Участие дашнаков в общетурецком революционном движении и в государственном перевороте младо-турков в 1908 году перемен не принесло. Но в 1913 году, накануне мировой войны, русские дипломаты меняют ориентацию и открыто выступают «в защиту угнетенных армян», требуя, по соглашению с Дашнакцутюн, проведения реформ в восточных вилайетах Турции, по которым армяне должны были получить довольно широкую автономию.
Вмешательство России и создание дашнаками добровольческих отрядов зинворов из турецких дезертиров-армян свелось к организованной и необычайной по жестокости бойне 1915 года, о чем я уже говорил.
«В результате, — по свидетельству В. Гурко-Кряжина, — было умерщвлено около 300 тысяч человек, такое же количество умерло по дороге в Месопотамию, 200 тысяч человек бежало в Россию, наконец, около 400 тысяч человек спаслось путем принятия ислама. После этой грандиозной расправы Турецкая Армения фактически осталась без армян».
В 1918 году после образования трех республик Закавказья — Грузинской, Азербайджанской и Армянской — территория последней по Константинопольскому договору включала два уезда, Эриванский и Эчмиадзинский, с 400 тысячами жителей в них.
Государства Антанты, воевавшие теперь не только против Турции, но и против Советской России, укрепляя для себя «армянскую базу» в Закавказье, довели территорию этой республики, возглавляемой дашнакским правительством, до 17 500 английских квадратных милъ с населением в 1,5 миллиона человек, из коих 795 000 — армяне, 575 000 — мусульмане и 140 000 — люди прочих национальностей.
«Не довольствуясь этим, — пишет В. Гурко-Кряжин, — дашнаки заявили претензии на территории Ахалкалак и Ворчало, вошедшие в состав Грузии, и на Карабах, Нахичеванский край и южную часть большой Елизаветпольской губернии, входивших в состав Азербайджана. Попытки силою присоединить эти территории (в период английской оккупации Закавказья) привели к войне с Грузией (декабрь 1918) и долгой и кровопролитной борьбе с Азербайджаном, в результате которой население спорных районов сократилось на 10–30 %, и ряд поселений был в буквальном смысле слова стерт с лица земли».
Господи, как это похоже на сегодняшний кровавый омут в Карабахе, в прилегающих к нему районах! Особенно — склонность сеятелей великоармянских национальных идей к террору и обману мировой общественности.
Английский журналист Лиддел, посетивший этот район в 1919 году, заметил по поводу партии Дашнакцутюн: «Это террористическая организация, которая в течение многих лет преднамеренно побуждала армян к нападениям на мусульман. Понеся заслуженное возмездие от последних, они разглашали об этом, чтобы возбудить мировые симпатии к «бедным армянам»…».
Не по такому же ли сценарию спустя 69 лет разыгралась сумгаитская трагедия?
«Для дашнака, — писал английский журналист, — убитый армянин является ценным. Если как следует использовать такой случай, то он может принести много выгод делу пропаганды».
Митинговые страсти в Сумгаите в последние дни февраля 1988 года были вызваны прежде всего поджогами домов и нападениями на азербайджанцев в Степанакерте, выживанием многих из них из Нагорного Карабаха. Накануне трагедии были убиты двое азербайджанских юношей в Аскеране. И всё-таки там, на дороге между Агдамом и Аскераном, накаленные националистические страсти удалось остановить.
Главным толчком стало изгнание азербайджанцев из Армении. По существу, этническая чистка. На заседании Политбюро ЦК КПСС 29 февраля 1988 года М. С. Горбачев сообщал об этом с присущим ему равнодушием и фарисейством:
«Горбачев: Есть факты бегства из Армении азербайджанских семей. Правда, цифры противоречивые: Владимир Иванович докладывает, что уехало 55 человек, а Разумовский говорит, что 200. Что касается армян в Азербайджане, то 200 семей, опасающихся гонений, разместили в школе, да еще набирается около 500.
Разумов: (зам. зав. Отделом организационно-партийной работы ЦК КПСС): Когда азербайджанец из Армении выезжает, то он не говорит, что бежит, а заявляет, что едет, якобы, в гости. Поэтому подсчет нужно вести по Азербайджану. Сюда он приезжает и прямо говорит, я уже в Армению не уеду».
Чем бы ни был вызван разгул преступных страстей, но Сумгаит для трагедии был избран неслучайно. Академик Зия Буниятов (о нем речь впереди) назвал это место «экологическим адом», перенаселенным лимитчиками; число уголовников (бывших) к моменту трагедии в этом городе достигло более 20 тысяч человек.
Верный выбор Сумгаита для кровавой провокации подтверждается и цитированным выше протоколом заседания Политбюро ЦК КПСС от 29 февраля 1988 года. В диалоге участвуют генсек Горбачев, члены Политбюро Лигачев, Шеварднадзе, Яковлев и министр внутренних дел Союза ССР Власов. Говорят вполне спокойно, будто бы подводя итоги замышленному.
«Власов: В Сумгаите 200 тысяч населения.
Горбачев: 200 тысяч. Причем средний возраст 22 или 24 года.
Власов: 25 лет.
Горбачев: 25 лет. Молодой город. Но всякого пришлого народа, говорят, там много.
Власов: У каждого пятого есть судимость.
Горбачев: Наверное, они строили, потом их освободили, и они там остались. Но, как говорится, опыт такого рода у них есть. Какие последние данные?
Власов: 14 убитых, в том числе 3 женщины, 3 азербайджанца, 6 армян, остальные устанавливаются, пострадал от телесных повреждений 71 человек, в том числе 48 армян. Сожжено 6 автомобилей, в 13 домах совершено 19 поджогов, пострадали Дом политического просвещения, автовокзал. Имели место 4 факта насилия. Пострадало 54 работника милиции, задержано 47 человек, в том числе 5 мародеров.
Горбачев: Из числа задержанных двое признались в том, что один убил пять, а другой трех человек. У мародеров изъяли золото, драгоценности. Дмитрий Тимофеевич распорядился, и в Сумгаит быстро ввели курсантов военного училища и других военных. Он также помог перебросить туда самолетами 3 тысячи милицейских сил. Их ввели в действие, и к пяти часам они всё закончили.
Лигачев: Срочно надо провести над ними судебный процесс. Не тянуть расследование, как это иногда бывает неделями, месяцами, а то и годами. Тут действовать очень решительно надо.
Горбачев: Даже в какой-то мере, вообще говоря, упустили время немного.
Лигачев. Я вспоминаю далекие, правда, времена, когда были события в Новочеркасске. Ввели туда дивизию. Я тогда зам. завом был. Подействовало колоссально. Всё, буквально, в миг закончилось.
Язов: И в Сумгаите надо вводить, если хотите, может, не то слово — военное положение.
Горбачев: Комендантский час.
Язов: Надо твердо провести эту линию, Михаил Сергеевич, пока дальше не пошло. Надо ввести войска туда и наводить порядок. Это изолированно все-таки, это не Армения, где миллионы людей. Кстати говоря, это отрезвляюще подействует на других, наверняка.
Горбачев: Дмитрий Тимофеевич, вы имейте в виду возможную ситуацию в Баку и в Ленинакане, и в этом городе, где — армянский район…
Власов: Кировабад.
Горбачев: Кировабад.
Власов: Стекла побили немного и все.
Горбачев: Еще не знают о том, что произошло в Сумгаите, а доходит это так, как снежный ком нарастает.
Шеварнадзе: Это как сообщающийся сосуд. Если в Армении узнают о жертвах, то это может вызвать осложнения там.
Яковлев: Поскорее надо сообщить, что в связи с происшедшим в Сумгаите заведены уголовные дела, преступники арестованы. Это нужно, чтобы охладить страсти. В самом Сумгаите городская газета должна твердо и быстро это сказать.
Горбачев: Главное, надо сейчас немедленно включить в борьбу с нарушителями общественного порядка рабочий класс, людей, дружинников. Это, я вам скажу, останавливает всякое хулиганье и экстремистов. Как в Алма-Ате. Это очень важно. Военные вызывают обозление».
По мнению писателя Максуда Ибрагимбекова, посетившего этот город в ночь после кровавых событий и разговаривавшего с местными жителями разных национальностей, а также со следователями и заместителем Генерального прокурора СССР, «события в Сумгаите — это умело запланированная акция». В течение недели перед погромами крунковцы собирали деньги с армянского населения Сумгаита, советовали этим жителям снять свои вклады в сберкассах, а богатым цеховикам порекомендовали вообще покинуть город.