– Почему ты ощущаешься так потрясающе? – спросил Джек, его бедра приподнимались каждый раз, когда я опускалась.

– Ты великолепен. – С затрудненным дыханием я склонилась над ним, мое тело продолжало ритмично подниматься и опускаться, когда я провела языком по его губам. Двигаясь под новым углом, он добрался до других чувственных точек внутри меня, и я невольно застонала, едва способная выдержать это.

– О Боже, Джек, – выдохнула я его имя, мои бедра стали двигаться быстрее. Руки Джека вынуждали меня ускорить темп, когда он гортанно зарычал. Я прижалась губами к его рту, стремясь почувствовать вкус его языка на своем языке. Я жадно атаковала его рот, его прикосновений мне казалось слишком мало, и наши языки в отчаянном порыве переплелись в диком танце. Когда его вкус, наконец, проник в меня, я громко выдохнула, почувствовав приближение уже знакомого покалывания в теле, к которому так стремилась.

Хотя это казалось и невозможным, я чувствовала, как Джек увеличивался во мне, когда мы ускорили темп движений. Его глаза закрылись, а лицо исказилось, и с последним мощным толчком он взорвался. Я задрожала от наслаждения, которое он мне доставил, внутри у меня все пульсировало. Часто дыша, Джек распахнул глаза и, слегка подрагивая, приподнялся, чтобы поцеловать меня.

– Ты чертовски сексуальна. Ты знаешь это?

Я рухнула ему на влажную грудь, мои бедра горели. Через какое-то время я глубоко вздохнула, и принялась распутывать наши переплетенные друг с другом тела. Я поплелась в ванную, а когда вернулась, Джек все еще валялся на кровати.

– Ты даже не оделся? – подразнила я, и он улыбнулся.

– Иди сюда. – Он поманил меня пальцем, и я поплелась к нему, успев натянуть трусики, прежде чем сесть на кровать.

Джек наклонился и поднял с пола белую коробку с красным бантом. Она была меньше чем коробка из-под обуви, но больше чем коробочка с ювелирными украшениями. Я не имела ни малейшего понятия, что могло быть внутри.

– Открой, – попросил Джек, когда нервное напряжение в моем теле достигло предела.

Я потянула ленту, которой была перевязана коробка, обернутая белой упаковочной бумагой, потом надорвала склеенные углы, и стала срывать бумагу, пока не увидела знакомые красные буквы. В горле встал ком.

– Джек, – мой голос дрогнул.

– Я знаю, что это не та, которая у тебя была, но Мелисса сказала, что эта еще лучше, – пояснил он. – Она сказала, что ты мечтала об этой камере. – На его лице засияла самодовольная улыбка.

– Это невероятно. Но… – я неохотно покачала головой. – Я знаю, сколько стоит эта камера, Джек, слишком дорого.

Его улыбка сникла, когда он спросил:

– Ты помнишь ту ночь, когда украли твою камеру? – Он сжал челюсти, и я кивнула. – Ты помнишь, что я тогда сказал тебе? – Я пожала плечами. – Я сказал, что куплю тебе новую камеру. Я обещал. К тому же, могут пройти месяцы, прежде чем полиция вернет тебе твою.

– Но, Джек…

– Никаких «но». Котенок, сегодня я выставлен на драфт. И к концу вечера я собираюсь получить столько денег, сколько не имел за всю свою жизнь. Я хотел сделать тебе что-то приятное. Тем более, я же обещал. – Его голос умолял меня согласиться.

– Я верну тебе деньги, – предложила я, почувствовав, как с моих плеч свалилась тяжесть.

– Считай, что это инвестиции на будущее. – Джек потянулся ко мне и, взяв за подбородок, повернул меня лицом к себе. – Я верю в тебя. У тебя есть дар. Ты такая талантливая. И сейчас ты сможешь показать себя миру.

От его слов в моих глазах защипало.

– Простого «спасибо» недостаточно, чтобы отблагодарить тебя, но спасибо, Джек. Не могу поверить, что ты сделал это.

– Для тебя я сделаю все, что угодно, – сказал он и прижался губами к моей щеке.

– Меня приняли на стажировку, – сказала я ему.

Его глаза засияли.

– Правда? Я знал, что у тебя все получится! Что они сказали? То есть, когда они сказали, что берут тебя, чем они аргументировали свое решение?

– Они сказали, что у меня действительно есть талант, и мои работы поразили их. «Красивый взгляд на объекты и неподражаемые ракурсы», – процитировала я, мои глаза горели от непролитых слез.

– Они не представляют, насколько правы. Поздравляю, детка! – Джек поднял меня с кровати и закружил по комнате.

– Я собиралась отказаться, потому что у меня больше не было камеры, – призналась я, и одинокая слеза скатилась по моей щеке. – Но сейчас я могу принять их предложение.

– Ты могла бы просто позвонить своему герою, если захотела бы, – подразнил он, опуская меня на пол.

– Иногда ты так меня раздражаешь, – я смахнула слезы с лица и притворно рявкнула на парня, он заливисто рассмеялся.

– Я всего лишь шучу. Я горжусь тобой. Ты заслужила это. – Он поцеловал меня в голову. – Эй, возьми её сегодня с собой. Дедушка сказал, что хочет увидеть её в действии.

– Я люблю его, – сказала я со смехом, представив, как дедушка, прихрамывая, ходит вокруг огромной профессиональной камеры.

– А я люблю тебя. А теперь поторопись, потому что мы должны приехать домой до того, как прибудут телевизионщики. – Джек оттолкнул меня и шлепнул по заднице.

Мне пришлось наклониться вперед, чтобы восстановить равновесие. Я повернулась к своему симпатичному бойфренду и сказала:

– Я горжусь тобой, ты знаешь это? И я очень рада за тебя.

Его глаза засияли.

– Спасибо, Котенок.

– Ты нервничаешь? – спросила я, осознав, что Джек никогда не выказывал страха, когда речь заходила на эту тему.

– Не совсем. Я бы нервничал, если бы не был уверен, что меня выберут на драфте. Понимаешь, о чем я говорю? Если бы я был вынужден сидеть и гадать, разрушат ли они мои мечты или позволят подержаться за них немного дольше. У таких парней тяжелая участь. Но я к ним не отношусь. – Он посмотрел на меня совершенно серьезным взглядом.

– Так значит ты счастливчик?

– Надеюсь, что да.

– Ты вообще ни о чем не волнуешься? О деньгах, где ты будешь играть или какая команда тебя выберет?

– Я буду получать деньги за то, что играю в бейсбол. Получать деньги… и заниматься… любимым видом спорта. Меня не волнует, в какой команде играть, сколько они мне будут платить или куда мне придется уехать. Я просто хочу заниматься этим столько, сколько смогу, – ответил он, сверкнув ямочками на щеках.

– Ну, тогда я думаю, что они везунчики, – пояснила я. – Какая бы команда не выбрала тебя, они просто везунчики, что ты будешь у них играть.

Джек избегал смотреть мне в глаза, когда его щеки залились краской.

– Спасибо, Котенок.

Я натянула белые шорты и коричневый свитер с широкой горловиной, открывающей одно плечо. Потом расчесала волосы, позволив моим золотым прядям свободно струиться по плечам. Когда я отошла от зеркала, Джек присвистнул:

– Котенок, после этого весь мир влюбится в тебя.

– О чем ты говоришь? Я же в шортах и свитере, – стала спорить я, рассматривая свой наряд.

– Ты определенно не видишь того, что видят парня. Если бы я смотрел сегодня ESPN, мне бы было плевать на Джека Картера, так как мне захотелось бы узнать все о его подружке.

Я почувствовала, как к щекам прилило тепло.

– Заткнись. Ты смущаешь меня.

– Может быть, тебе следует остаться здесь. Одно дело, когда половина колледжа влюблена в тебя, но я не думаю, что справлюсь, когда половина зрителей захотят мою девочку, – фыркнул он и провел рукой по своим темным волосам.

– Ты смешной.

Джек глубоко вдохнул и потряс головой, прежде чем выдохнуть:

– Перед отъездом я собираюсь надеть тебе на палец огромный камень, чтобы все знали, что ты занята.

Мой пульс ускорился.

– Ты сумасшедший, ты знаешь это?

– Я схожу с ума по тебе, – сказал он и поиграл бровями.

– Нет, думаю, ты просто сумасшедший, – рассмеялась я, желая, чтобы мое сердце успокоилось.

*****

Джек провел меня через парадные двери дома бабушки и дедушки, его пальцы были крепко переплетены с моими.