В 1942 году его призвали в армию, но, к радости его руководителей, он был признан негодный к службе из-за гипертонии. Его брат Джозеф тоже был призван и через три года вернулся домой с тремя медалями Бронзовой звезды.
У Гарри также был орден — Красной Звезды, — которым его наградили в 1943 году. Этот орден давал право на бесплатный проезд в московском общественном транспорте, но этой привилегией он так никогда и не воспользовался. Самое известное задание Голда заключалось в передаче атомных секретов, которые Клаус Фукс похищал для русских. Однако, по мнению самого Гарри, он выполнил еще одно не менее важное задание, хотя оно и не было драматичным. В 1940 году ему было поручено войти в контакт с Альфредом Дином Слэком, работавшим в Сиракузах в компании «Истман Кодак». С 1940 по 1942 год Слэк передавал Голду информацию о разработках «Кодака» в области цветной фотографии. Все компоненты были настолько засекречены, что компания даже не запатентовала их. Русские могли получить формулы проявителей и закрепителей двумя путями: либо создав организацию, способную конкурировать с «Кодаком», либо украв их.
Гарри говорил: «Именно поэтому я считаю это более разрушительным, чем атомная бомба, потому что этот процесс нельзя скопировать… После того как стало известно, что атом можно расщепить, это может сделать кто угодно, если он обладает достаточным техническим и промышленным материалом. Это не сложно с той точки зрения, что известна теория процесса. Все относящееся к атомным разработкам было опубликовано в технических журналах. Но фотография — это та область, в которой нет теории. Здесь все зависит от знания мельчайших деталей, на открытие которых может уйти два-три года. Примерно столько времени нужно, чтобы разработать определенный проявитель. А кроме этого, нужно разработать и эмульсии, в некоторых из которых смешиваются компоненты шести-семи цветов».
Слэк также передавал Гарри информацию о производстве нейлона. Он был арестован в ходе расследования дела Розенбергов и приговорен к пятнадцати годам заключения.
Встречи Гарри со Слэком были прерваны в 1943 году срочным сообщением от Семенова, который сказал ему при встрече: «Появилось что-то новое. Оно настолько огромно, что тебе придется сосредоточить на нем все свое внимание, чтобы успешно выполнить это поручение. Ты должен сконцентрироваться только на этом деле. Перед тем как действовать, подумай, и не один раз. Здесь нельзя допустить ни одной ошибки. Это задание должно быть выполнено. Но оно очень опасно. Ты уверен, что хочешь заняться им?»
Гарри был заинтригован и сказал, что сделает все, что будет зависеть от него.
Семенов продолжил: «В вашу страну приезжает ученый из Великобритании. Он и еще группа ученых будут работать в Нью-Йорке. У этого человека будет информация о совершенно новом виде оружия, самом разрушительном. Твоей задачей будет встретиться с ним и забрать у него информацию».
Встреча с «англичанином» состоялась в Нью-Йорке в начале февраля 1944 года. На пустыре в Ист-Сайде встретились два человека. Один из них был невысокого роста, его шляпа почти закрывала глаза, второй был высок, он был в очках. Высокий мужчина нес в руках теннисный мяч, у второго в руках была еще пара очков и книга.
Они отправились в ресторан «Мэнни Вулф». Фукс представился и упрекнул Гарри, за то что он выбрал для встречи общественное место, и сказал: «Я работаю около Уолл-стрит с группой ученых над проектом „Манхэттен“».
Во время следующей встречи Фукс шел по Лесингтон-авеню, а Гарри следовал за ним и на повороте к Парк-авеню взял у Фукса большую пачку бумаг. Ее он передал своему новому связному Джону. Связным был Анатолий Яковлев, работавший в советском консульстве.
Он организовал встречи Гарри с Фуксом с 1944 до конца 1945 года. Его руководство было довольно результатами работы, и в 1946 году Яковлева назначили вице-консулом. Он вовремя покинул США в 1946-ом, когда понял, что за Розенбергами стали следить. В 1950 году проходил по делу Розенбергов как соучастник. Но, поскольку он больше никогда не приезжал в Соединенные Штаты, его не осудили.
На заводе Гарри таким образом построил свое расписание, что иногда работал в сверхурочное время, а потом брал несколько выходных. «Я отдавал этим людям всю свою жизнь, душу, свое „я“, но в то время этого не понимал».
В 1944 году Голд встречался с Фуксом шесть или семь раз, и каждый раз он передавал Яковлеву объемистые пачки документов. Гарри, узнав Фукса лучше, начал восхищаться им. Он говорил, что Фукса «можно назвать одним словом — благородный». После ареста Фукса считали подверженным контролируемой шизофрении, как в случае доктора Джекила и мисс Хайд, но Гарри считал его очень уравновешенным человеком. Голд тоже понравился Фуксу, и иногда он делился с ним своими неприятностями. Фукс опасался, что ученые, с которыми он работал, узнают о его симпатиях коммунистам, потому что англичане собирались привезти в США его отца. Фукс говорил: «Мой отец будет болтать о моих симпатиях, за мной могут начать слежку, а ты знаешь, что произойдет тогда. Как мне в этом случае избежать подозрений?»
Гарри не смог ответить на этот вопрос. В их отношениях возникла пауза — они не встречались практически целый год. 1 января 1945 года Яковлев поручил Гарри срочно забрать у Фукса новые документы. Встреча состоялась в Кембридже, в штате Массачусетс. В этом городе жила сестра Фукса, и именно в ее доме возобновилось сотрудничество ученого и курьера. Фукс объяснил, что его перевели с проекта «Манхэттен» на Юго-Запад, в лабораторию Лос-Аламос, где шли разработки атомной бомбы. В Кембридже, говорил Гарри, он получил «огромный пакет документов».
В июне 1945 года Яковлев встретился с Гарри и сказал, чтобы он ехал в Санта-Фе, город в 50 милях от Лос-Аламоса, за новой информацией. Он также хотел, чтобы Гарри заехал в Альбукерк, где жил еще один человек, работавший в Лос-Аламосе. Гарри считал, что эта поездка становится слишком рискованной. В то время он много работал, поэтому пытался «отказаться от поездки в Альбукерк».
В Санта-Фе Фукс привез «больше двухсот страниц рукописного текста. В них были не только теоретические, но и практические материалы. Я думаю, что Фукс знал очень много о процессе разработки атомной бомбы, может быть, лишь немного меньше, чем люди, возглавлявшие этот проект… хотя, может быть, он знал больше них, потому что работал с проектом каждый день».
Гарри признавал, что плохо разбирался в том материале, который ему передавали: «Я химик и очень плохо знаю проблему расщепления атома. Я, конечно, знаю основы. Но я не специалист в ядерной физике».
Из Санта-Фе Голд отправился в Альбукерк, где он должен был встретиться с Дэвидом Гринглассом, родственником Розенберга, входившим в его агентурную сеть. В докладе ФБР «Отчет о советском шпионаже» говорится, что встреча Гарри и Грингласса, организованная советской стороной, «нарушила одно из главных правил шпионажа, запрещающего контакты между разными шпионскими сетями. Ошибку, стоившую провала целой сети, допустил сам Розенберг. Когда он узнал об аресте Голда, он дал Гринглассу и его жене 5 тысяч долларов, посоветовав отправиться в Мексику, чтобы оттуда улететь в Чехословакию по поддельным паспортам».
В докладе также говорится, что благодаря именно этой встрече была раскрыта сеть Джулиуса Розенберга (арест в Великобритании Фукса привел к аресту Гарри Голда, затем Грингласса и других членов этой организации).
Когда Гарри прибыл в Альбукерк, в доме Грингласса никого не было. Гарри провел тревожную ночь в отеле, не выпуская из рук бумаги, полученные от Фукса. На следующий день он снова пошел к ним домой: «Я постучал, дверь открыл молодой темноволосый мужчина. Я чуть не упал на ступеньки, потому что на нем были армейские брюки, а на стене позади него я увидел форму сержанта. Я ожидал встретить гражданского. До этого у меня не было контактов с военными».
«Вам привет от Джулиуса», — сказал Гарри. Они обменялись условными знаками. Гарри передал Гринглассу пятьсот долларов. Его попросили прийти позже, потому что «доклад нуждался в окончательной обработке».