Британская система, так восхваляемая Даллесом, всегда придерживалась принципа разделения собственно шпионажа и специальных операций; первым занимался МИ-6, а вторыми — Отдел специальных операций. Что касается «малочисленности» персонала, то предполагается, что на данный момент на ЦРУ работает больше людей, чем на Государственный департамент, который стал довольно небольшим ведомством по сравнению с быстро растущим сообществом разведчиков.
Трудно соотносятся с этими словами и действия заместителя директора ЦРУ Роберта Эмори, который, говорят, за три месяца до нападения на Кубу посетил костюмированный бал, одевшись как партизан Кастро.
ЦРУ, из-за холодной войны и энергии своего руководителя, отклонилось от принципов, высказанных Даллесом в 1947 году. До Даллеса единственным грехом ЦРУ были частые упущения.
Уже в 1948 году, меньше чем через год после основания агентства, прошло первое расследование провала в деятельности разведчиков. Адмирал Хилленкеттер выступал перед комиссией конгресса, объясняя, почему ЦРУ не предупредило о начинавшейся в Колумбии революции. Это тем более волновало сенаторов, что в тот момент в Колумбии находился Дин Ачесон, руководитель Госдепартамента, оказавшийся в самой пучине переворота. За время, которое ЦРУ руководил Хилленкеттер, с 1947 по 1950 Управление пропустило еще два крупных события: взрыв атомной бомбы Советским Союзом в 1949 году и начало войны в Корее. Но в Корее ЦРУ очень быстро стало активным. Была начата операция «Колокольчик», суть которой состояла в том, что тысячи корейских беженцев отправлялись за линию фронта с приказанием вернуться как можно быстрее. Те, кто приходил обратно, доставляли информацию о перемещениях противника. ЦРУ установило, что лучшими разведчиками были дети. Когда решался вопрос, должны ли войска союзников переходить 38-ую параллель, ЦРУ утверждало, что Китай не окажет значительного сопротивления.
Трумэн писал в своих мемуарах: «20 октября 1950 года мне доставили докладную записку из ЦРУ. В ней говорилось, что китайцы могут продвинуться по территории Кореи достаточно далеко, чтобы защитить электростанции на реке Ялуцзян». Китайские войска не остановились, перейдя эту реку, они окружили силы ООН под командованием генерала Макартура, сделав пустым обещанием его слова о том, что они будут «побеждены уже к Рождеству».
По общему признанию, первые годы существования разведуправления можно назвать годами колебаний. Неудача разведки Соединенных Штатов в Корее привела к тому, что в 1950 году руководителем ЦРУ был назначен генерал Уолтер Беделл Смит. Три года он управлял организацией так, как если бы в ней работали только новобранцы. Смит, бывший при Эйзенхауэре послом в Москве, сделал эти три года очень напряженными.
Один из его сотрудников вспоминал, что он «уволил всех, кто не подходил для подобной службы, всю группу Мартини, а также тех, кто остался после УСС». Часто цитируют его жалобу на сложность возложенной на него миссии: «Американцы хотят, чтобы мы были на ты с Богом и Сталиным… они хотят, чтобы мы могли сказать, что война начнется именно в 17.30 в следующий вторник».
Самое потрясающее высказывание генерала было не о внешней разведке, а о своей собственной организации. Когда во время выступления перед Комиссией по расследованию антиамериканской деятельности его спросили, есть ли коммунисты в Государственном департаменте, Смит с характерной для него прямолинейностью ответил: «Я думаю, есть. Я полагаю, что коммунисты есть и в моей организации. В прошлом мы выявляли одного-двух, и в будущем, я думаю, будет такая же ситуация. Но это будет не в США, и это будут не американцы, а люди, недоступные для этого Комитета. Я, однако, не несу ответственности за внутреннюю безопасность США и не наделен какими-либо полномочиями в этой сфере».
Его спросили, знает ли он коммунистов. Генерал ответил: «Нет, но я хотел бы. Я делаю все возможное, чтобы выявить их, но уверен, что они есть в моей организации, раз вы о них спрашиваете. Полагаю, что это очень ловкие люди, если они смогли тем или иным способом проникнуть во все правительственные службы безопасности… Я раскрываю их деятельность на разных участках своей работы, но предпочел бы не говорить об этом на открытых слушаниях».
Генерал Смит был уверен, что ЦРУ нельзя назвать образцом службы безопасности, потому что в Управлении работало слишком много иностранных агентов. Самым выдающимся назначением, сделанным Смитом на посту директора ЦРУ, стало назначение Аллена Даллеса своим заместителем. После того как в 1953 году генерал ушел из ЦРУ, Даллес занял его пост, став первым гражданским лицом, возглавившим это агентство. За одиннадцать лет руководства Даллесу удалось повлиять на организацию, на страну и на первое десятилетие холодной войны.
Однажды он сказал: «В разведке есть что-то такое, что, кажется, навсегда остается в крови». Не многие люди могут похвастаться, что склонность к разведке у них развилась так же рано, как и у Аллена Уэлша Даллеса. Когда ему было восемь лет, он написал историю англо-бурской войны, в которой отмечал, что англичане умело пользовались услугами местных жителей для разведки территории. Юный Даллес писал: «В битве при Данди англичане оставили при отступлении много вещей, среди которых был и железный ящик с надписью „Секретно“. Буры открыли его и обнаружили карты, составленные за три года до начала войны, на которых были отмечены все действия по захвату земель буров. Англичане были достаточно хитры, нападая на датчан во время эпидемии оспы. Британия постоянно вторгается в маленькие страны… буры хотят мира, но Англии нужно золото, поэтому она и делает это, но она не осмеливается нападать на такие страны, как Китай или Россия. Я надеюсь, что буры выиграют войну, потому что они правы, а англичане нет».
Служба в правительстве была традицией в семье Даллесов до Аллена и его брата Джона Фостера. Их дедушка по линии матери, генерал Джон Уолтер Фостер, стал Государственным секретарем в 1893 году, за год до рождения Аллена. Дядя, Роберт Лэнсинг, был Государственным секретарем во время правления Вудро Вильсона. И Аллен, и Джон Фостер выбрали дипломатическую карьеру, предпочтя ее призванию своего отца — пресвитерианского проповедника.
В двадцать три года Аллен Даллес закончил Принстонский университет. Его первым дипломатическим поручением, выполненным под руководством дяди, Роберта Лэнсинга, стала работа в Вене. Эта же поездка носила и разведывательный характер. Благодаря своему знакомству с учителем австрийского императора Даллес стал ключевой фигурой в подготовке встречи в Берне, на которой обсуждалась судьба Австро-Венгрии после окончания войны.
Секретные переговоры между представителями президента Вильсона и династии Габсбургов были направлены на возможность поддержания монархии. Представитель Габсбургов выступал за то, что поддержать императора было в интересах США. Он говорил, что «между Веной и Вашингтоном должен быть золотой мост», не уточняя при этом, будет ли золото взято из короны императора или из Министерства финансов США. Когда его спросили, будет ли возможным голос Соединенных Штатов в вопросах управления страной, он ответил: «Мы не только позволим это, для нас будет удовольствием дать вам такую возможность». Только из-за английского скептицизма президент Вильсон не поддержал открыто императора, тот вскоре отрекся от престола. Эта встреча, хотя и была бесплодной, стала для Даллеса первым примером того, что реальная власть достигается борьбой за кулисами.
Во время подписания мирного договора в Версале Даллес был ассистентом Эллиса Дресселя, эксперта по германскому вопросу. Он работал с Дресселем в Германии, затем провел два года в Константинополе и вернулся в Вашингтон в качестве главы Восточного отдела Государственного департамента. В 1926 году Даллес получает степень доктора правоведения и увольняется из Госдепартамента, начав работать в юридической фирме «Салливан и Кромвель», доля в которой принадлежала его брату. У этой фирмы было несколько крупных клиентов в Германии, и впоследствии ходили слухи, что Даллес защищал интересы Германии во время Второй мировой войны.