И вот теперь, спустя почти два года, Юля вновь появилась на пороге знакомой квартиры, где жила ее старшая сестра, теперь уже одна.

«Как все изменилось», — робко подумала Юля, не решаясь позвонить в дверь. — «И как бы хотелось вернуть все обратно».

Наконец она собралась с духом и решительно нажала кнопку звонка. За дверью послышались легкие отрывистые шаги. Лида всегда умудрялась нести себя плавно и незаметно. Шумную и суетливую Юлю это всегда чрезвычайно раздражало: ей казалось, что тихий и спокойный человек не сможет прожить свою жизнь громко, под звуки фанфар и аплодисментов. А ей так хотелось внимания. Что ж, у нее теперь более чем достаточно этого самого, пропади оно пропадом, внимания.

— Привет, — смущенно улыбнулась Юля сестре, и чуть не ахнула. Она не ожидала после долгой разлуки, что Лида станет такой… такой другой. Стройная, похудевшая, с какой-то тайной во взгляде, и невыносимо похожая на саму Юлю, какой она бывала, когда ей удавалось хорошо выспаться и проснуться в приятном расположении духа. Даже стриглась она так, как Юля.

А чего, собственно, она ожидала? Что сестра состарится с горя и превратится в огромную, заплывшую жиром и воспоминаниями, бабу? Впрочем, особо счастливой она не выглядела, и, судя по всему, была одинокой.

— Проходи — все так же тихо сказала Лида. — Что стоишь, как неродная.

Юля заплакала и кинулась к сестре на шею. Лида сдержанно обняла ее, но глаза ее увлажнились, а сердце застучало гулко-гулко, готовое выпрыгнуть из груди.

— Господи, как я соскучилась.

— И я. — сквозь слезы улыбнулась Юля. — Чаем напоишь?

Сестры обнялись и направились на кухню. За чашкой чая, потом кофе, а потом просто за сигаретами, которые без остановки курила Юля, она поведал сестре о своей нелегкой жизни с Олегом, опуская подробности, которые ее нежному восприятию вряд ли пришлись бы по вкусу. Лида слушал молча, по привычке не перебивая, и только взгляд ее говорил о том, что в душе ее бушевала буря. Только не такая, на которую рассчитывала Юля.

— Неужели тебе нравится быть… проституткой? — неожиданно спросила Лида.

— Нет, — возмутилась Юля. — Кто тебе сказал, что я проститутка?

Ее реплика наткнулась на упрямый насмешливый взгляд, который многое, даже слишком многое ей сказал. Так вот кем была она в глазах родной сестры. Жалкой шлюшкой, которая пришла пожаловаться на «тайные прелести» своей работы, шлюшкой, которая сейчас получит требуемую дозу сочувствия и успокоения и отправится дальше, ублажать своих клиентов. Нехорошо так думать о младшей сестренке, Лида, ой нехорошо…

— А где Ярик? Он ведь теперь не живет с тобой?

Юля рассчитала верно — тема оказалась для сестры едва ли не самой больной. Лида встала, чтобы поставить чашку в мойку, потом завозилась с сахарницей — любимой старой сахарницей, которую Ярик в детстве ставил в изголовье кровати на ночь: верил, что тогда ему приснятся сладкие сны. Теперь сахарница служила всего лишь напоминанием. Лида давно не насыпала в нее сахар, но сейчас — сейчас ей надо было чем-то занять свои внезапно задрожавшие руки.

— Почему же… мы по-прежнему живем вместе. Точнее он по-прежнему прописан тут. Ярик уехал в другой город. Это связано с работой.

— Навсегда?

— Нет, вряд ли, — пожала плечами Лида. — Хотя все может быть. Он часто звонит, интересуется как дела, пишет письма.

Как жалко звучат эти слова, подумала Юля, задумчиво глядя на Лиду, по-прежнему стоявшую к ней спиной. И как жалко она выглядит со своей давно умершей и покрытой прахом любовью. Давно пора бы забыть покойного мужа и найти себе кого-нибудь другого. А Ярика выписать, да побыстрее, пока не женился и не выжил ее саму. Лидка ведь такая глупая, она и сопротивляться не будет: гордо подымет голову и молча уйдет, дура. Хотя, как знать, может, она как раз и не дура. Бережет себя именно для Ярика. А чем плохой муж? И тараканы в голове одни и те же. Сживутся, припеваючи. «Калинка-малинка-малинка моя, в саду ягода-малинка, тьфу, дура»- завертелось в Юлькиной голове. Внезапно стало смешно, и она едва сдержалась, чтобы не рассмеяться в полный голос. И тут ее взгляд скользнул по фигуре сестры. А ведь выглядит она куда лучше меня, подумала Юля с завистью, и настроение ее упало ниже некуда.

— Да, что его еще тут держит? — она достала из пачки очередную сигарету. Откуда-то вдруг появилось желание сделать как можно больнее ни в чем ни повинной сестре.

— Ничего. — стрела достигла своей цели: Лида просыпала сахар на стол и кинулась к раковине за тряпкой.

— Извини. Я не хотела тебя обидеть. Просто я всегда такая нерадивая. Сначала скажу, а потом соображаю.

— Устами младенца глаголет истина. — глаза сестры вдруг снова засмеялись, как тогда в детстве, когда они обе еще не знали, что такое боль. Как хорошо тогда было!..

— Но ты права.

— В чем?

— Я хочу бросить все это. Выйти замуж, уехать.

— Есть за кого? — с серьезным видом Лида приготовилась устроить допрос с пристрастием.

— Представь себе. И он не урод. С деньгами.

— Так ты поэтому пришла, на свадьбу приглашать?

— Не только. Есть проблема одна. Очень большая… Олег меня не отпустит.

— Что же делать? И уехать ты не сможешь. Не бросишь ведь жениха.

— Мы вообще-то собираемся за границу уезжать.

— А Олег об этом не подозревает?

— Я похожа на труп? — Юля сделала большие глаза. — Я была бы уже им, если бы он хоть о чем-то догадывался. Есть способ замести следы, так, чтобы он до конца своих дней искал меня где-нибудь в тайге. Но для этого нужно много денег.

— Сколько? — серьезно спросила Лида. Юля посмотрела на нее с легким изумлением, а когда поняла, что Лида и не думала шутить, в очередной раз подивилась тому, как легко ее провести. Сестра ее уж слишком правильная: такие вряд ли бывают счастливыми. Вот оно налицо — доказательство: что там еще осталось от Славкиных костей, а Лида до сих пор считает чуть ли не предательством мысль о новой любви. А ведь действительно считает, Юля в этом почему-то не сомневалась, и отчасти была права.

— Неважно, я не за этим к тебе пришла. А за помощью. Сможешь меня прикрыть?

— Если ты намекаешь, что я…

— Ни на что я не намекаю, глупая. Просто, если понадобится, прикрой меня. Без ничего такого. Клянусь.

Конечно, она пообещала. Ее сердобольная наивная старшая сестричка сделает все возможное, чтобы вытянуть ее из того дерьма, в которое Юля окунулась с головой. Впрочем, не совсем наивная, и к тому же очень умная, только не совсем понимающая, что за мир существует за чертой ее размеренной правильной жизни. Верно, кто черта не поминает, тот про ад не думает. Только вот Юльке сейчас жарко, как в аду.

Глава 9

Мамай ждал. Ждал долго и терпеливо, пока улаживал все дела, не терпящие отлагательства. Но это не значило, что он хоть что-нибудь простил. Поэтому, когда в тумане образовался просвет, он как охотник, ринулся на добычу живца. Он сидел в небольшом кафе рядом с казино и поджидал, потягивая ананасовый сок, когда появится она — виновница его неспокойных снов и непроходящей головной боли, которой он страдал в результате удара и длительного кислородного голодания. Теперь еще один своеобразный голод был на подходе к удовлетворению. А пока он ждал.

Юля его тоже ждала — всей кожей чувствовала, что рано или поздно она столкнется с ним лицом к лицу, и прощай, жизнь. Поэтому она каким-то десятым или двенадцатым чутьем свернула в боковой двор, изменив привычный маршрут, и как в песне Леонидова «за столиком в кафе увидела ЕГО».

Не узнать его огромную тушу или перепутать с кем-либо было невозможно. Мамай не мог быть никем иным, кроме как самим собой. Юлька на мгновение застыла как вкопанная, потом ахнула и попятилась обратно во двор. Так она беспомощно опустилась на лавочку и заломила руки.

— Господи, помоги мне. Что делать?… Что?

Кто-то ее услышал — то ли Бог, то ли дьявол. Но ответ созрел очень-очень быстро. Юльке не хотелось даже думать о том, что с ней сделает Мамай, когда она попадет к нему в руки. Она боялась даже представить. А ведь она непременно попадет, она это чувствовала всеми фибрами своей души. Он из-под земли достанет. А Олег — он ее уже продал, когда поручил ей это дело. Выхода не было, по крайней мере, такого, что устроил бы всех, поэтому Юля думала исключительно о себе.