В Нью-Йорк он скорее всего прибыл в июне 1950 года, о чем свидетельствует первая отметка в его чековой книжке. Он жил в гостиницах на Бродвее, часто переезжал. В это время он познакомился с двумя людьми, которые стали его лучшими друзьями. Абеля считали человеком со стальными нервами. Тесты по проверке интеллекта, проведенные в тюрьме, показали уровень, близкий к гениальности. Для человека, находящегося с опасным заданием во враждебной стране, он обладал поразительным самообладанием. Но все же он не был машиной, которая требуется для такой работы. Шпионаж — работа одинокого человека, который готов пренебречь человеческими отношениями ради собственной безопасности. Но Абель, обладавший железной дисциплиной, не мог перенести абсолютного одиночества. Он находил себе друзей. Выбирал их тщательно, и обычно это были люди моложе его, художники, которые как правило не интересовались политикой.
Алан Уинстон прекрасно отвечал этим требованиям. Он учился в Колумбийском университете, затем порвал с родителями, пожелав стать художником. Он был единственным другом Абеля до 1954 года, когда полковник встретил Берта Сильвермана. Они снимали студии в одном здании в Бруклине.
В чековой книжке в разделе «известить в случае необходимости» был записан адрес Берта. Абель полностью доверял Сильверману и Уинстону, на чье имя положил в банке 15 тысяч долларов. Он объяснил, что эти деньги он скопил, работая фоторетушером. Абеля и Уинстона объединяла страсть к живописи и музыке, они часто ходили в музеи, кино, на концерты. Абель и Уинстон нередко обедали вместе, причем Абель всегда сам готовил и выбирал вина. Он был превосходным поваром и отлично разбирался в напитках.
Одновременно Абель занимался своей основной деятельностью, но в 1952 году он решил, что ему нужен помощник, и попросил Москву прислать подходящего кандидата. КГБ проверил всех своих сотрудников, работающих в нейтральных странах Европы, и остановился на Райно Хейханене, 32-летнем лейтенанте КГБ.
Хейханен родился в Ленинграде, отлично знал финский язык. В ноябре 1939 года, через месяц после получения диплома учителя, Хейханен начал работать в КГБ, который отправил его переводчиком на фронт во время советско-финской войны. В последующие восемь лет он занимался разведкой в Финляндии. В 1948 году прошел специальную подготовку и через год вернулся в Финляндию.
Хейханена отправили в Финляндию для того, чтобы подготовить легенду, с которой он в случае необходимости мог быстро переехать в Соединенные Штаты. По документам он был Юджином Николо Маки, уроженцем штата Айдахо, прожившим долгое время в Финляндии: Постоянно улучшая легенду, Райно работал помощником кузнеца и автомехаником. Когда в Москве решили, что его легенда стала достаточно надежной, он обратился в посольство США в Хельсинки, чтобы получить американский паспорт. Документы были готовы через несколько дней. Хейханену пришлось только предъявить свое свидетельство о рождении, выданное в Айдахо, и доказать, что Маки не служил в финской армии. В августе 1952 года, вскоре после просьбы Абеля, Хейханен был вызван в Москву для прохождения трехнедельной подготовки к новому заданию. Он пересек границу Финляндии в багажнике автомобиля. Во время подготовки он изучал микрофильмы, технику шифрования. Ему дали кодовое имя «Вик» и сообщили, что его руководителя в Нью-Йорке зовут Марк.
В обязанности Хейханена входила встреча с Марком, помощь в вербовке агентов, поддержание связи с советскими представителями. Ему выдали 5 тысяч долларов на обустройство, он получал 500 долларов в месяц. Жена Хейханена получала его жалованье в России.
В Москве он встретился с человеком, под чьим руководством позднее проработал до 1954 года. Его Хейханен знал как Михаила. Позднее он опознал его на фотографиях ФБР — это был первый секретарь советского представительства в ООН. Кроме того, он встретился с руководителем «американского» отделения КГБ, который представился Павловым. Он провел с Хейханеном заключительную беседу и, напутствуя, сказал: «Разведчики всегда на войне. Если начнется война настоящая, они должны оставаться на своем посту. Даже если о нас ничего неизвестно, продолжайте выполнять свою работу».
Павлов объяснил, что информацию можно получить из разных источников. Сюда входила «вся информация, которую можно получить из газет или официальных сообщений, из письменных документов. Это может быть информация о мерах национальной безопасности, военных объектах, атомных разработках».
После подготовки Хейханен вернулся в Финляндию. Его жена осталась в России, но в целях безопасности он женился на финке Ханне Курикке, с которой и отправился в США. Господин и госпожа Маки приехали в октябре в Англию, откуда на борту «Куин Мэри» отправились в Нью-Йорк. Прибыв в Нью-Йорк, они остановились в отеле «Честерфилд» (потом снимали квартиры в Гарлеме и Бруклине), а на следующий день Хейханен отправился на прогулку в Центральный парк. Около ресторана «Грин» есть пересечение с дорожкой для верховой езды, рядом с которой стоит знак «Осторожно». Он приколол красную кнопку на забор, стоявший около знака. Это было одно из мест, выбранных Москвой для поддержания связи. Кнопка должна была известить начальство о его прибытии.
Позднее Хейханен узнал, что такие места нужно проверять ежедневно, чтобы знать, есть ли для него сообщения. Около тайников ставился знак мелом. Горизонтальная черта означала, что в тайнике есть сообщение, вертикальная — что сообщение забрали. За пять лет работы в Нью-Йорке Хейханен пользовался более чем пятью тайниками. Один находился в трещине в бетонной стене, идущей от 165-й до 167-й улиц вдоль Джером-авеню в Бронксе; один был за кирпичом под мостом в Центральном парке; один у памятника на углу Риверсайд-драйв и 89-й улицы. Другие располагались в фонарных столбах в парках Проспект и Форт-Трайон. Под металлическими почтовыми ящиками, стоявшими на углу 74-й и 79-й улиц, был специальный магнитный тайник.
Однажды Абель и Хейханен использовали в качестве тайника трещину в лестнице в Проспект-парке. Трещину заметили работники парка, и когда Хейханен приехал за сообщением, он обнаружил, что трещина зацементирована. Однако рабочие не нашли сообщения, поэтому несколько лет спустя агенты ФБР смогли достать его из-под слоя цемента. Это была микропленка, в которой Хейханена спрашивали, почему он пропустил две встречи.
Эти предосторожности могут показаться излишними, особенно когда видишь, какими сообщениями обменивались разведчики. В таком городе, как Нью-Йорк, можно часами разговаривать, стоя на углу улицы и не привлекая к себе внимания. Хейханен предпринимал особые меры, чтобы выяснить, нет ли за ним наблюдения, и только после этого убедился, что сумел попасть в США, не раскрыв себя. Зачем нужно было пользоваться сложной системой знаков и тайников для передачи безобидных писем и сообщений?
Ответ таков: для Абеля шпионаж был делом с «хорошими традициями». Он понимал, что даже в мелочах нужно быть очень осторожным. Он следовал этим строгим требованиям во всем, невзирая на то, что это отнимало много времени. Абель был убежден в том, что его первая ошибка будет фатальной. К тому же он и Хейханен были родом из тоталитарного государства, поэтому они могли преувеличить опасность наблюдения, под которое могли попасть в США.
Предосторожности, предпринимаемые Абелем, иногда были слишком серьезны, что косвенно привело к его провалу. В его шпионский инвентарь входили карандаши, а также батарейки со сделанными в них тайниками. Они использовались в качестве контейнеров для микропленок, и если их случайно находили в тайниках, они не вызывали подозрения. У Абеля также было несколько фальшивых монет по пять центов, которые открывались с помощью булавки.
На сигнал Хейханена Абель ответил письменным сообщением, которое он зашифровал и переснял на микропленку. Он положил сообщение в одну из монет. Оно содержало первые указания Абеля:
«Поздравляем Вас с успешным приездом. Подтверждаем получение Вашего первого сообщения. Нам поручено передать Вам 3 тысячи долларов на обустройство. Если Вы решите вложить эти деньги куда-либо, сначала проконсультируйтесь с нами.