— Спасибо, что есть хоть немножко молока. Дальше будет еще меньше, — вздохнула она.

За столом тоже было холодно. После завтрака все собрались вокруг печки и молча слушали, как воет ветер и бьются о стены и окна снежные вихри.

— Пойдем, Лора, надо закончить все дела. И тогда можно будет с чистой совестью сидеть возле печки, — сказала мама, вставая со стула.

Казалось странным, что в этом добротном крепком доме огонь не согревает кухню. Пока мама ставила на печку бобы, а Лора мыла посуду, обе думали о том, как теперь должно быть холодно в хижине на участке. Мама подбросила в печку угля и взялась за метлу, а Лора, дрожа, остановилась под лестницей. Надо подняться и постелить постели, но сверху несло таким холодом, что, несмотря на шерстяное платье, нижние юбки и красное фланелевое белье, Лоре казалось, будто она стоит совсем голая.

— Пускай постели проветрятся, Лора, снизу беспорядка не видно. Ты уберешь их, когда в доме станет теплее, — сказала мама.

Она подмела кухню и вместе с Лорой села у печки погреть замерзшие ноги на решетке. Папа вышел из кухни и вернулся в шубе, шарфе и с шапкой в руках.

— Схожу к Фуллеру узнать, что нового, — сообщил он.

— Может, тебе лучше остаться дома? — спросила мама.

— А вдруг кто-нибудь заблудился? — Надев шапку, папа остановился в дверях и добавил: — Ты обо мне не беспокойся! Я знаю, сколько шагов до другой стороны улицы, и если сразу не наткнусь на какой-нибудь дом, то не сделаю ни шагу вперед.

С этими словами он вышел и закрыл за собою дверь. Лора протерла дырочку на обледеневшем стекле, но как папа вышел из дому и в какую сторону пошел, она не увидела. Ничего, кроме белой пустоты, за окном не было видно, и она медленно вернулась к печке. Мэри молча качала на коленях Грейс. Лора и Кэрри просто сидели и ничего не делали.

— Если на дворе буря, это еще не значит, что в доме должно царить уныние, — сказала мама бодрым тоном.

— Какой толк от того, что мы сидим в городе? — вслух подумала Лора. — Мы все равно тут одни.

— Человек не должен ни от кого зависеть, Лора, — возразила мама.

— Если бы мы не переехали в город, папе не пришлось бы ходить на улицу в такой буран узнавать, не заблудился ли кто-то из соседей.

— Что бы там ни было, нам пора учить уроки для воскресной школы, — твердо прервала Лорины сетования мама. — Каждая из нас прочитает по стихотворению, которое мы выучили на этой неделе, а потом мы вспомним старые уроки.

Грейс, Кэрри, Лора, Мэри и мама по очереди прочитали стихи.

— А теперь Мэри прочитает нам самое длинное стихотворение, какое она помнит. Потом Лора, а потом Кэрри. Посмотрим, кто из вас запомнил больше.

— За Мэри нам все равно не угнаться, — вздохнула Кэрри, заранее примирившись с тем, что знает меньше других.

— Не бойся! Я тебе помогу, — подбодрила ее Лора.

— Вас двое против меня одной. Это несправедливо, — возразила Мэри.

— Еще как справедливо! Правда, мама? Ведь Мэри начала учить стихи из Библии намного раньше Кэрри, — вступилась за сестренку Лора.

— Да, пожалуй, — решила мама, — так будет справедливо. Ты, Лора, можешь подсказывать Кэрри.

Они начали читать и читали до тех пор, пока Кэрри даже с помощью Лоры уже не могла больше ничего вспомнить. Мэри с Лорой остались состязаться один на один.

В конце концов Лоре пришлось сдаться. Ей ужасно не хотелось признать, что Мэри знает больше, но деваться было некуда.

— Ладно, Мэри. Я больше ни строчки не помню, — нехотя сообщила она.

— Мэри победила! Мэри победила! — радостно захлопала в ладоши Кэрри, а мама, улыбаясь, сказала:

— Ты у меня умница, Мэри.

Все посмотрели на Мэри, а она смотрела в пустоту своими большими прекрасными голубыми глазами, которые ничего не видели. Когда мама ее похвалила, она улыбнулась от радости. А потом лицо ее померкло, как меркнет свет перед приближением бури. Оно вдруг стало таким, каким бывало прежде, когда она, еще зрячая, ссорилась с Лорой. Она никогда ни в чем не хотела уступать Лоре — ведь она старшая и, значит, самая главная.

Потом лицо ее залилось краской, и она тихо призналась:

— Я тебя не победила, Лора. Я тоже больше ни строчки не помню.

Лоре стало стыдно. Она изо всех сил старалась опередить Мэри, но, как бы она ни старалась, до Мэри ей далеко. Мэри и вправду лучше всех. И Лоре в первый раз захотелось стать учительницей, чтобы заработать денег и отправить Мэри учиться в колледж. "Как бы мне трудно ни пришлось, я буду стараться, и Мэри все равно поступит в колледж", — подумала она.

В эту минуту часы пробили одиннадцать.

— Ой, я же совсем забыла про обед! — И мама помчалась на кухню поворошить в плите дрова и посолить бобовую похлебку.

— Подбрось угля в печку, Лора! — крикнула она. — Она еле-еле греет.

В полдень папа вернулся. Подойдя к печке, он снял шубу, шапку и протянул их Лоре.

— Повесь на место, пожалуйста, а то я очень замерз, — сказал он.

— Извини, Чарльз, но я никак не могу согреть дом, — крикнула мама из кухни.

— Ничего удивительного. Сейчас 20 градусов ниже нуля и сильный ветер. Такой страшной бури здесь еще не бывало. К счастью, все на месте, никто не потерялся.

После обеда папа стал играть на скрипке гимны, и весь день семья пела хором

и

Потом они спели мамину любимую песню "Есть далеко на свете прекрасная страна". А перед тем как идти в хлев кормить животных, папа заиграл задорную мелодию, которая заставила всех вскочить на ноги и вдохновенно запеть:

Ураган ревел вовсю. Твердые, как дробь, и мелкие, как песок, обледенелые снежинки в бешеном вихре бились о стены дома.

Буран продолжался два дня подряд. Во вторник утром Лора внезапно проснулась и, широко раскрыв глаза, прислушалась, стараясь понять, что ее разбудило. Не было слышно ни звука. И тут она поняла, в чем дело: ее разбудила тишина! Ветер больше не выл, обледенелый снег не стучал по крыше, по стенам и окнам.

В комнате наверху сквозь замерзшие стекла пробивался яркий солнечный свет, а внизу, словно солнце, сияла мамина улыбка.

— Буря кончилась, — радостно сообщила она. — Солнце светит вовсю, скоро пойдут поезда. И сегодня наверняка начнутся занятия в школе. Одевайтесь, а я пока приготовлю завтрак.

Лора разбудила Кэрри, надела школьное платье, спустилась в натопленную кухню, умылась и подколола косы. Папа пришел из хлева, весело улыбаясь:

— Солнышко нынче так сверкает, словно его хорошенько начистили снегом, — сказал он.

На столе красовалась миска коричневой жареной картошки и стеклянный кувшин с золотистым компотом из физалиса. Мама вынула из духовки ломтики подсушенного хлеба и блюдечко растопленного масла.

— Масло на морозе затвердело, как камень. Я не смогла его разрезать, пришлось растопить. Надеюсь, мистер Боуст скоро привезет нам свежего. А таким маслом можно гвозди в стену забивать.

— Я думала, что масло у нас совсем кончилось — вчера его не было, — сказала Лора.