Че(йкесы выделялись среди прочих мамлюков своей величественной наружностью, о чем пишет Джорджио Интериано. Это же обстоятельство подчеркивает Анри Деэрэн: «Стройные, тонкие в талии, широкоплечие черкесы представляли собой прекрасных молодых людей; они обладали овальным лицом, ясного цвета, блестящими глазами и обильной черной или темнорусой шевелюрой». Все без исключения европейские путешественники, побывавшие на Кавказе, подчеркивали особую красоту черкесской нации. Так, Юлиус Клапрот заметил: «В общем черкесов можно назвать красивой нацией; особенно красиво выделяются мужчины своим высоким ростом и красивым сложением, так как они делают все возможное, чтобы сохранить свою стройную талию. Они обычно среднего роста, очень сильные, мускулистые, но не жирные». Вольней в своих записках констатирует резкое отличие мамлюков от местных жителей: «Род их, произошедший от предков, рожденных при подошве Кавказа, отличается от других жителей белыми своими волосами, каковых ни на одном египтянине найти не можно». С появлением в Египте мамлюков в арабской литературе возникли новые художественные образы и сравнения, причем за критерий красоты всегда принималась красота мамлюков. «Восхищение красотой мамлюков, — пишет Амин аль — Холи, — оставило след даже в лексике современного арабского языка. Можно услышать, как каирские женщины, восхищаясь красотой мужчины, говорят: «Он похож на мамлюка!»

Красота черкесских обычаев и сила традиций, уходящих корнями еще ко временам хаттов, производила и производит огромное впечатление на всех, кто с ними сталкивался. Европейские крестоносцы, попав на Ближний Восток, были свидетелями истинного рыцарства кавказских горцев. Это и освобождение армии Людовика Святого, и запрещение рабства Фараджем, и запрещение продавать пленных киприотов, без учета родственных связей, Барсбаем, отказ Туманбая обложить народ новыми поборами и т. д. Наибольшее число примеров черкесского рыцарства представляют описания битв мамлюков с их многочисленными противниками. Как пишет Клиффорд Босворт, «мамлюки приобрели во всем мусульманском мире громкую славу сокрушителей язычников — монголов и христиан». Необходимо отметить, что первые османские султаны и в их числе, конечно же, Селим I Явуз были очень воинственны, и сами руководили армиями на поле боя. Но даже они проигрывают в этом плане мамлюкским султанам. Кутуз с криком «О, аллах, пошли нам победу!» первым ринулся на монголов в битве при Айн Джалуте. Бибарс I, орудуя мечом, первым взбирался на стены франкских цитаделей. В битве на Мардж — Софаре мамлюкские временщики Салар и Бибарс Джашангир стояли впереди своего войска и бок о бок рубились с монголами. 75–летний Кансав Гур в Мардж — Дабикской битве прорвался к шатру Селима, но к счастью последнего его там не оказалось. Словом, все черкесские султаны были воинами. Как пишет Лэн — Пуль Стэнли, они были первыми среди равных («primus inter paris»). То, что сделал столь восхваляемый Дмитрий Донской, пожалуй, даже и не могло прийти в голову ни одному из них. Одеть подчиненного тебе воина в царское платье и подставить его под стрелы и копья врагов — где же здесь доблесть? Трудно представить себе, чтобы Калаун или Туманбай поступили таким образом. Мамлюки стали образцом истинного рыцарства для всего мира. Здесь, на ближневосточной «сцене» пред взорами и Запада и Востока прославили черкесы свое имя в веках.

Что касается внешних атрибутов рыцарства, то такие авторитетные исследователи как Учок Бахрие, Филипп Хитти и Босворт считают, что зарождение геральдики, например, восходит к эпохе ранних мамлюков. Между тем известно, что косожский князь Редедя (начало XI в.) имел свой герб. По данным петербургского историка М. Медведева он представлял собой алый грифон на белом поле [21].

Говоря о рыцарстве мамлюков, нельзя не упомянуть об обычае вызова на поединок, который издавна бытовал в черкесской среде на Кавказе. Вблизи стен средневекового Каира мамлюки устроили специальное поле для турниров и дуэлей, и там они решали свои споры один на один, либо равными партиями.

Едва ли не каждый автор, писавший о мамлюках, упоминает красные плащи (накидки) и малые чалмы, как характерные детали чекесского костюма периода Бурджи. В хронике Макризи говорится о двух разновидностях черкесского головного убора. Первая представляла собой маленькую шапочку, по форме напоминающую тюбетейку. Такая шапка была очень широко распространена на Северо — Западном Кавказе в XIV–XV вв. «Остатки ее найдены, — пишет Т. Д. Равдоникас, — в погребениях этого времени на Черноморском побережье Кавказа, в Кабарде, Пятигорске, Белореченских курганах». Вторая разновидность черкесского головного убора представляла собой высокую шапку с острым верхом и называлась калансувой. По мнению Равдоникас, калансува была характерна для адыгов XV века. «Во время Захира Баркука, — сообщает Макризи, — стали шапки большими, с кривыми краями, и назывались эти шапки черкесскими; их носят и сейчас». Можно с достаточной долей уверенности утверждать, что черкесы в Египте, как и на Кавказе, стали законодателями моды.

Неотъемлемой частью внешнего облика черкесских мамлюков была борода, а обритие ее считалось наиболее тяжким оскорблением. После поражения 1517 года и запрещения Селимом элегантной черкесской формы, единственное, что оставалось им, так это их бороды. Этим черкесы отличались от наводнивших страну турок, которые тщательно брили подбородки. Волосы на голове черкесские мамлюки брили, но оставляли ли они чуб, как это делали их кавказские собратья, неизвестно. Ибн Ийаз приводит любопытный эпизод, объясняющий отношение черкесов к ношению бороды: когда посланец Кансав Гура эмир Мугуль — бей прибыл в лагерь османов, на него напали, избили, предварительно забрав оружие; посол стерпел эти оскорбления, но, услышав, как Селим приказал своим людям отрезать ему бороду, заявил, что убьет того, кто подойдет к нему, а затем покончит с собой — это не входило в планы османского султана и он оставил Мугуль — бею его бороду.

Исходя из собственных вековых представлений о воинской доблести и способах побеждать, черкесы все внимание при военном обучении молодежи сконцентрировали на индивидуальной подготовке каждого воина.

Мардж — Дабикская катастрофа их ничему не научила [22]. Они презрительно относились к артиллерии и считали невозможным для истинных воинов ислама прятаться за пушками. Боевое искусство мамлюков находилось на недосягаемой для их противников высоте. В 1503 году Кансав Гур построил великолепный ипподром, который стал одним из главных центров в жизни мамлюкской общины. Мамлюки тренировались на нем с утра до вечера с неистощимым энтузиазмом. Кансав Гур не упускал ни одного случая продемонстрировать миру военную мощь черкесов. За время его правления Каир посетило наибольшее число посольств из Западной Европы и мусульманских стран. Боевое искусство мамлюкских рыцарей неизменно производило огромное впечатление на иностранцев.

Специальное исследование Д. Айалона «Заметки по упражнениям и играм фурусиййа в мамлюкском султанате» посвящено физической культуре мамлюков. Оно показывает, какое важное место занимала физическая культура в повседневной жизни мамлюкской общины. Лучшие спортсмены были окружены всеобщим уважением, они привлекались к обучению молодых воинов, у них не гнушались брать уроки султаны и высшие эмиры. Высокий уровень боевого мастерства зачастую открывал путь к быстрой карьере. Имена лучших наездников, фехтовальщиков, лучников и борцов можно встретить на страницах мамлюкских хроник. Мамлюкские султаны строили и перестраивали прекрасно оснащенные ипподромы. Скачки были единственной сферой, где арабы могли составить конкуренцию мамлюкам и потому публичные конные состязания собирали массу народа.

Черкесский султан Муаед Шайх Кармоко, обладавший недюжинной силой, слыл за превосходного мастера «фурусиййа»: его излюбленным оружием было копье. В правление сына Баркука Фараджа наиболее известным мастером во владении копьем был главный конюший эмир Судун Таз, казненный в 1403 году. Самым выдающимся мастером борьбы за весь период мамлюкского султаната был Джаркас ал — Касими (Черкес Касым). Рангом пониже были его ученики и соплеменники Барсбай ал — Музари и Джаним ал — Бахлаван. Вольней пишет, что современные ему мамлюки всю свою жизнь проводят в военных тренировках: «Всякий день по утру выезжают они в великом числе на долины, лежащие пред Каиром, и там упражняются». Наполеон Бонапарт был восхищен мужественными обычаями мамлюков, он посвятил им немало страниц своих мемуаров. А следующее его признание заслуживает полного доверия: «Один мамлюк был сильнее одного француза, он был лучше натренирован и вооружен».