госпоже Собель, взял их себе. На следующий день он доложил Абелю: «Я передал ей деньги и предупредил, чтобы она тратила их осторожно». Впервые шеф был удовлетворен работой своего подчиненного: «Хорошо. Лучше, когда муж и жена вместе работают на нас».
В мае 1955 года Абель решил, что Хейханену нужно открыть фотомастерскую в Ньюарке, штат Нью-Джерси. Однако он узнал, что его помощник знает о фотографии очень мало. Тем не менее он начал помогать ему, когда Хейханен снял магазин в одном из районов города.
Из-за своих благих намерений Абель совершил ошибку, которая в конечном счете стоила ему свободы. Он нарушил главное правило шпионажа — агенты не должны знать имен и адресов своих руководителей. Абель же привел Хейханена к себе в студию, чтобы отдать ему часть фотоматериалов и приемник. Именно эта небрежность и привела к тому, что Хейханен смог вывести ФБР на резидента советской разведки.